Страница 21 из 45
Готовясь к тому, что могло произойти в самых ближайших днях.
Как минимум, так ей начало казаться… – Но ведь и не хотите.
–Конечно же нет! – закричали сразу все, бросая взгляд уже не на кого-то, а на что-то. На Парк, который предоставлял им то, чего они никогда бы не смогли получить там.
В настоящем мире, в котором и был построен этот Парк…
Люди, получающие Его приглашение, а затем остающиеся в Нем, должны были не просто дожидаться того, чему они приложили свое согласие.
Они должны были забыть тот мир, из которого они пришли сюда.
К Джессамине…
–Ну тогда идите, – отпустила их она, оставляя на Джессике уже новый взгляд. Тот же, каким она смотрела и на весь оставшийся день, боясь, что смысл этого взгляда оправдается в ближайшие несколько дней. – Не забудь про Хлою! – крикнула уже она, когда дети повели под руки Джессику вверх, на вершину холма.
Джессамина резко отвернулась от них и попыталась подумать о том, что происходило вокруг нее, хотя бы полминуты, не впадая в панику, которую теперь скрывать было не от кого. Здесь, на самом краю Парка, у Его входа никто не находился. В Парк приходили каждый день, но это не значило, что каждого из “новых” Парк приглашал войти в Него через главные ворота…
Джессамину усмехнулась в пустоту, на секунду даже забывая, почему позволила дочери уйти.
Сейчас ей было важно ко всему подготовиться. Ту работу, которую она выполнила за эти годы, не оценить было просто нельзя.
Вот только мысль о том, что однажды Парк все же придется бросить или даже “закрыть”, отдавалась на коже Джессамины холодом.
Мысль же о том, что это могло произойти даже в этом месяце…
Даже в этот день…
Отдавалась на ней уже не просто холодом, заставляющим ее волосы на руках подниматься дыбом.
Страх, которым пропитывалась Джессамина, лишь усугублял положение и от него нужно было избавляться. Не забывать, а просто начать готовиться к этому.
Джессамина сделала первый шаг и пошла в сторону самого центра Парка. Туда, где стоял огромнейший театр, не оставляющий в равнодушных даже тех, кто жил в Парке с самого первого дня, что Он только начал приглашать в Себя тех, кто жил в Марлине.
В городе за Лесом. Там, где жила и Джессамина с дочерьми тоже.
Театр в центре Парка был был создан не прост. Это была отдельная просьба Джессамины, когда Дар только строил ее главную “просьбу”. Она требовала построить место, в котором могли бы собраться все, кто только смог бы заселить этот Парк Аттракционов.
Абсолютно все…
Джессамина уже зашла в один из дворов, через который решила срезать путь. Она знала Парк вдоль и поперек. Она шла туда, куда ей посоветовала идти даже Джессика, которая увидела в матери чересчур странное поведение, как только они зашли в Парк.
Вот только сама Джессика идти туда, куда сказали ей, явно не собиралась.
У нее были совсем другие планы.
У них…
Дар всегда был рядом с ней и чем ближе Он к ней становился, тем легче Ему было понять, что происходит в Парке. Тем легче увидеть испуганное и торопящееся лицо Джессамины, мысли которой Он не мог изучить вот уже третий год.
Дар тоже видел этот день и понимание того, что это произойдет совсем скоро, в нем горело огнем страха не слабее, чем в Джессамине.
Они оба знали о том, что должно произойти в Парке, когда все закончится.
Вот только Дар, к Своему сожалению, узнал об этом чересчур поздно.
Только когда с Ним порвали Связь. Порвала Связь та, чью жизнь Он любил и лелеял сильнее всего.
Джессамина, которую теперь Он пытался остановить любыми способами на протяжении последних трех лет.
Джессика поднималась вверх, понимая, что как ее отпустят, пойдет она далеко не в сторону своего поместья, где ее ждала Хлоя.
Она пойдет в сторону второго и последнего поместья этого города. Туда, где жил кто-то, кто мог бы помочь им. Кто-то, кто мог бы изначально хотя бы объяснить Джессике то, что от нее так долго скрывали.
