Страница 5 из 15
Всё это было бы очень трогательно, если бы не то маленькое, но толстое обстоятельство, что я Валю знаю очень-очень давно. Во всём, что он сейчас говорил, присутствовала фальшь.
Я напрягся. Обычно Валя проявляет видимую заботу только к тем, кому не доверяет. Думает, что моя хата взлетела на воздух, потому что меня хотели убрать?
Я всё смотрел в рюмку и что-то как-то о чем-то так задумался, что забылся, да и глянул-таки на Валю. Секунду я смотрел ему прямо в глаза.
– Серег, ты чего? – спросил Валя, должно быть, заметивший в моём взгляде некое удивление. – Тебе, может, это, после увиденного надо к врачу сходить? К психологу или к кому там надо, это ж дело серьёзное.
А что с даром? Ничего не понимаю. Валя уже должен был сойти с ума, начать кричать, бегать. Конечно, с одной стороны, это хорошо, но с другой…
Сила пропала?
– Нет, – ответил я. – Нет, всё в порядке. Не надо мне никаких врачей, психологов и прочего. Нервы у меня крепкие, тебе ли не знать? – криво усмехнулся я, прищурившись и заглянув в Валины глаза еще раз. – Иначе я бы сошёл с ума тогда, когда заработал денег себе на квартиру. Я ведь тогда… Ну, ты сам всё помнишь.
Валя помрачнел, достал из холодильника другие закуски, открыл бутылку водки и разлил по рюмкам кристально прозрачную жидкость, а меня всё мучил вопрос о «подарочке».
Чокнувшись с другом и опрокинув рюмку, я вспомнил, как без труда вызвал огонь в парке над своей ладонью, и решил повторить фокус.
Делать это при Вале мне не хотелось, поэтому я встал со стула и добрёл до туалета, закрыл дверь, поднял там перед собой руку и как тогда в парке, представил себе, как над ней разгорается пламя.
Резкая зелёная вспышка заставила меня на мгновение сомкнуть веки.
Струящийся сгусток огня был не таким как утром – он будто приобрёл форму и, как бы это странно не звучало, не просто горел. Пламя находилось в постоянном движении и, словно стремясь дотянуться до этого мира, выбрасывало из себя тонкие щупальца, которые испарялись при контакте с полом.
Вернувшись, я сел напротив Вали и заметил, что настроение у него поменялось. Подозрительное выражение заботы сменила подозрительная задумчивость.
– Валь, ты чего? – спросил я, а сам испугался, что он всё-таки начал сходить с ума.
– Мысли скверные у меня, Серёг, – ответил Валя, глядя через окно на плывущие по небу серые облака.
– Какие такие мысли? – не понял я.
– Паршивые! – раздражённо ответил Валя, переведя взгляд на меня.
Мы ещё выпили, закурили.
За слегка открытой форточкой забарабанил мелкий дождь, и это навеяло какую-то ностальгию. По телу расползлось приятное тепло.
Хорошо, тихо.
Валя вдруг чего-то вздохнул, наполнил до краёв свою рюмку и опрокинул её.
– О смерти мысли, – произнёс Валя, скривившись и закусывая солёным огурчиком. – Уже день третий подряд.
Опа-а-а. Ничего себе. Только, мне кажется, мысли эти у тебя минут двадцать назад возникли максимум. Зачем врёшь, вражина?
– Да ты чего, обозрел? Тебе ещё жить и жить!
Теперь моя очередь играть в заботливую мамашу?
– А ради чего? – выпуская дым, спросил Валя.
– Да брось ты. Знаешь, когда я в последний раз задавался этим вопросом? – с иронией спросил я. – Лет в четырнадцать.
– Я где-то слышал, – усмехнулся Валя, игнорируя мою усмешку, – как один умный человек сказал такую вещь: о смысле жизни нужно думать всегда. Этот вопрос нельзя решить, но мы все обречены пытаться это делать на протяжении всей своей жизни. И это прекрасно.
Это что ещё за философский бред? Ну, Валя, ну, актёр!
– Брехня, – скорчил я рожу, затем сделал театральную паузу, затушил сигарету и только потом продолжил. – Смысл жизни это жизнь, и нету, – слышишь? – нету никакого другого смысла. Это, конечно, я прочитал когда-то давно, уже не помню, в какой книжке, но с её автором я полностью согласен. Другой вопрос, что цели у нас с тобой давно нет, это да, это заставляет задуматься, но смысл жизни… Не выдумывай глупостей.
