Каинова печать

Конечно, дерево не обладало достаточной пластичностью для движения и не могло принять столь сложную органику, как нынешний трансплантат, поэтому Вердельит вмешался и в его структуру.

Любой предмет в мире имеет информацию о самом себе. Камень знает, что он жёсткий. Что при ударе с определённой силой может раскрошиться. Что при высокой температуре должен расплавиться. Демон умело перенаправил привычные связи и, чтобы не тратить на сохранение требуемых свойств собственные силы, замкнул систему на кристалле душ.

— Хозяин, — вымолвило существо скрипучим голосом и замолкло.

Оно создавалось не для речей, а потому могло издавать всего лишь несколько слов.

Фраза «Я хочу умереть» так и осталась непроизнесённой.

Свои планы Ахрисса вынашивала уже достаточно времени, чтобы проявить нетерпение, ведь сдержанность и флегматичность Аворфиса так и оставались непоколебимыми. И это при том, что путей для достижения целей у неё имелось предостаточно, ибо демонессе не столь важно было, что именно послужит небольшим спотыканием в привычной невозмутимости. Она желала результата — нечто должно было нарушить эпическое спокойствие барона.

И точка.

Собственно, осознав, что обычные приёмы затянут процесс на столетия, а то и дольше, наместница Крудэллиса перешла к более активным и несколько рискованным действиям. Этого требовала текущая в её жилах горячая кровь. И именно она же и подсказала, на каком поступке стоит остановиться. Умением, основанным на вызывании в объекте сводящего с ума вожделения, род суккубов обладал в полной мере.

Конечно, у решения был и минус. Её «объекту» не составило бы труда защититься от прямого или косвенного подобного воздействия на него. Однако Ахрисса рассчитывала, что несмотря на то, что Аворфис и был её старше, он всё же упустил предостаточно жизненных моментов, делая карьеру в канцелярии Ада. Вряд ли ему (с таким-то характером!) доводилось страдать от настырных поклонниц. Кроме того, баронесса избрала достаточно осторожный вариант, основанный на уйме последовательностей, благо избежать её общества демон никак не мог. Поданные на приёме закуски, касание рукой во время танца, чуть изменённый соответствующим составом воздух в коридоре замка и прочие мелочи, никак не привлекающие внимания из-за разницы в промежутках времени между ними, постепенно подготавливали Аворфиса для её замысла. А потому, потратив на подготовку около полугода, Ахрисса наконец-то перешла к заключительному этапу, являющемуся самой слабой частью плана — оставалось, чтобы «объект» обязательно съел в последующие полдюжины часов хоть что-то из ныне предложенных ему угощений. Это бы замкнуло все предыдущие старания воедино, а кодовое слово направило бы их в цель.

— Желаете чего-нибудь? — мягко поинтересовалась демонесса, хотя уже подала знак слугам.

— Нет, благодарю. Мне хотелось бы обсудить дела без задержек, Ваше превосходительство.

С этими словами он выжидающе уставился на неё холодным взором лиловых глаз Ал’Берита. Вот только несмотря на то, что зрение Аворфиса нельзя было назвать прекрасным, демон не исправлял его до изначально положенного природой уровня. И в дополнительное отличие от наместника Аджитанта в них не светилось огонька задора от предвкушения вероятной игры. Папка же в руках и вовсе напомнила ей некий щит, а потому Ахрисса легонько рассмеялась:

— Я не дам вам шанса упрекнуть меня в отсутствии гостеприимности. Как коллегам, нам предстоит сотрудничать ещё долгое время, и мне не хотелось бы, чтобы это стало неким бременем. Поддержание ненавязчивых дружеских отношений во многом облегчает совместную работу, господин Аворфис.

Она самостоятельно налила себе из кувшина в стакан напиток и поставила сосуд на место. Настаивать ей было не с руки, объекту следовало немного расслабиться, и потому Ахрисса продолжила свою речь:

— Мне известно, что это не соответствует всей строгости делового этикета. Но полагаю, вы заметили, что именно так я и предпочитаю вести дела?