Кто-то связанный с ее прошлым, о чем не помнила ни Джессика…
Ни сам человек, который проживал в том поместье…
Наблюдая за тем, как Джессика делала осторожные шаги вперед, Он понимал, что девочке придется узнать и то, что ей приходилось делать на прогулках с матерью по Парку, в котором они были главными.
Понимал, что раз Джессамина почувствовала, что это произойдет скоро…
Значит, это действительно было так. День, два или даже месяц, Дар не знал.
Но знал то, что попробовав за эти три года все – любые способы остановить Джессамину и ее Парк больше использовать было нельзя.
Они закончились…
Оставался лишь последний вариант.
Тот, что жил последние семнадцать лет в своем поместье, ни разу не выходя наружу из-за страха Гонений. Ни разу.
Как минимум, Санти так думала…
––
Хлоя, вернувшаяся в кровать после завтрака, который состоял из полной тарелки ее сестры и “капли” того завтрака, что готовили именно ей, снова проснулась. Точнее, она и не спала, но сейчас она не могла даже спокойно лежать.
–Я сплю! Уйди!
Однако на ее возмущение ответили возмущением не меньшим.
Писклявый крик, взорвавший ее остатки спокойствия и того сна, к которому она пыталась вернуться сквозь почти полчаса после странной встречи с матерью, еще там, внизу, на кухне, где Хлоя действительно непонятно как оказалась в ее объятиях, заставил Хлою сорвать с себя одеяло и вновь предстать перед утренним светом, бьющим в ее окно.
Домашний попугай, взявшийся непонятно откуда еще три года назад, домашним себя никогда не считал. Он часто исчезал, покидая поместье на склоне горы на долгие месяцы, и позволял себе возвращаться спустя столько времени даже не задумываясь над тем, как сильно о нем переживали те, кто жил вместе с ним под одной крышей.
Однако его пернатую жизнь интересовало куда больше, нежели могло интересовать обычную птицу.
Последнее время попугай исчезал чересчур часто и речь сейчас не о том, что также часто он возвращался и обратно…
Увидев его удивительно наглую морду, Хлоя улыбнулась, несмотря на то, что он разбудил ее в самое неподходящее время.
В это утро она собиралась лечь спать после завтрака, лишь бы забыть все встречи с собственной же матерью, которые зачастую проходили в коридоре. Так было всегда, но сегодня забыть утренние приключения хотелось куда сильнее.
Однако, лишившись сна, девочка была рада, что это получилось не из-за того, что она просто не хотела спать.
Она была рада птице, потому что она всегда приносила в этот дом сказочную атмосферу, которой не хватало, когда он снова исчезал в городе.
Там, где она его и видела, пытаясь подозвать его, лишь бы погладить его впервые за то время, что он решал провести в одиночестве.
Вот только простым одиночеством назвать это было трудно…
Попугай приносил вместе со своим возвращением таинственную атмосферу главным способом из-за того, что он делал в Марлине, в котором снова тратил дни своей и без того не самой длинной птичьей жизни под частыми ливнями и чередующимися с ними солнцепеками, которые не должны были его радовать, учитывая распростертые объятия в поместье Джессамины, в котором его были готовы видеть хоть каждый день.
Нет, некую атмосферу это животное приносило с собой после своего возвращения из-за того, что оно именно делало в городе в отличие от остальных животных или даже некоторых ленивых людей.
Именно “делало”…
Хлою интересовало именно это…
–Ты вернулся, – она перестала лежать на кровати своей комнаты и теперь сидела на ней, поджав под одеяло ноги, сама при этом начиная поглаживать голову птицы. – И что же ты принес в этот раз?
И последние слова Хлои никак нельзя лучше показывали, как именно она видит этого “героя” в их доме.
Попугай часто улетал, а после возвращался обратно.
Возвращался, позволяя сестрам Хайзенберг смотреть за тем представлением, которое он устраивал в первые минуты своего возвращения…
Находясь в Марлине Хлоя видела, что попугай наблюдает за городом. Достаточно внимательно, чтобы отличаться от остальных птиц, которые почему-то остерегались его.