Танцующая с грозой

— Причем тут, как ты выразилась «моя тушка» и твои сапоги? — Опешил наг.

— Ну как же, просто единственное практическое применение нага в моей жизни, это лишь сшить сапоги, говорят по ноге хорошо садятся! — новый приступ смеха не заставил себя долго ждать.

— Не смешно абсолютно! Зверства проклятого рода это трагедия для нагов. Твое веселье оскорбительно. — Наг, словно увеличивался в размерах, по его телу и лицу проявлялись и пропадали чешуйки ярко-синего цвета.

— Дааа? А веселье ваших девок над издевательствами не оскорбление? Насилие над девушками, как развлечение — не оскорбление? Ланграны значит зверствовали.… А на эшафоте я что видела? Проявления гуманизма?

— Чего?

— Ард, не лезь всех богов ради!

— То есть, ты не собиралась получать власть над выкупленными? — Как же сложно до нага доходит очевидное.

— Вообще нет, ни единой мысли об этом. Любой мог оказаться на твоем месте. И абсолютно любому я бы постаралась помочь.

— Хочешь сказать, что если я сейчас решу уйти и не служить тебе, то ты не воспользуешься своим правом и моим долгом за спасенную жизнь?

— Нет, можешь идти. Мне нет смысла держать тебя рядом. Ты хорошо себя чувствуешь и почти здоров, раз свободно передвигаешься, контракт с борделем аннулирован, глава клана власти над тобой теперь не имеет, заново продать не сможет. Так что выход прямо за твоей спиной.

— И даже для постели не интересен?

— Чего? Тебя все время по голове били или только в армии? Я как бы и так по выбору еду. До сих пор не знаю, как от такой радости в жизни отвертеться. А, по-твоему, помимо троих навязанных я еще и добровольно четвертого прикупить должна? Ты мне лучше скажи. Ты сам обеспечивать себя пропитанием сможешь?

— Да.

— Ну и в добрый путь.

— Я ухожу.

— Как-то слишком медленно ты это делаешь.

— Я действительно собираюсь уйти.

— И? Мне тебе схемку нарисовать, как ноги переставлять или хвостом шевелить? Хочешь, уходи, хочешь, уползай. Любой каприз.

Наг развернулся и, все время оглядываясь, пополз к выходу, чуть замешкался на пороге. Я улыбнулась и помахала вслед. Наг нерешительно кивнул в ответ и молча, исчез за порогом.

В лагерь мы вернулись с разным настроением. Я, почему то пребывала в приподнятом расположении духа, чему-то своему радовалась и Миалия. Элина вела себя как обычно, а вот Ард был сосредоточен и мрачен.

А в лагере нас ждал сюрприз. Немного разозленный, от чего-то нервничающий Дарден Варлах собственной персоной. Мы поздоровались, а потом, заподозрив что-то по выражению лица Арда, медведь приступил к допросу.

Хотя это преувеличение. Допроса не было. Ард сдал все пароли и явки после слова «здрасте».

— Твоя жена, стоило тебе скрыться в портале, нашла старый и заброшенный храм Морины. Таскалась туда все четыре дня, вымывая от пола до потолка. Потом замерла перед алтарем, о чем-то явно мысленно прося у богини, или просто обращаясь к богине. А самое главное, порезав руку, пролила свою кровь в чашу, заявив, что это дар богине. А под конец, взяла и отпустила раба просто на все четыре стороны.

Не знаю, что именно в этой речи волка обрадовало Дардена, но настроение у него заметно улучшилось.

— Ну, отпустила и отпустила. Сегодня купила, завтра отпустила, пусть ползает и радуется.

А вот ситуация с моей кровью, преподнесенной на алтарь ему не понравилась. И пришлось долго объяснять, что ничего такого страшного я в этом не вижу. Зато вытрясли из него подробности его побывки дома.

Мы оказались правы. Дардена обворовывали, и как признался прижатый к стенке управляющий, даже и думать не хочу, как именно это выглядело, львиную часть уворованного он отправлял в казну клана, то есть матери той самой вертихвостки, которая так не нравилась Эрару.

Подготовленная зельеварами смесь, что рекомендовала Элина, действовала безупречно. Зелье, секрет которого сообщила я, тоже давало прекрасный результат. И уже сейчас начались работы по всему поместью.

