Сюжеты

Тертый калач и битый жизнью Фелюрин считал наоборот.

– Человек творец своей судьбы. Жизнь борьба, – утверждал он, – Дисциплиной, методичным и системным подходом можно оградить себя от многих случайностей, неприятностей и поражений. Поэтому все нужно делать вовремя и делать то, что положено и важно именно сейчас.

Возможно, потому, что они были такие разные и по-разному смотрели на жизнь и окружающий их мир, а может по каким-то другим причинам, таким же мало объяснимым как неожиданный эффект от, казалось бы, проваленной рекламной компании, но «МИФ» стал одним из лучших рекламных агентств в стране, а в производстве видеороликов, клипов и рекламных фильмов настоящим законодателем мод, и самой продвинутой российской студией продакшин.

С самого начала студия, а затем и агентство, держалось на организационных способностях Фелюрина и неиссякаемом таланте Мелехова. Фелюрин следил за производством, выполнением заказов, отвечал за все административные вопросы, начиная от подбора специалистов, заканчивая бухгалтерией, ремонтом офисов, павильонов, автомобилей и компьютеров. Лично проводил все кастинги актеров и моделей, а «МИФовская» банда администраторов, которую собрал и всему научил Фелюрин, могла, если нужно было для дела, привезти в снежную Сибирь стадо африканских слонов, могла уговорить и снять в ролике настоящего индийского раджу в его замке с рабами и гаремом, если нужно было, могла забить целый стадион статистами для массовки, если нужно было, могла собрать две тысячи беременных женщин в одном месте и если бы кто-то захотел снять кино о глобальном потеплении климата и для этого нужно было бы растопить в кадре айсберг – они устроили бы и это.

Творческую часть обеспечивал Мелехов. Все идеи шли от него и по большому счету вся мощь и сила «МИФа» на рекламном рынке держалась на светлой голове Мелехова. Мелехов был гений, причем всеми признанный. У него были все шансы стать большим режиссером, снимать полнометражное кино и развивать отечественную киноиндустрию, но с кино, как-то не сложилось. Будучи самым талантливым на курсе, а может и на всем режиссерском факультете, он спокойно бросил ВГИК и недоучкой, за копейки ушел работать на телевидение.

– Я свои университеты закончил, – заявил он своему мастеру, который пытался его уговорить окончить институт, – В кино мне почти все известно, – с большой долей самоиронии говорил Мелехов.

И действительно, о кино он знал если не все, то многое. С детских лет, он был помешан на кинематографе. Знал почти все биографии, призы и заслуги известных и именитых актеров и режиссеров, с ходу мог назвать, кто в каких фильмах снимался и кто был их автором, как отче наш знал все мировые киношедевры и без ошибки мог определить по нескольким кадрам фильма, является ли картина искусством или очередная добротная голливудская залепуха рассчитанная на миллионные сборы по всему миру. На предварительный конкурс в институт кинематографии еще не получив школьного аттестата, Мелехов принес два готовых сценария и с десяток сценарных заявок.

– Может вам лучше поступить на сценарный факультет? – удивились преподаватели режиссерского факультета.

– Нет, я буду режиссером, – сказал Вова Мелехов и, сдав школьные экзамены, через месяц поступил на режиссуру игрового кино.

За всю историю ВГИКА, студентов, поступивших в институт кинематографии на режиссерский или сценарный факультеты сразу после школы можно было пересчитать на пальцах. Те, кого зачисляли на режиссуру игрового кино в семнадцать лет, были или гениями или детьми известных родителей. Вова Мелехов был гений. Всю глубину и силу своего таланта он продемонстрировал на третьем курсе. В конце года он должен был сдать курсовую работу в виде небольшого фильма. В мастерской игрового, а в народе больше известного как художественного кино, преподаватели ожидали от него маленького шедевра, настолько был интересен сценарий и методы, которые Мелехов использовал в съемке эпизодов и при монтаже отдельных кусков своей короткометражки. Когда часть эпизодов была уже готова, вдруг выяснилось, что из учебной монтажной студии имени Горького пропали несколько банок пленки с отснятым и проявленным материалом. У любого другого от такого внезапного удара опустились бы руки, но Мелехов, узнав неприятную новость, негромко поматерился, а затем, со свойственным ему спокойствием, переписал сценарий, кое-что доснял, взял некоторые планы из своих предыдущих работ, перемонтировал и переозвучил уже готовые куски и к положенному сроку успел таки сдать свою курсовую работу. Когда в просмотровом ВГИКовском зале состоялась премьера Мелеховской короткометражки, ему аплодировали и сокурсники и преподаватели, а чуть позже фильм Мелехова собрал призы и стал победителем нескольких молодежных, включая и международные, кинофестивалей. Все на перебой пророчили Мелехову путь в большое кино, но Вова сделал ход конем. Он бросил институт. Такого успеха от своей короткометражки он конечно же не ждал, но работа над ней ему прояснила ситуацию полностью: кино – это девяносто пять процентов здоровья и только пять процентов таланта. За внешним спокойствием Мелехова никто не видел сколько было проделано работы, сколько было потрачено нервов и сил, сколько было ненужной беготни, суеты, чужих истерик, страстей а главное, даже когда у тебя все уже в руке и тебя не подвел оператор и снял все как надо, и даже если актеры сыграли все как ты их просил и на проявке не запороли и не пересветили твой материал, когда уже все зажато в твоем кулаке, и ты готов нанести решающий, сокрушительный удар… может пропасть банка с пленкой.