— Заметил, Ваше превосходительство. И соглашусь, ваши слова определённо имеют резон. И всё же не хотелось бы злоупотреблять вашим обществом, растрачивая ваше время впустую. Тем более, что и моего внимания ожидают некоторые иные вопросы… Мы можем приступить к обсуждению?

— Хорошо, но только если и вы пойдёте мне навстречу в моих капризах, — Ахрисса доброжелательно пододвинула к нему вазу с фруктами и орехами — всем тем, в чём на первый взгляд не следовало ожидать никакого подвоха. Однако состав столь разнообразной композиции отличался постоянством в одном единственном веществе.

— Не смею отказать вам, — вежливо ответил Аворфис ровным тоном и, состроив официальную полуулыбку, ещё сильнее выпрямил спину, чтобы максимально выставить формальность согласия напоказ. Затем он раскрыл свою папку и, всё-таки взяв крошечный орешек, перешёл к цели визита. Ахрисса скучающе постаралась вникнуть в задумку второго заместителя наместника Аджитанта, но её как-то больше занимал вопрос, что угощение хоть и переместилось из вазочки в руку барона, однако так там и осталось.

— Верно ли, что сказанное удовлетворяет и вашим интересам, как наместнице Крудэллиса? — сделал завершающий виток в своей краткой, но весьма содержательной речи Аворфис.

— Вполне, — демонесса широко улыбнулась и с ходу поставила размашистую подпись. Документ и так имел своё право на существование, но ей намного больше хотелось использовать его для другого. — Бокал напитка в честь соглашения?

— Благодарю, Ваше превосходительство, и всё же вынужден покинуть ваше незабываемое общество, — произнёс довольный барон, очень быстро собирая все документы обратно в папку. Орешек, словно бы он и забыл про него, так и находился в пригоршне демона.

Признавая собственное поражение, Ахрисса позволила гостю уйти. Несмотря на огонь внутреннего желания, не следовало совершать глупые провокационные поступки.

«Незабываемым моё общество только могло бы для тебя стать!» — при этом с некой злостью всё же подумала она.

Полгода подготовок прошли зря! Аворфис явно не заметил вмешательства. Но даже если бы он и съел поданное ею угощение до конца нужного срока, то кто же мог стать орудием Ахриссы в достижении её цели? Кто? Ну кто, кроме неё, единственной посвящённой, произнёс бы при таком хладнокровном демоне избранное ею кодовое слово «любовь»?

— Что?!

— Да, он только что прибыл, — сухо подтвердила ранее сказанное Дейра и с надеждой предположила. — Возможно, Кхал Рохжа пояснит нам хоть что-нибудь?

Эта фраза заставила престарелую демонессу, оставленную Дайной в Аду вместо себя, вспомнить о временах юности. Во всяком случае, чтобы нагнать её Дагенне пришлось постараться. Дуонна молниеносно поднималась по лестницам особняка госпожи Пелагеи, внезапно ставшего для Дагна тюрьмой.

За пределами этого дома с демонесс не спускали глаз наблюдатели повелителя. Им строжайше запрещалось покидать пределы городских стен. Это обстоятельство не особо затронуло отшельницу-Дагенну, но невероятно угнетало остальных сестёр. Они ощущали себя заложниками. И визит «правой руки» повелителя ни с чем хорошим ни у кого не ассоциировался. Демонессы одна за другой оставляли свои дела и тайком припадали к стенам, чтобы услышать будущий разговор. Почти также поступила и та, кому предназначалось его вести. Дуонна, Дагенна и Дейра застыли перед дверью, ведущей в холл, прислушались и молчаливо переглянулись.

— Он открыт и не испытывает враждебных намерений, — прошептала Дагенна свой вердикт.

Дуонна довольно кивнула и величественно прошла в зал. Одна. При этом она хмуро посмотрела на Кхоттажа. Несмотря на то, что служили они одному хозяину, её неприязнь к Рохжа была весьма глубока. Настолько, что даже слово «ненависть» не отражало всей полноты чувств! Поэтому вместо приветствия она лишь повыше задрала дряблый подбородок и потребовала:

— Говори, зачем пришёл?

Серокожий демон напоказ вежливо склонил голову, но, не желая затягивать время своего пребывания в негостеприимном особняке, сразу перешёл к делу: