Видящий. Ярл

– Что тебе известно о моем мече? – буркнул я.

– Все. – Гримнир в очередной раз изобразил фирменную белозубую улыбку сильных мира сего. – Но что ты готов услышать? Мудрый умеет задать верные вопросы.

Ага. Демагог – но его коса уже летела на камень. Может, я так и не научился полноценно колдовать и сражаться, как матерый вояка, но уж трепать языком умею не хуже Ингвара с Ошкуем вместе взятых.

– Тогда скажи, кто ты. – Я подался впереди и оперся локтями на собственные колени. – И чего ради тебе вдруг захотелось отвечать на мои вопросы?

– Сегодня подходящая ночь для беседы. – Гримнир протянул к огню длинные ноги, облаченные в дырявые сапоги. – Чего дурного в том, что старый бродяга пожелал развлечь славного тэна?

Да уж. Понятно, что ничего не понятно. То есть хитрый дед если и собирался отвечать, то только на те вопросы, которые хотел. И так, как хотел.

– А в чем твоя выгода, Гримнир? – Я бросил старику мех с медовухой. – Мудрость стоит немало, а я могу предложить тебе только выпивку.

– Добрый мед за доброе слово. – Гримнир ловко выдернул пробку и тут же приложился к напитку. – Славная сделка, тэн. Спрашивай.

– Что ты знаешь о моем мече? – снова поинтересовался я.

– Ты уже слышал ответ. – Гримнир сделал еще пару глотков. – Мне известно все о «Светоче», выкованном в пламени Муспельхейма еще до начала времен. Что именно ты хочешь узнать?

– Хорошо, – буркнул я. – Что он может дать мне?

– Власть.

– Большую, чем у самого конунга? – Я понемногу начинал терять терпение. – Это не ответ! Что будет, если я соберу все части «Светоча»?

– Узнаешь, когда придет время. – Гримнир бросил мне обратно медовуху. – Если тебе суждено. Это ответ.

– Будь по-твоему. – Я уже всерьез начал прикидывать, смогу ли попасть Гримниру мехом в лоб – уж больно хотелось стереть с его лица эту всезнающую ухмылку. – «Светоч» опасен?

– Любой меч служит смерти, и любой меч…

– Для меня! – рявкнул я. – Может ли он принести вред, если я не собираюсь резать им свои собственные руки?

– Может. – Гримнир пожал плечами. – Даже в сумке и без клинка «Светоч» куда опаснее всех мечей, что когда-либо ковала рука человека или альва.

– Почему?

– А разве власть не опасна сама по себе? – парировал Гримнир.

– Слова. – Я заткнул себе рот мехом, чтобы со зла не ляпнуть лишнего, и втянул в себя остатки хмельного меда. – Власть не опасна. Опасны те, кто ей владеет.

– Верно. – Гримнир одобрительно кивнул. – Теперь ты готов задать верный вопрос.

– Для чего власть нужна мне? – догадался я. – Так?

– Ты быстро учишься. – Гримнир потянулся, разминая затекшие плечи. – Это правильный вопрос. Но ответить на него сможешь только ты сам. Зачем тебе власть, тэн?

Захватить весь Барекстад, прокачаться, собрать «Светоч» и получить от Павла Викторовича бешеные бабки?.. Нет, ерунда – для этого не обязательно становиться во главе войска. Просто потому, что мне нравится командовать? Тоже не факт. В последнее время я все чаще задумывался, что куда приятнее было бы просто заходить в «Гардарику» часов на пять в сутки, честно отрабатывать «дядькины» деньги и успевать хотя бы вовремя помыться.

Из чистого интереса? Возможно… но тоже не совсем то.

– Я просто хочу сделать мир немного спокойнее, – вздохнул я. – Хотя бы этот…

– Вот как? – Гримнир подался вперед. – Власть, чтобы изменить мир? Средство, а не цель?

– Что-то такое, да. – Я пожал плечами. – Глупые слова. Но других у меня нет.

– Весь этот мир – лишь игра.

Я вздрогнул.

– Лишь игра неведомых сил, что длится от начала времен, с того самого часа, когда искры Муспельхейма и вода из Царства Льдов породили великана Имира, – продолжил Гримнир. – И будет длиться до самого Рагнарека, дня гибели богов, когда сам Всеотец поведет в бой эйнхериев, а могучий Тор падет, отравленный ядом змея Йормунганд.

Йотуновы кости… Что этот дед курил? И чего его вдруг пробило на философию какого-то прям вселенского порядка?

– Ты говоришь загадками, старик. Если все это, – я обвел руками круг, – лишь игра, то что такое власть? Игрушка?

– Можешь думать и так. Игрушка – самая ценная и желанная. – Гримнир вдруг поднялся на ноги. Проворно и легко, будто разом сбросив лет этак пятьдесят. – Так играй же, тэн. У тебя неплохо получается.

Внимание! На вас действует «Благодать».

Все отрицательные эффекты сняты.

Даже «Проклятие»?.. Да, слетело.

– Стой! – крикнул я. – Ты ведь так мне ничего и не сказал!

– Мудрому достаточно. – Гримнир запрокинул голову к небу. – Похоже, ночь будет теплой.

И тут же повалил снег. Не постепенно, а сразу, резко, будто кто-то наверху вдруг принялся засыпать землю влажными белыми хлопьями. Все вокруг стремительно белело, и только вокруг костра оставалось небольшое пятнышко нагретой черной земли. Когда Гримнир широкими шагами двинулся к лесу, я попытался вскочить… и не смог.

– Прощай, тэн, – прошелестел его голос среди деревьев. – И проснись уже, наконец.

– Что?..

– Проснись! – Прямо надо мной возникло смеющееся лицо Сакса. – Неужели пары глотков медовухи достаточно, чтобы свалить моего славного тэна!

– Йотуновы кости… – Я уперся ладонями в снег и кое-как поднялся на ноги. – Старик… Ты видел, куда он пошел?

– Крепко же ты напился! – Сакс хлопнул меня по плечу. – Какой старик? Сам погляди – здесь только мои следы.

И верно – по снегу к костру тянулась всего одна цепочка темных продолговатых отпечатков. Сакс носил мягкие сапоги без каблука, и следы определенно были его. И только его. А Гримнир исчез, будто и вовсе здесь не появлялся. О нем напоминал только слетевший перманентный дебаф.

И палка, лежащая на засыпанном снегом бревне.

Глава 14

– Ты славный воин, тэн Антор. И славный правитель. Я знал хирдманнов Орма Ульфриксона. Они бы скорее умерли, чем стали служить недостойному.

За моей спиной послышалось нестройное ворчание. Те, кто еще несколько дней назад носил цвета Эльгода, не слишком-то радовались, когда им об этом напоминали.

– Может, среди них есть и те, кто служил тебе, – ответил я.

Щиты воинов напротив ничуть не отличались от тех, с которыми сражались люди Орма. Круг, поделенный на четыре части и выкрашенный в красный и зеленый: похоже, Асгейр Кнутсон, тэн Хавердала, приходился Ульфриксонам не только другом, но и родственником.

Боги не дали ему фирменный рыжей шевелюры, но все же в них с Ормом проскальзывало что-то общее. Разве что Асгейр выглядел чуть пониже и покряжистее. И постарше – светлые волосы наполовину поседели, а кожа на лице окончательно задубела от ветра, воды и шрамов. Похоже, тэн Хавердала провел всю жизнь в походах и сражениях. И сейчас готовился к последнему.

Хоть и не желал его. За его спиной я насчитал едва ли десяток человек, причем все они были или ровесниками Синдри Флокисона, или седовласыми старцами, давно миновавшими свой расцвет. Лучших воинов Асгейр отправил в Фолькьерк – и никто из них не вернулся домой. А если и вернулся, то с черно-красными щитами в руках.

– Я не искал войны. – Асгейр покачал головой. – Но мой род произошел от конунга Ульва Рагнарсона, как и род Орма, а его отец называл меня братом. Разве мог я оставить сыновей Ульфрика в бою?

– Я не желаю тебе и твоим людям смерти, Асгейр Кнутсон. – Я сложил руки на груди. – Фолькьерку нужны припасы на зиму, золото и воины. Если отдашь мне то, что я попрошу, я подарю тебе меч и стану твоим другом.

– Ты ждешь, что я пойду за тобой, как шел за сыном Ульфрика, тэн? – усмехнулся Асгейр. – Не многого ли ты хочешь? Я служу только конунгу Бьерну Серому Медведю.

– Как и мы с Вагни Ульфриксоном. – Я пожал плечами. – Но разве конунгу не угодно, чтобы его тэны скрепляли дружбу? Я пришел сюда искать мира, а не мести. Мертвых уже не вернуть, а живым нужна еда и золото. Каждый из твоих людей, кто согласится пойти со мной, получит лучшее оружие, что только можно отыскать на Эллиге… Эйнар!