– Всю жизнь, я так не хочу, – решил для себя Мелехов и ушел на телевидение, где все было проще, никаких проявок, а любой эпизод можно было безболезненно переснять. К тому же, телевидение – это вялотекущая рутинная работа, где тебя не окружают «гении», которые при жизни были не поняты, а после смерти забыты, и никто не требует шедевров.

На телевидении Мелехов познакомился с Фелюриным. Фелюрин работал журналистом в «новостях» и иногда снимал большие репортажи для различных программ. Мелехов по началу был ассистентом, а затем и режиссером в одной из останкинских монтажных и частенько «клеил» репортажи, сюжеты и зарисовки Фелюрина. Мелехову нравился худой, всегда собранный, строгий, аккуратный, педантичный, циничный очкарик Фелюрин. Работать с ним было легко и приятно. Он всегда знал на какой секунде у него интервью начнется, а на какой закончится. Он никогда не опаздывал на утренние монтажи по выходным. Если Фелюрин заходил в монтажку и говорил, что мы сейчас по быстрому заклеим сюжетик, это означало, что на всю работу уйдет не больше пятнадцати минут, но это не значило, что сюжет будет сделан плохо. Было еще одно важное качество у Фелюрина, он не пил. Он любил выпить, но запои, опоздания и прогулы на почве «бодуна» никогда себе не позволял. Плюс ко всему, Александр Фелюрин был рабочей лошадкой и снимал больше всех своих коллег. Выезжая на очередной пожар, аварию, премьеру, футбольный матч или прочее запланированное мероприятие, он на обратном пути или по дороге на основное место события снимал материал для своих будущих больших репортажей, делал досъемки, записывал интервью и собирал информацию. У него всегда все было по плану. С утра Фелюрин знал, как у него будет расписан день, и какой объем работ он должен проделать. Даже московские пробки не вносили хаоса в его работу, ибо он их учитывал. На монтаж, к радости режиссеров, Фелюрин приходил всегда подготовленный, четко зная, где у него будут какие планы и в какой последовательности пойдут эпизоды. Не смотря на то, что как журналист Фелюрин писал средненькие тексты и особо не блистал, его все равно все уважали. Уважали в первую очередь за его собранность, мобильность, ну и конечно за, то, что он снимал и работал больше всех. Фелюрин был классический второй номер, пахарь, человек, который звезд с неба не хватал, но все, что ему доверяли, он делал хорошо и вовремя. Закончив с отличием литературный институт имени Горького, писателем Фелюрин так и не стал. Надо было кормить семью, нужно было зарабатывать деньги, надо было как-то жить. Сначала Фелюрин направил свои стопы в газету, его с удовольствием взяли, но платили мало, и он быстро ушел. Затем было мытарство по различным редакциям в «Останкино» и спустя только несколько лет, он сумел заработать себе какое-никакое имя в телевизионных кругах и частично решить финансовые проблемы своей семьи, но денег по-прежнему не хватало. Однажды, на съемках одной из бесконечных пресс-конференций в мэрии к Фелюрину подошел какой-то человек в хорошем костюме и предложил за деньги снять юбилей и проводы на пенсию одного из высокопоставленных чиновников городской управы. Фелюрин тут же накоротке поговорил со своим оператором и сходу согласился, к тому же за работу предлагали пятьсот долларов, по тем временам сумму для Фелюрина астрономическую. Когда юбилей, проходивший с размахом в шикарном ресторане, был отснят, к Фелюрину подошел тот же человек, в конверте вручил оговоренный гонорар и предложил еще столько же, если Фелюрин из отснятого материала смонтирует небольшой фильм.