Страница 10 из 48
Джори гонялся за визжащей Кэйри Энн по двору, пока, наконец, девушка не забежала в дом, ребенок продолжал вопить. Снаружи уже гоготал Халл.
Да, сэр, - пронеслось в голове Грэя. - Прекрасен день на Примроуз Лэйн[4].
- Эй, Халл! Лови момент!
Джори с завидной сноровкой подкинул отрубленную голову ударом ноги и запулил ее в сторону забора. Голова ударилась об ограду и отлетела точнехонько на брезент, к остальным частям расчлененного тела.
- Гоооооол, Халл! Виел, как я! Я забил!
- Вижу, пацан, - отметил Халл, кивая. - Ты - это что-то. Ну все, пока мы здесь закончили. Нужно подождать, пока лак подсохнет, чтоб накрыть машину.
- А че с этим терпилой, которого я сейчас разделал? Может, упакуем его и скинем, типа?
- Не, подождет. Этот чудила с “Камаро” больно тощий, - возразил Халл, глядя на груду костей и мяса на брезентовом настиле. - Городского когда завалим, тогда вместе их упакуем. По ходу, оба поместятся. И скинем сразу обоих, типа, завхтрах.
Завхтрах, - подумал Грэй. - Завтра.
Говорили о нем. Мужчина даже видел железный короб во дворе. Достаточно просторный, чтобы вместить два расчлененных трупа. Живот пронзила судорога.
Они разрубят меня на части и упакуют в тот короб. Завтра.
* * *
Однако «завтра» длилось еще два дня и две ночи. Грэй посчитал, это было счастливым стечением обстоятельств. Халл сказал, что у него закончился лак, а он хотел, чтобы было готово десять машин. Это были хорошие новости.
А вот нехорошие заключались в том, что Грэю приходилось проводить эту отсрочку приговора. Каждую ночь Джори трахал его в зад, одновременно мужчине приходилось полировать громадный шланг Халла ртом. Братья устроили грандиозных размахов фестиваль содомии, где главными звездами стали анус и рот Грэя. Но тот воспринял это стоически, как настоящий мужчина: в позе раком, выполняя то, что от него требовалось.
Также каждую ночь его заставляли есть вареную тыкву. Грэй предположил, что, вероятно, делалось это не из чистой жестокости, желания его унизить. Дело в том, что вареная тыква способствовала постоянному жидкому стулу и влажности в анусе, что облегчало проникновение. После каждого акта надругательств Грэй сидел на горшке и продолжал запруживать его бледными поносными массами, сдобренными спермой Джори. Мужчину терзал ужасающий вопрос: а что случится, когда горшок будет полон? Возьмет ли Кэйри Энн этот горшок, чтобы опустошить? А может, ему и вовсе не дожить до этого момента?
На вторую ночь Грэй заметил в жиже своих фекалий кровавые следы. Нечему удивляться после того, что ночами с ним проделывал Джори. Он был очень груб, очень возбужден, и работал своим поршнем в его заднице, как вантузом в сливном отверстии унитаза. Сосать Халлов член и массировать его очко было не многим легче. При этом Халл пытался держаться как можно дольше, прилагая все возможные силы, лишь бы отсрочить оргазм изо всех сил. Поди, сейчас представляет себе образ сраного Рэнди Джонсона[5], - думал Грэй. - Ну и как успехи, Халл? А? Получается? Блять! Под ногтем у Грэя уже въелась корка Халловского кала. Очистить было нереально. Мыть руки не давали (мужчина даже не исключал, что его мучители и сами этим не занимаются). И этот грязный палец просто доканывал. Стоило почесать нос, как тут же этот кошмарный запах застарелой смеси дерьма и слюны. И у него никаких шансов.
Или все же была еще надежда на что-то?
Грэй ведь слышал, как она, Кэйри Энн, говорила с братьями о нем. Чтобы его отпустили.
По крайней мере это означало, что девушка думала об этом.
Третьей ночью братья приходили дважды. А ведь сложно концентрироваться и трудиться на полную, когда слышишь, как Халл говорит: «Давай, работай пальчиком, пидорок», а еще Джори тут же со своим: «Сожми очко потуже». Еще и яйцами своими по Грэевским шлепает. Ну как работать в такой обстановке? И вот очередной гейзер Халловской спермы в глотку, пока Джори разряжает свой ствол в его задницу.
Когда Джори вышел из Грэя, он грубо шлепнул свою жертву по ягодице.
