Страница 6 из 9
Еще немного здравого смысла.
Как я уже упоминал, игроки не разрешают себя фотографировать перед выходом на лед, причем не важно, игра это или рядовая тренировка. А все просто, сфотографировался, выскочил на лед и получил травму лица, увечье, с которым остался на всю жизнь, а та фотография была последней, когда ты выглядел как человек, совпадение скажешь, возможно, но случаев таких хоккей знает не мало. Люди, которые отправляются на войну, тоже не дают интервью и не разрешают себя снимать и фотографировать, зачем увековечивать себя раньше времени. Поэтому суеверия – это тонко, хотя и бреда хватает. Уж с чем, с чем, а с глупостью у нас проблем никогда не было.
Бывает так, игрок стабильно забивал и набирал очки в каждой игре, его обожают болельщики, боготворит пресса, уважают партнеры, дают поблажки тренеры, и тут он дает интервью перед рядовой игрой со слабенькой командой, так пустячок, и неожиданно, его жизнь с каждым следующим матчем превращается в кошмар, чем дальше, тем больше. Не забивает, не отдает, тренеры недовольны, садят на лавку, когда дают играть, его начинает трясти и в итоге все валиться из рук. Не получается ровным счетом ничего. Бедняга начинает искать причины во всем: в себе, в партнерах, в тренировках, в тренерах, что не так? Вроде ты тот же, выходишь в каждом матче забивать, а результата нет. Очков нет. Зато есть мелкие травмы и депрессия. Что-то сбилось, сломалось, надломилось. Интуиция подсказывает, что что-то делаешь или сделал не так. Ах да! Этот журналистишка(без обид). Интервью перед игрой. Все дело в нем… Глупость конечно. Но так уж человек создан. Так устроена психика. Нужно за что-то зацепиться. Все имеет объяснение. Просто это что-то надо найти и за это зацепиться, чтобы выкарабкаться, вывернуться и все направить в прежнее русло. Человек не может жить без веры, в том числе и веры в то, что он нашел причину своих неудач и теперь, когда он её знает, он все изменит. Короче, рассуждать о том, что есть суеверие, а что здравый смысл можно бесконечно. В спорте они есть и будут. К этому нужно подходить тонко, как и ко всему в жизни. Ибо, чем человек талантливей, тем он тоньше чувствует ситуацию и совсем не важно, чем он занимается – искусством, или оперативно розыскной работой. Чем тоньше чувствует и понимает, тем больше шансов не ошибиться, а значит добиться успеха и результата.
Тема суеверий меня однажды сильно заинтересовала. Все произошло случайно. Повторюсь, что я в них никогда не верил, а потому и никогда о них не думал, пока однажды не произошло нечто для меня неожиданное.
Дело было так: я был молодой тренер, только начинал. Это был мой первый сезон. Я работал помощником главного в фарм-клубе. Помогал тренировать пацанов от семнадцати до двадцати двух лет. Мы неплохо начали сезон, первые десять туров шли в пятерке, ребятам нравилось выигрывать, мы все очень старались, и главное, у нас получалось побеждать, кстати, вопреки всему. Тренировки и подготовка к играм у нас были, без слез не взглянешь, играли и выигрывали только за счет того, что хорошие, мастеровитые ребята в тот год собрались в команде. По поводу тренировочного процесса, я давно уже хотел поговорить с главным тренером, но пока выигрывали, не имело смысла. Команда побеждает, берет очки, значит, он все делает правильно.
Накануне отъезда на очередные матчи у нас забрали пять человек в первую команду. Ничего страшного, решили мы с Василичем, главным тренером, и объявили ребятам, что в поездку едут три пятерки и несколько запасных. Команду соперника мы обыгрывали в межсезонье дважды и очень крупно, поэтому решили, что даже не боевым, не оптимальным составом, все равно справимся. Нам предстояло сыграть две игры. В день отъезда, мы с Василичем погрузили наши перчатки, коньки и теплые костюмы в баул и на правах «молодого», взяв клюшки, я все отнес в автобус и уложил вместе с формой ребят. Приехав, с дороги, мы сразу отправились на стадион на раскатку. В нашей гостевой раздевалке тренерской не было, поэтому я поставил баул в угол, чтобы не мешать ребятам, раздевалка была маловата, и тем самым занял два места, где мы с Василичем переодевались и готовились к раскаткам и играм.