Оборотни мостили дороги, укрепляли берега рек и крепостные стены. Резко стало не хватать рабочих рук. К тому же Эрар обеспечил друга заказами для королевства на год вперед. Так что род Варлах уже больше не был «почти разорившимся». А после завершения подготовительных работ, Дарден планировал возобновление работ по добычи столь редкого минерала в центральных шахтах.

Удивительным было другое. Закончив рассказ о столь насыщенном пребывании дома, медведь сгреб в свою лапищу обе мои ладони.

— Спасибо, сам бы я даже и не увидел очевидного. Не говоря уже о прокладке дорог по поместью. Да и рецепт сохраняющего зелья, я вряд ли нашел бы.

И не разрывая взглядов, оборотень оставил на внутренней стороне запястья быстрый и очень неожиданный для меня поцелуй.

Глава 18

Опять чесалась кожа под вязью змеиного браслета. Чем ближе к месту вызова, тем все сильнее. Уже и Элина приготовила для меня охлаждающую мазь, чтобы снимать зуд, и Миалия обматывала браслет какой-то тряпицей с нанесенными на нее рунами. И надолго не помогало.

Мне казалось, что я уже стёрла себе кожу в кровь, и расчесала все до мяса. Кроме этого, меня что-то беспокоило, не давало покоя, гнало все быстрее и быстрее вперёд. Если бы я была одна, то, скорее всего, не останавливалась бы даже ночью. Я не могла найти себе места, не могла спокойно уснуть, даже есть не хотелось.

Если рядом не было Дардена. Стоило появиться рядом медведю, и как будто кто-то резко выключал притяжение. Вот и сейчас, только почувствовав начинающийся зуд, я перебралась поближе к оборотню, что не осталось для него незамеченным.

— Что, опять? — медведь добродушно усмехнулся и притянул меня к своему боку. — Иди сюда, спрячу тебя от приставучих змеев.

Как не удивительно, но именно вот это мое тревожное состояние в последние дни, сблизило меня и вербера. Я подсаживалась к нему на привалах, и ощущать его руку на собственном запястье уже становилось привычкой. Сидя рядом во время пути, или у костра, или шагая вслед за фургонами по горному серпантину, мы спорили, обсуждали дела в его поместье, или просто он рассказывал о тех местах, где мы проезжали, а я слушала.

Дарден сам отлично знал историю своего мира и был прекрасным рассказчиком. А мне было любопытно и интересно. В такие моменты я напрочь забывала о каких-то там, ждущих меня, нагах.

Сам Дарден даже и не скрывал, что доволен тем, что я ищу защиты именно у него, и что его нахождение рядом со мной действует подобным образом. Спать я тоже укладывалась рядом с ним. Он выпускал на ночь Зверя, и я благополучно засыпала, под надёжной охраной.

Зверь Дардена мне безумно нравился, я ему, видимо, тоже, так как он терпел мои приставания, позволял мне себя тискать, чесать за ушами, и даже несколько раз разрешил прокатиться на себе.

Путешествовать на спине медведя оказалось настолько комфортным, что я могла заснуть прямо во время движения, распластавшись на медведе. Запах осеннего леса, мерное и уверенное биение сильного сердца и звериная забота приучали к себе, приручали, незаметно, но уверенно становились необходимостью.

А Дарден-человек отвлекал разговорами и спорами, составление смет и бюджетов, обсуждениями планов по развитию семейного дела. А ещё устраивал каждодневные сюрпризы.

Здесь часто встречались горячие ключи, что смогли пробить себе выход на поверхность. Оборотень и сам был очень чистоплотным, и наши ежедневные помывки не оставил без внимания. Каждый раз мы останавливались на ночёвку около водоёмов, как-то само собой получилось, что кто-то из мужчин провожал нас и охранял во время купания и стирок. Причем мы забирали и одежду мужчин, чтобы привести ее в порядок.

Это конечно не отменяло шуток и подколок в течение дня, но все эти насмешки становились какими-то "беззубыми". Они дразнили, но совсем не обижали. С каждым днём, тем для разговора становилось все больше, а желания развернуться и спрятаться в фургоне, как это было раньше, все меньше.