Страница 4 из 45
Напомнил о том, что Он все еще не простил ее…
–Нет. Тебя в моей жизни больше нет, дорогой. Извини, прости, а лучше забудь обо всем.
Не делая лишнего шага, она услышала, как начала открываться та дверь, которая по утрам всегда открывалась последней.
–А лучше все же прости, – вспоминая Его последние слова во сне, в который Джессамина верила куда больше, нежели стоило, как могло бы показаться человеку со стороны. Человеку, которого тоже мучали бы страшные сны.
Вот только проблемы Джессамины были не совсем обычными…
Хлоя вышла из комнаты, потирая глаза. Будильник, зазвонивший ровно за секунду перед выходом ее матери из своей комнаты, был в ее руках.
И Джессамина, на которую она напоролась в коридоре, даже не поднимая глаза, чтобы увидеть перед собой хоть кого-то, вспомнила о том, что заставило ее думать сегодняшним утром о своей младшей дочери.
–Зеркало, – бросила она Хлое, проходя мимо нее. – Отмой то, что ты натворила.
–Тебе не понравилось? – спросила та, жалко поднимая взгляд на уходящую Джессамину, которая даже не думала отвечать или разговаривать с ней.
Впрочем, как и всю ее жизнь, за которую она переговорила с матерью лишь пару раз.
За все девять лет…
–Я… Хорошо! – она попыталась достучаться хотя бы так, но Джессамина не думала о ней и сейчас. Она общалась только с одной из своих дочерей.
С той, которая нужна была ей в Парке…
Еще минута и Джессамина наконец одолела лестницу, спустившись вниз, предчувствуя запах жареного бекона и горячего шоколада, уже разбавленного молоком и вылитого в стакан.
Как бы сильно Джессамине не хотелось забрать завтрак Хлои, она понимала, что нельзя. Джессика, которая его и приготовила, едва ли не ставила над матерью эксперимент, удивившись ее вопросу о еде.
–Хочешь? – спросила Джесс, когда та спустилась на кухню поместья. Для полного вида ей не хватало только защитных очков, халата и записного блокнота с ручкой.
Не понять, что это самый провокационный вопрос за последнее время было бы просто оскорблением собственной разумности, чего Джессамина с собой явно делать не собиралась.
–Ну? – Джессика даже пододвинула тарелку поближе к ней, когда она проходила мимо обеденного стола.
Того самого, за которым последние три года сидела только Хлоя.
Как минимум, так считала Джесс…
–Джессика, – тяжело вздохнула Джессамина, едва сдерживая себя, лишь бы не посмотреть на горячий пар “огнедышащего” бекона, который манил ее еще со второго этажа лестницы. Горячий же шоколад, за которым ее рука едва не потянулась сама, вообще заставил ее прикусить собственный язык, лишь бы себя остановить. Есть хотелось безумно.
Но Джессика не знала, что ее мать больше не Связана с Ним. Не Связана с Ним, как была Связана сама девочка… – Если ты думаешь, что со мной что-то не так. Что Он меня предал…
–А Он… Может просто уйти? Он же…
Джессамина вздохнула тяжело еще раз, но в этот раз в ней была легкость, а не страх раскрыться перед дочерью. Она ударила в самое место, о котором могла рассуждать целую вечность. Теперь Джесс забыла о еде.
Теперь она даже не пыталась поймать ее на лжи…
–Не может, Джессика, не в твоем случае.
–Но…
Джессамина резко сделала осуждающий взгляд и посмотрела им на старшую дочь.
–Что “но”?! Еще будешь спрашивать, почему?!
Джесс осадилась и опустила уже свой взгляд вниз. Она облокотилась на столешницу кухни и посмотрела на завтрак, приготовленный сестре.
–Она не спустится, пока ты здесь, – она начала новый разговор. – Ты же понимаешь, почему я тебя торопила?
–Понимаю, – но Джессамина не могла отказаться от всего. Обычно девочка уходила в Парк раньше матери, но в этот день…
В этот день ей приснился сон, разбудивший бы и весь остальной город, не живи они на склоне горы, вдали от Марлина, находящегося на ее вершине…
Обычно она позволяла себе есть, когда, проснувшись позже всех, ее никто не видел, хотя, что видела Хлоя, Джессамину не беспокоило вовсе.