- Вот так! Ты клевая подстилка! - торжествующе провозгласил младший брат. Джори потянулся вперед и ущипнул Грэя за сосок. - Тя просто нереально круто дуплить. Тя драть все одно, что школьницу-малолетку.
- А че нада сказать, када мой брат тебе ках-пли-менты говорит, а? - cпросил Халл, зажав голову жертвы своими коленями.
- Спасибо, - пролепетал Грэй, закатив глаза.
- Знаешь, че, Джори, - обратился к брату Халл, все еще со спущенным комбинезоном. - Я ся седня так чувствую. Думаю, что решусь. Я на подъеме.
- Че, реально?
Увидев, что в данный момент делает старший из братьев, Грэй впал в замешательство. Халл мастурбировал свой только что опорожненный член. Что? Опять? - подумал Грэй.
- Ваще не любитель этого обычно, - начал Халл. - Но че-та вот прям ща, думаю, может, тоже ему в жопу засажу. Давненько я в зад никого не драл. Сейчас, только зверя моего нужно разбудить…
Халл продолжил работать над своим хоботом. Пожалуйста, пожалуйста, пусть у тебя не встанет, - мысленно взмолился Грэй.
Но у Халла встал.
- Угостись и ты кусочком, братан, - предложил Джори.
Грэй в ужасе молился. Он знал, что его сфинктер ни за что не выдержит проникновение такой громадины. Может это куда и можно засунуть, например, в дырку от пончика, но его анус не такого размера!
Он просто разорвет меня!
- Да, чувак, да, - зааплодировал Джори. - Давай, брат. Засади этой грязной потаскушке!
Халл опустился на колени и начал продавливать походившую на яблоко, головку своего члена в зад Грэя, продолжил погружение. И вот шланг мучителя уже был в толстой кишке, из которой вырвались остатки жидких тыквенных фекалий. Грэя трясло, из глаз лились слезы, создавалось ощущение, что Халл засунул в него всю свою ручищу.
- Ну как, нравится, столица? - cпросил старший мучитель и протянул пятерню, сжав грудь Грэя, словно он лапал женщину.
- Бьюсь об заклад, что да, - предположил Джори. - Бьюсь об заклад, у него, поди, у самого уже стоит.
- Неа, - отозвался Халл, схватив вялые, как желе, гениталии жертвы.
От поступательных движений мучителя Грэй в такт раскачивался вперед и назад.
- О, да! O, да…
Он был совершенно изможден, боль и невероятное напряжение, почти уже потерял сознание, когда Халл, наконец, кончил. Будто в задницу забрался огромный ящер и начал там блевать. Когда Халл вышел из него, у Грэя было ощущение, что из него извергается бочка горячего кофе. Совершенно обессилев, мужчина рухнул на пол и перевернулся.
- Сладких снов, дорогуша, - ухмыльнулся Джори.
- Это твоя последняя ночь, пацан, - произнес Халл.
- Моя… последняя ночь? - пробормотал Грэй.
- Захв-трах залакирую остатки, и твоя тачила будет готова.
- Но не пугайся так, - успокоил Джори, застегивая комбинезон. - Мы еще разок тобой займемся и тока потом замочим.
Гогоча, братья покинули чердак, с грохотом захлопнув дверь. Грэй лежал, не в силах пошевелиться. Теперь он понимал, что чувствуют женщины, после того, как над ними надругаются. Это было значительно больше, чем просто физическое насилие. Но и моральное тоже. Душа растоптана. Ощущение, что ты лишь кусок мяса, который использовали для удовлетворения животных инстинктов. Использовали и выплюнули. Грэй ощущал себя салфеткой, в которую высморкались.
А завтра салфетку выкинут в помойку.
Когда они закончат свои перевоплощения машины, ее продадут, место освободится, следовательно, привезут новую, а место Грэя займет другой несчастный простофиля.
И вот Грэй дошел до сути. Вся правда, какой бы жестокой она не была, открылась мужчине. А вправе ли он вовсе винить Джори и Халла в совершенных ими преступлениях? А девушку?
Положа руку на сердце, ответ «нет». Единственный, кто был во всем виноват - он сам. Я сам пришел в это место. В этот кошмар. Я сам во всем виноват. Никто не заставлял его, приставив пистолет к затылку, подбирать Кэйри Энн. Грэй сам сознательно сделал это. Чтобы удовлетворить свою похоть. Ради секса. Просто потому, что девушка была доступна для того, чтобы он ей воспользовался.