Страница 16 из 81
Забрать ее себе – дело принципа.
В ванной есть все необходимое: перекись, йод и бинты. Ребята подсобили все, что нужно для заплатки на тело.
- Я могу помочь. – тихий голос Колибри позади застаёт меня врасплох. Я сижу на ванной в одних трусах, она же надела мою рубашку, не застегивая её. Полосатая рубашка достаёт ей почти до колен, рукава она подкатала. Очень сексуально. Это вызывает прилив крови к моему члену. – Давайте я посмотрю…
Она, не дожидаясь моего одобрения, на носочках подходит и забирает у меня бинт, начинает обматывать им мой торс. Мне нравится наблюдать за ее ловкими тонкими пальцами. Она все делает правильно и безошибочно. Когда Колибри заканчивает, она наклоняется и как кошка обтирается об меня, целует плечо, жмурится и тихо хихикает. Будто не она пару минут жевала плед, чтобы скрыть своё возбуждение. Что за женщина.
Рубашка распахивается, демонстрирует нежную кожу. Мой взгляд замирает на родинке между грудей.
- Хорошо, что я медсестра. – Аня смотрит на меня своими невинными глазами, как ни в чем не бывало. Снова такая ласковая и покладистая. Меня передергивает, зубы сводит от противоречивых чувств. Девчонка умеет быть хорошенькой. Маленькая соблазнительница притягивает меня к себе магнитом, смотрю на неё в своей рубашке и хочется притянуть к себе, погладить блестящие волосы, поцеловать ягодные губы. В ней нет ничего, что заставляло бы меня оттолкнуть ее или сделать больно. Наоборот, смотрю и диву даюсь, как она в свои двадцать три осталась наивным ребёнком. Но с другой стороны, она не могла просто так появиться на пороге моей комнаты, учитывая, что мы убили ее брата. Таких совпадений не бывает. Я не верю в них. Скорее всего она исполняет волю своего отца или этого Алихана.
При воспоминании, как она на него падала грудью и защищала, внутри меня поднимается жгучая злость. Эгоизм твердит, что она моя, так почему трется о другого?
Колибри берет мою руку и прижимает ладонь к своей холодной щеке, целует тыльную сторону. Умиляющей жест.
- Мы можем завтра погулять по Берну? Здесь так красиво, а еще здесь медвежья яма. Я так хотела побывать там. – мечтательный взгляд пробивает мою бронь сильнее гранатомёта.
- И что мне за это будет? – насмешливо спрашиваю я. Хотя мне совсем не смешно, член колом стоит от ее театральной постановки. Сидит у меня в ногах, вся такая расслабленная, непринужденная, и прижимает руку. Еле удерживаюсь, чтобы не протянуть руку и перехватить грудь. Не хочу терять контроль ситуации.
Я же трахну ее сейчас. Просто поверну, заставлю облокотить об раковину и засажу, не церемонясь. Девочка стонала в голос, это не было изнасилованием, как бы она не называла. Я не насиловал, но подозреваю, что жертвы изнасилования бурно не кончают.
- По-моему Вы уже задавали этот вопрос? – она продолжает тереться о мою руку, так завораживающе и мило, что ни могу не смотреть на неё рот. Идеальная позиция для минета.– И даже получили желаемое.
- Значит ты все-таки помнишь прошлую ночь? – пытаюсь собраться с мыслями. В моем мозгу уже вместо серой жидкости сперма, плыву по полной…
- Конечно. – она одаривает меня широкой улыбкой, смущаясь. Нежный румянец залил ее щечки, веснушки проступили еще сильнее. Колибри очаровательна, она пробуждает во мне желание защитить ее, укрыть своим телом.
- Удивительно, как быстро ты меняешь своё мнение… - выдавливаю из себя. Может она взялась за голову и перестанет лгать, скажет правду. Это значительно облегчит ей жизнь.
Она удивленно моргает, глядя с недоверием на меня. Зрачки расширяются, а сердечко колотится. Просто другой человек.
Внутри меня возникает диссонанс. Словно передо мной другой человек.
- Вы так и не сказали мне своё имя. – Аня выпрямляется, равняется со мной. Ее стройные ноги оказываются слишком близко от меня. На белоснежной коже всюду мои отметины – маленькие синяки от настойчивых пальцах. Испытываю даже собственническое удовольствие от этого.