Как не беспокоила и сама Хлоя в целом…
Сейчас она не могла отказаться от всего сразу. Еда – ладно. Но вода…
–Может быть ты и не замечаешь, – она налила воду из под крана в стакан и попыталась сделать вид, что пустынной жажды, горящей адским огнем внутри нее, вовсе не было. Получалось плохо, а значит надо было снова шутить.
Делать то, что Джессамина делала всегда, когда Джесс начинала лезть в секреты матери чересчур глубоко… – Но я старею.
Хохот, разразившийся по всему поместью, заставил Джессамину слегка скорчиться от эха, вовзращающегося от высоких потолков и больших помещений старинного здания.
Однако и этим моментом она умудрилась воспользоваться.
Настоящий смех, заставивший Джессику закрыть глаза, начал переходить в искусственный, насмехающийся уже не над глупыми словами, а над самой той, кто их произнесла. Она делала это по-доброму, понимая, что Джессамина шутит, вот только поднимая к ней глаза, она уже стояла к ней спиной, делая вид, что моет бокал, из которого пила воду.
Бекон, который она украла из тарелки, приготовленной далеко не для нее, был самой вкусной едой, которую она только могла себе представить…
Она услышала, как Джесс соскочила с высокого стула и начала подходить к ней.
Взяв при этом и тарелку, из которой ее мать только что украла кусочек завтрака Хлои…
–Не шути со мной так, госпожа Джессамина! Наша Главная Хозяйка! – обходя кухонную столешницу, Джессика шутила, вспоминая, как зовут ее мать в Парке. – Еще раз скажете подобные слова, госпожа Джессамина, и увы, но я начну искать, кто именно в Парке сказал вам, что вы стареете…
Она обошла ее и, запрыгнув на столешницу уже около раковины и крана с водой, села рядом с матерью. Тарелка в ее руках, в которой, как казалось Джессамине, “моющей посуду”, девочка нашла недостающий кусочек, больше не значила, что Джесс пыталась поймать мать на удивительном для нее желании есть, которое было не свойственно им.
И теперь пришло время удивляться уже Джессамине…
Джесс, не задумываясь, украла из завтрака Хлои еще один кусочек бекона. Конечно, там оставалась еще и яичница, но…
Но, черт возьми, Джессамина впервые за многие месяцы, если не годы, видела, как ее дочь ела.
Старшая, потому что младшая не смогла бы пропустить и дня…
–Что? – спросила она, когда увидела на себе взгляд матери. Она быстро подняла еще один ломтик мяса и протянула его уже ей.
Отказаться Джессамина просто не могла… – Думаешь, у меня уже совсем крыша поехала?
Джесс украла еще один, а остальное, видимо, оставила матери.
–Я сама порой ем. Только ради вкуса, естественно. Чего таить, Он порой говорит мне, чтобы я не забывала свою человеческие потребности, но…
Она улыбнулась.
–Но зачем обращаться к своему обычному прошлому, если Он все же Связался со мной?
На лице девочки держалась счастливая улыбка, когда Джессамина, с истинным голодом, пережевывающая бекон, смотрела на нее с осуждением.
Долго не замечать этого девочка не могла.
–Да-да и еще раз да, я знаю, что не стоит забывать Его слушаться, но ведь… Ведь также и со сном, – девочка все таки не сдержалась и украла еще один кусочек мяса, делая завтрак сестры все более и более худым. – Помнишь, что со мной было, когда я только…
Она мечтательно подняла глаза кверху и раскрыла рот, вспоминая то время.
–Уже три года прошло…
–Да, Джессика, я помню, что было, когда Он только Связался с тобой. Ужас, – теперь в воспоминания ударилась и Джессамина. – Никогда бы не подумала, что объяснить кому-то, что значит, что тебя выбрал Дар… Что значит, что Он Связался с тобой, наделяя тебя…
Джессамина усмехнулась.
–Ну, скажем так, не самыми простыми способностями даже в том случае, если ты и не знаешь о Его присутствии в себе. С тобой было не легче, чем с остальными, если честно.
–Ты про тех, кто обрел с Ним Связь когда ты была рядом?
–Да, Джесс. И ты в сотни раз лучше них, – она взяла тарелку и вновь поставила ее на стол. Затем подошла к холодильнику, достала оставшуюся пачку сырого мяса и вернула на место еще горячую от огня сковородку. – Во-первых, ты моя дочь… Ай!