Набирая силу

Внимательно выслушав содержание послания Тага, Бяка, не задумываясь, выпалил неожиданное:

– Гед, мы нашли только тридцать пять камней.

– И что? – не понял я, сбитый с толку неуместным напоминанием.

– Ты разве не понял? В письме говорится, что Сибзу дали семьдесят семь камней. Где ещё сорок два?!

Да уж, упырь меня в который раз сумел удивить. Один раз выслушав содержание письма, он тут же выделил в нём самое главное для него. Плюс, будучи дремуче-неграмотным, влёт просчитал все расклады по камням.

Должно быть, у него в голове находится что-то вроде дополнительного мозжечка со встроенной от рождения функцией мгновенно обсчитывать всё, что имеет хоть какую-то цену.

– А чего про мешки с итисом не спросил? – усмехнулся я.

– Ты разве не знаешь? – задал Бяка встречный вопрос.

– Что я должен знать?

– Итис не совсем специя. Это такое… Оно особое. Поговаривают, он может поднять даже давно закрытые атрибуты, и приносит радость. Очень приятно его употреблять. Но у того, кто употребляет итис, усыхает разум, пропадает доброта, и появляется много злости. Можно даже стать безумцем, который нападает на всех, кого увидит. Или даже нападает сам на себя. Себе раны наносит, зубами может свои пальцы отгрызть. Таких называют рабами итиса. Все, кто дурь употребляют, становятся рабами. Кто-то рано, кто-то поздно. Никто до старости не доживает. Итис трудно выращивать даже на севере, а дикий он попадается редко. Дикий самый дорогой, но очень трудно его искать. И строго запрещено рвать. Стоит очень много, но если тебя поймают с итисом, могут посадить в подземелье. И ещё кнутом выпороть могут, или даже кости раздробить.

– Да уж, сурово у вас с наркотиками…

– Наркотиками? – удивился Бяка непонятному слову.

Я, забывшись, высказался по земному, а не местным словом.

Пришлось переводить стрелки, пытаясь отвлечь Бяку от обмолвки.

– Слышал, в империи за нехорошие вещества вообще казнят.

– Может и так, – согласился упырь. – Имперцы злые и жестокие, так все говорят. У них там за любое казнить могут. Мне вот очень интересно, куда остальные камни девались, я ведь всё уже осмотрел. Может далеко в трещину водой унесло? Гед, надо ломать скалу, искать их. Нельзя такое дорогое бросать.

– И чем мы её сломаем? Твоей головой, что ли? Нам понадобятся инструменты и сто лет работы, чтобы расчистить эту трещину вглубь на несколько шагов. И я почти уверен, что мы там или ничего не найдём, или найдём мало.

– Почему ты так уверен?

– Да потому что прочитал письмо внимательно, а не прослушал краем уха, как ты.

– Я целым ухом слушал, – обиделся Бяка. – Двумя ухами.

– Ушами, неуч. Про ночных тсурров ты точно всё прослушал.

– Нет, не прослушал. Но почему это важно?

– Да потому что вот тут, на карте, нарисован путь, по которому группа Сибза должны была добраться до Черноводки. И добраться не просто так, а безопасно. Не знаю, кто составлял эту карту, но он откуда-то знал, где обитают другие тсурры. Непохожие на афторр-тсурра. Наше чудовище охотилось днём, а ночи проводило в логове. А тропу провели по владениям других тсурров. У них наоборот активность ночная, а днём они отсыпаются. Тут сказано, что если идти днём, опасности нет. Возле тсурров только крысоволки появляются, но сильной группе они ничего не сделают.

– Что-то тут не так, – задумчиво протянул Бяка. – Если они шли там, где водятся только ночные тсурры, как эта сумка и камни оказались в пещере у дневного чудовища?

– Прекрасный вопрос, – одобрил я. – Не знаю ответ. Похоже, что-то пошло не так. Вот тут, – я ткнул пальцем в карту. – Обозначен водопад. Похоже, именно тот, возле которого мы рыбачили последние недели. Видишь пятно чёрное и картинку? Похоже на чика. Значит, это не просто чернилами ляпнули, а обозначили нашу низину цистосов. Вот здесь отмечена тропа, которая протягивается по склону над низиной. Сибз должен был добраться до неё, а потом развернуться и оправиться вниз по течению Черноводки. Здесь не должно быть дневных тсурров, но один, как минимум, завёлся. Наверное, он прогнал или убил старого хозяина этих мест. В логове валяются несколько кусков больших костей. Они сильно погрызены, давно лежат, всё сгнило, даже ПОРЯДОК не подсказывает, чьи они. Не любит он древности, которые прошли через чей-то желудок. Может это как раз то, что осталось от старого хозяина.