- Майлз. – острожно говорю я, проводя рукой по ее коленке. Кожа тут же отзывается, покрывается маленькими мурашками. – Ты не помнишь моё имя?
Рывком усаживаю к себе на колени, заставляю смотреть мне прямо в глаза. Она как ребёнок елозит по мне, устраивается поудобнее. Маленькая пигалица словно специально делает круговые движения ягодицами, чтобы лишний раз зацепить мой член.
Днём она отвесила мне пощечину за домогательства, а сейчас, как мартовская кошка, не пропускает сантиметра моего тела. Слишком послушная, слишком подозрительная.
Новая стратегия?
Аня нащупывает рукой мою вздыбленную плоть и прислоняет к ней ладонь. Даже хлопковая ткань не снижает чувствительности. Приходится перестать дышать, вспоминая курсы фридайвинга, чтобы замедлить сердцебиение и успокоиться…
Все также неуверенно, с детским неподдельным интересом, она продолжает изучать меня. Глаза при этом лихорадочно горят. Мне же дышать трудно от ее невинных прикосновений.
Слышу, как с шумом, кровь стекает по венам к низу живота.
- Волшебство… - шепчет она, поднимая глаза оленёнка Бэмби на меня. – В медицинских книгах очень холодно описывают анатомическое строение человека. Например, мужскую эрекцию. Мышцы полового члена сокращаются и, благодаря этому, орган выпрямляется и приподнимается. Артерии расширяются, что позволяет большему количеству крови наполнить пещеристые тела полового члена и от этого он становится более упругим и твердым. Но в жизни же все не так… это просто набор биологических терминов. Я прикасаюсь и он увеличивается, становится больше, сильнее. Кажется, что он состоит из гранита, но никак ни из крови и плоти. А головка вот нежная…
В процессе своих рассуждений она продолжает ласкать меня через ткань боксёров. Бегает своими аккуратными пальчиками по стволу вверх-вниз. Я как зачарованный слежу за ней.
Какая головка, бл..ь. Я сейчас, как подросток пубертатного периода кончу в трусы.
- Почему ты бросила медицинский? – мне действительно интересно, как девочка из такой семьи скатилась по наклонной. Басиевы очень консервативны, особенно отец. Да и судя по всему ей самой нравилось учиться в университете. Вон, даже про эрекцию все запомнила. Мне нужно отвлечься.
- Я не бросила, я и сейчас учусь. – спокойно говорит она, разглаживая пальцами волосы на ногах. Даже немею от удивления, смотрю на неё и пытаюсь уловить – верит ли она в то, что говорит.
Подозрение закрадывается в мою голову внезапно, ошеломляет меня. Такого быть не может.
- Яна? – спрашиваю я, чувствую, как внутри все напрягается в ожидании ответа.
Она поднимает на меня глаза, хлопает своими длиннющими ресницами и сквозь улыбку отвечает:
- Да, Майлз? – видно, что ей не привычно произносить моё имя. Она смущается, но у неё не расширяются зрачки и даже не учащается дыхание. Нервно сглатываю, цепляюсь за неё, потому что такого поворота событий я никак не ожидал.
- Давай спать. – все же выдавливаю из себя и встаю, утягивая ее за собой, прижимая к себе. Об этом я подумаю завтра, попробую навести справки.
В моей голове все мешается и ничего не понять. Только то, что я попал, по уши в дерьме.
У девчонки суп вместо мозгов, она не зря лежала в больнице. Аня-Яна.
Твою мать.
Театр или у неё реально кукушка поехала? В чем смысл игры?
Колибри забирается под одеяло и льнет ко мне, укладывая свою голову мне на живот. Меня парализует, словно ледяной воздух вздыхаю. Я никогда не спал женщинами, чтобы просто спать, под одним одеялом на одной кровати, чтобы видеть сны... Не до отношений было. И не хотелось ни с кем. А Веснушка, Аня-Яна, так легко просто стирает эту границу, словно мы пара… обычные люди, которые легли спать после тяжелого дня. И не Басиева она вовсе, не в ее брата голову мой друг всадил три пули, после чего он упал замертво. Помню, как будто было вчера, его гнусное лицо с застывшими глазами.
Эти воспоминания охлаждают меня. Вряд ли засну. Кровь в висках стучит. Думаю только о Колибри и ее голой груди, касающейся меня, волосах, щекочущих грудь.