Проклятая статуя

Войдя в свой особняк, в котором никто даже не заметил его отсутствия, молодой граф, взглянув на советника короля, прошёл мимо. Песинг подумал о том, что могло произойти в доме Кармола, до того, как хозяин покинул его, но истинной причины определить не смог, однако Фердин посчитал Падоса виновным и потому решил ещё раз расспросить слуг.

Спустя несколько часов сказав жене, что бы она вышла из особняка и села в его карету, Кармол простился с её родителями. Подруги, хотя и улыбались, но завидовали тому, что сестра Фердина стала женой советника Зьюфа. Она, полагая, что теперь получит всё, о чём мечтала, свысока смотрела на всех и усмехалась. Увидев, что Эмиль устроилась на кушетке с подругами, её муж громко произнёс:

– Потрудись вести себя подобающе своему положению.

Улыбки исчезли с лиц девушек, говоривших с супругой советника короля. Эмиль, считая, что может игнорировать это замечание, даже не повернулась, решив выспаться в доме родителей. Кармол нахмурился, а хозяин дома, зная, что Падос ни от кого не потерпит возражений, побледнел. Подойдя к Эмиль, советник правителя Духчара протянул ей руку.

– Не пойду, – сказала дочь Фейкуса.

От того, как сильно Кармол сжал губы, они посинели. В следующий миг его рука поднялась, и он ударил жену по щеке. От неожиданности девушка качнувшись, упала, а Падос, наклонившись и поставив Эмиль на ноги, тихо проговорил:

– Мои приказы не обсуждаются. Если сейчас не выйдешь, вытащу тебя за волосы.

Свидетели ссоры молодожёнов онемели, а советник Зьюфа размеренной походкой покинул зал, надел плащ и, забрав из рук слуги трость, вышел из особняка. Фейкус приказал дочери немедленно последовать за мужем, когда она обратилась к нему за защитой, не приняв её слёз и требований.

Карета Кармола подъехала к лестнице и в то же мгновение приоткрылась дверь особняка и на пороге появилась Эмиль. Как посмел он поднять на неё руку, да ещё в присутствии подруг и отца?! Сейчас она мужу всё выскажет и заставит при всех извиниться. Падос умолять будет, что бы она его простила, думала девушка, забираясь в карету и садясь напротив мужа.

Кучер хлестнул лошадей кнутом, и Эмиль воскликнула:

– Ваша выходка омерзительна!

Молниеносно кисть мужчины взлетела и оставила на щеке красавицы ещё один малиновый след.

– Да как вы смеете?! – возмутилась любимица Фейкуса.

– Ты принадлежишь не себе, а мне! И что бы больше ни возвращаться к этому разговору, уясни: ты – моя собственность, и я делаю и буду делать с тобой всё, что пожелаю. Если ты станешь перечить, буду бить и не рукой, а этой тростью, – проговорил Падос, показывая трость с каменной ручкой.

Эмиль побледнела, а Кармол добавил:

– Запомни, не ты глава своей жизни, я твой господин.

– Но, вы обещали мне свободу!

– Свободу только в твоих мыслях, но не в словах или действиях. Пока я не разрешу, ты даже чихнуть не посмеешь. Наказание последует мгновенно.

– Но, я дочь Фейкуса Пе…

Не дав договорить, Падос ударил жену тростью по руке, вызвав крик боли, за которым последовал второй удар.

– Пока не позволю, и рта не раскроешь, – сказал он.

– Не имеете права, мой отец…

Кармол вновь ударил её и девушка вскричала:

– Вор и обманщик!

– Счастье вора в том, что похитив желаемое, он не только не был наказан, а наоборот, вознаграждён, – усмехнулся Падос.

– Не позволю…

Наклонившись, Кармол сдавил рукой горло девушки и Эмиль, задыхаясь, взмахнула руками, но граф не отпустил, пока глаза красавицы не закатились. Очнулась Эмиль, когда они подъехали к дому Падоса и граф сказал:

– Иди в свою комнату и не выходи, пока не позову.

Дочь Фейкуса хотела ему возразить, но получила очередную пощёчину. Ужас охватил душу Эмиль оттого, что Кармол чуть не убил её из-за того, что она посмела прекословить. Что же будет, если Эмиль захочет навестить отца или принять в доме подруг, а Падос ей не позволит? Как же она ошибалась, поверив лживым обещаниям. Эмиль мечтала о свободе, а оказалась в клетке, оттого, что не послушала брата, говорившего о том, что Кармол жесток. Она поступила по-своему и вот награда. Что же Эмиль теперь ждёт, какая жизнь?!