Чувствуя, как уплывает голова, что было очень для меня странным после всего четырёх стопок водяры, я задумался над нашим разговором. Действительно ли он идёт с тонким подтекстом, или это просто начинается пьяный бред?
– Слышал, что человек чувствует приближение своей смерти? – спросил Валя, продолжая свои, одни ему известные линии разговора и подтверждая мои мысли о не прямолинейности нашей болтовни.
Дружок, ты меня убить хочешь или намекаешь на что-то?
– О Боже! – театрально воскликнул я и встал. – Ну, ты и скажешь!
– Нет, я серьёзно, – прищурился Валя.
– А я, по-твоему, нет?! – кажется, меня понесло.
– Нет, – обиделся Валя, наполняя рюмки алкоголем.
– О смерти он думает и говорит, перестань. Это ты перестань, кретин! Об этом будешь думать лет через сорок! И по ЕСТЕСТВЕННЫМ причинам, а не о том, о чём ты думаешь! – взбесился я, пытаясь этой лисе поганой внушить о своей невиновности.
За себя боится Валя, вот что! Думает, меня убрать хотели, а сам под себя делает, что ему из-за созданного для меня убежища тоже достаться может.
– Сам ты кретин! Люди каждый день не только по ЕСТЕСТВЕННЫМ причинам гибнут, – Валя сделал небольшую паузу, – и взрыв «газа» в твоём доме прямое тому подтверждение! Так что заткнись и послушай.
Я поднял одну бровь.
– Помнишь Саньку? Вы ещё с ним что-то не поделили, кажется, – сказал Валя.
– Это того бледного сопляка? Конечно, помню.
– Я с ним хорошо общался, перед тем как его не стало, – мрачно сказал Валя, посмотрев мне в глаза, – и за неделю до своей смерти он мне рассказывал, что чувствует приближение своего кон…
– Совпадение и только, – перебил я.
– Дурак ты, Серёга. Всегда был таким и, к сожалению, будешь.
– Все теории, догадки и прочее – бред для тех, кому скучно жить. Так что расслабься и наслаждайся спокойной жизнью, – произнёс я.
– Наслаждайся спокойной жизнью, – зачем-то повторил Валя мои последние слова. – Я всегда мечтал о спокойной жизни, хотя по мне этого не скажешь. Не бывает она такой, Серёг. У нас с тобой точно. Всегда найдётся какой-нибудь урод, который найдёт способ, как испортить тебе эту, так называемую, спокойную жизнь. Вот у тебя, мне кажется, такой урод появился.
Переходим на прямой разговор? А, фиг тебе!
– Смирение, мой дорогой друг, смирение. Великая вещь, способная сохранить массу нервов, – иронично сказал я.
– И ты хочешь сказать, что смирился со своей участью? – прищурился Валя.
– Конечно, нет, – улыбнулся я, чувствуя, что меня накрывает ещё сильнее. – Но иногда приходится, иначе можно сойти с ума, стать таким же уродом и портить нервы окружающим, как они портят их тебе. – Я цокнул языком. – А что касается человечка, который решил мне испортить спокойную жизнь, ты ошибаешься. Нет таких. Хочешь, верь, хочешь не верь.
– Не хочешь написать труд, чтобы вразумлять заблудшие души? – пошутил Валя с серьёзным лицом. – Может, мир станет благодаря тебе лучше?
– Может быть, он и стал бы лучше, но я слишком ленив и эгоистичен для такой сложной работы, а так, вариант отличный, – самодовольно произнёс я.
Раздался звонок в дверь.
– Ты кого-то ждёшь? – спросил я.
– Вообще-то, да. Помнишь, я тебе утром звонил, сказал про карантин и спрашивал, придёшь ли ты ко мне вечерком?
– И?
– Ну и вот. Ты не захотел, поэтому я "женщину" пригласил, – вздохнул Валя.
– И чего ты сидишь? Иди, открывай, человек ждёт, – сказал я и опрокинул рюмку.
Кажется, Валя улетел куда-то далеко в свой мир, так как очень медленно поднялся со стула и, не обращая внимания на непрерывное жужжание звонка, так же медленно потопал к двери.
Я остался сидеть на кухне, закуривая и думая об очередной стерве, что запудрила Вале мозги. Почему-то я на пятьсот процентов был уверен, что этой, как и всем предыдущим Валиным девушкам, нужны исключительно его деньги. Ни о какой любви тут и речи идти не могло.
Оставаясь на своём месте, я выглянул в коридор и мельком увидел длинноногую девушку в короткой юбке со светлыми волосами. Она брезгливо держала в одной руке мокрый зонтик, а другой обнимала Валю. Я про себя присвистнул – девушка была хороша.