Первую игру мы проиграли. Здорово начали, но в дебюте матча не забили сразу несколько стопроцентных моментов и наши соперники поверили, что сегодня не наш день, что сегодня у нас ничего не получится и, к нашему сожалению, завелись и побежали как бешенные. Мы попытались за ними угнаться, но к третьему периоду мы проигрывали уже три-ноль. В конце игры мы ощетинились, огрызнулись и забили две шайбы. Три-два для хоккея очень скользкий счет. Мы собрались из последних сил. Несколько смен провисели на их воротах, затем сняли вратаря и к радости местных болельщиков пропустили на последних секундах вшестером. Игра закончилась четыре-два. Проходя мимо раздевалки хозяев, я слышал их радость и ликование. Ничего, подумал я, завтра поквитаемся.
После ужина в гостинице, в номере Василича мы посовещались, поменяли тактику и слегка передернули состав. Утром на раскатке мы все отрепетировали и в нашей победе я не сомневался. После раскатки я собрал все тренерские вещи в баул, чтобы вечером после игры его взять и уже собранный унести в автобус. Расстегнутый баул я поставил недалеко от выхода из раздевалки, чтобы наш угол могли занять ребята и расположиться покомфортней. Застегивать его не стал потому, что вечером перед игрой хотел туда положить полотенце, которое сохло на двери душа. После каждого выхода на лед, даже если я там был всего несколько минут, я обязательно иду в душ.
Второй матч, как и первый, начался под нашу диктовку, только на этот раз мы забили. В прекрасном настроение, при счете ноль-один, мы пришли на первый перерыв. Ребята играли неплохо, мы им об этом сказали и объяснили, в чем надо добавить во второй двадцатиминутке. До выхода на лед у нас оставалось минут шесть. Команда сидела в спокойном расслабленном состоянии. Все готовились к продолжению битвы.
Чтобы не терять время зря, я решил снять подсохшее полотенце и положить его в баул. Так и сделал, а затем застегнул молнию и переставил баул подальше от прохода, чтобы он не мешал ребятам выходить из дверей.
– О, у нас новичок! – сказал кто-то из игроков, кивая на баул. Тогда я на эту фразу не обратил никакого внимания.
Времени до выхода осталось минуты две. Ребята зашевелились, начали поправлять форму, протирать стекла у шлемов, подтягивать шнурки на коньках.
– Николаич, ты, что первый день в хоккее? – неожиданно грубо обратился ко мне Василич. Мало того что грубо, так еще и при игроках.
Раздевалка замолчала. На секунду повисла тишина.
Я не понял, что происходит и вопросительно, даже можно сказать с вызовом посмотрел на Василича.
– То есть?– напрягся я.
– Зачем ты застегнул баул? Ты, что не знаешь, что во время игры этого делать нельзя? Ты, что первый день в хоккее?
– Ни первый, – пытаясь сохранять спокойствие, ответил я, по-прежнему не понимая в чем дело. Мой тон остудил Василича и он уже более спокойно мне сказал, – Никогда так не делай, примета плохая. Застегнул баул, значит все, игра окончена.
Раздевалка зашевелилась, все выдохнули.
– Хочешь я его расстегну?
– Да не надо уже, всё ребята, пошли, – обреченно сказал главный тренер и, поникнув, первым вышел из раздевалки. Команда в суровом молчании двинулась на лед.
Я выходил из раздевалки последним. Кинул взгляд на баул и про себя подумал, не дай Бог мы проиграем.
Мы не просто проиграли. Нас разорвали и перебили. Второй и третий периоды мы проиграли вчистую. Мы и близко не показали той игры, которая у нас получалась в первые двадцать минут. Было много мелких травм, а одному из наших ребят, у борта серьезно повредили спину. Я видел момент удара, слышал его крик и сразу понял, плохо дело. Парня, со льда, под стук клюшек и аплодисменты трибун унесли на носилках и увезли в местную больницу. Мы бездарно доиграли игру и с нулем очков покинули лед. Так завершился тот выезд.