– Наверное, они удивились, когда увидели тсурра днём, – сказал Бяка.

– Ещё как удивились. И удивились неприятно. Наверное, тсурр убил их всех. Кого-то на месте сожрал, кого-то притащил в логово. При этом часть камней могла потеряться, пока он тащил тело. Или просто остались на том месте, где напал. Повезло, что сумка такая крепкая, паразиты не смогли с ней ничего сделать. От мешков с итисом вообще ничего не осталось. Теперь ты понял, что можно обыскать всю пещеру и разломать все трещины, но больше ничего не найти?

– Но ты это точно знать не можешь, – продолжал петь свою песню Бяка.

– Да, точно знать не могу. Зато я знаю, что у нас нет инструментов и времени. Похоже, это место пользуется популярностью, раз тсурры успевают на нём меняться быстрее, чем это узнают люди, составившие карту. Раз так, долго задерживаться здесь нельзя. Кстати, насчёт этих людей. Ты их случайно не знаешь? Может они из фактории?

Бяка покачал головой:

– Никто из наших не станет связываться с итисом. Если Эш узнает, шкуру на квадратики пустит. А он точно узнает, он умеет такое узнавать. И алые гранаты у нас редко добывают, и только в реке. А ты говоришь, эти люди шли откуда-то, чтобы выйти к реке здесь. И про старую шахту не понял. Я вообще не понимаю, откуда они появились, если не с реки. С севера, что ли?

– Да, они с севера пришли, – подтвердил я. – Точнее с северо-запада. Сложным маршрутом двигались. Должно быть, обходили опасные территории, вон какие зигзаги у линии маршрута. А сам маршрут начинается от шахты Кровавого глаза. Наверное, именно о ней идёт речь в письме.

Бяка на последних словах дёрнулся:

– Ты не обманываешь?!

– Зачем мне тебе врать?

– Мне все врут. Все всем врут.

– Но не я. Ты что-то про эту шахту знаешь?

– Да про неё все знают. Ходят слухи, что она где-то на севере. И на ней дикие добывают много всякого дорогого.

– Что за дикие? – удивился я странному термину.

– Ну, это всякие старатели дикие, хищники, нарушители закона, поганцы южные, нелегалы. Как только их не обзывают. Те, кто приходят в земли Пятиугольника или рядом с ним и добывают всякое. Руды, специи, камни, полезных животных. Итис тоже они рвут. Приходят тайком и уходят тайком. Здесь так нельзя делать, здесь земля Трёх топоров. Если что-то нашёл, отдаёшь гильдии и получаешь свою долю. Сам продавать не можешь. Кто так продаёт сам, тот вор. За воровство того, что принадлежит Топорам, Эш имеет право калечить или казнить на месте любого. И он это много раз делал.

Дополнительные объяснения мне не потребовались. Всё ясно: гильдия – это концессионер с единоличным правом добычи ресурсов на территории концессии. Все, кто пытаются здесь работать самостоятельно, без дозволения, с точки зрения «Трёх топоров» являются преступниками. И так как судебные вопросы решаются запросто на месте, а держать преступников в тюрьмах торговцам неинтересно, с нарушителями не церемонятся.

– Бяка, я понял, они работают мимо фактории и монополии Трёх топоров. Выходит, мы только что узнали, где располагается подпольная шахта. Ценное открытие.

– Думаю, Эш и так про шахту всё знает, – заявил Бяка.

– Тогда почему он её не сжёг?

– Ты ведь знаешь, у Эша мало людей. Даже рядом с факторией Император боли убивает его рабочих. Эш не может собрать всех, кто есть, и пойти на север. Фактория станет слабой, на неё могут напасть. Да и толку? Если одну шахту разрушить, они другую сделают, в другом месте. Это богатые края, тут почти где угодно можно богатства добывать. Диким хорошо, они продают то, что добыли, по самой высокой цене. Сами на юг тащат, не меняют на квадратики. И не тратят потом свои квадратики на то, что гильдия продаёт у нас по высоким ценам. Три топора и половину от хорошей цены от добычи не дают, награды получаются маленькие, зато за привозные товары цены тут очень большие. Тут всё так устроено, что много заработать трудно, деньги идут гильдии, а не работникам.