Такого мужа она себе не желала. У кого искать защиты, ведь отец выгнал её, а брат не вмешается, ведь Падос Фердина может вообще не впустить в свой особняк.

– Госпожа, вас зовёт хозяин, – подойдя к карете, сказал Ювик.

Со страхом приблизившись к дому, девушка в дверном проёме увидела фигуру мужа. Подойдя к нему, она услышала приказ:

– Иди, твоя комната наверху в правом крыле. Служанка отведёт тебя.

Повернувшись, Кармол прошёл к кабинету, а полная пожилая женщина, поклонившись, направилась к лестнице, говоря:

– Мы приготовили для вас самую светлую комнату. Госпожа Тилия сама её обустроила.

– Тилия? – спросила сестра Фердина, не поняв о ком, говорит служанка.

– Да, племянница хозяина.

Смутно припомнив светловолосую девушку, от которой не отходил брат, Эмиль стала подниматься по ступеням. У неё горело лицо, и болели руки от ударов трости. Эмиль стыдилась того, что слуги смогут догадаться о том, что муж бил её, потому спешила войти в комнату. Дочери Фейкуса необходимо было обдумать своё положение и решить, как заставить Кармола уважать их договор.

Закрыв дверь, и не обратив внимания ни на кровать с балдахином, ни на столик и кресла у окна, девушка долго ходила из угла в угол, не заметив, как за окном рассвело. Вспоминая рассказы женщин, которые часто слышала во время приёмов, Эмиль не могла припомнить, что бы хоть одна пожаловалась на жестокое обращение мужа. Посмотрев на синяки, появившиеся на руках, она снова побледнела, представив, что Падос продолжит её бить.

В дверь кто-то постучал, но Эмиль не ответила. Стук повторился, затем дверь отворилась и на пороге появилась племянница её мужа. Чувствуя, что одна щека опухла, дочь Фейкуса, не желая, что бы её видели, отвернулась к окну. Подойдя к ней, Тилия сказала:

– Вы ещё не переоделись, госпожа, а я хотела пригласить вас к обеду.

– Что тебе нужно? – резко спросила Эмиль.

– Вы сердитесь? Вам, наверное, не понравилась комната? Хотите, покажу вам другие покои, – предложила Тия.

– Оставь меня! – выкрикнула в лицо девушки жена Падоса, повернувшись.

Тимилия сразу заметила пятна на лице и руках Эмиль и уточнила:

– Это муж вас ударил?

Сестра Фердина отвернулась, сдерживая слёзы.

– С первого дня он поднял на вас руку. За что?

Дочь Фейкуса промолчала, но Тия настаивала и она сказала:

– Я хотела остаться в доме родителей.

– И Кармолу это не понравилось?

– Он ударил меня при всех.

– Мужу нельзя перечить, тем более на глазах у кого-либо. Кармол жесток и мстителен, если будите возражать, щадить вас граф не станет, – проговорила Тилия, рассердившись на советника Зьюфа.

Эмиль заплакала впервые в жизни, а Тия, вновь сожалея о том, что стала орудием возмездия, сказала:

– Запомните, с этого дня вы не должны мужу ни в чём возражать, и только покорность позволит вам жить спокойно.

– В этой тюрьме?! – вскричала дочь Фейкуса.

– Как бы вы, Эмиль, не называли этот дом, он теперь ваш, и только от вас будет зависеть, как вы в нём проживёте. Слушайте мужа и исполняйте всё, что граф потребует, особенно если при этом будет кто-то присутствовать. Молчите и не упрямьтесь, станьте его тенью, ведь вы умны и понимаете, что у вашего мужа есть и права и сила, и он ими воспользуется, что бы добиться своего. Я слышала, что одного из слуг, не угодившего ему, Кармол запер в подвале и позабыл о нём, и мужчину до костей обглодали крысы. Поверьте, Падос и не на такое способен, потому смиритесь, – посоветовала Тимилия.

У Эмиль от страха застучали зубы, а Тилия предложила ей переодеться и спуститься вниз.

– Нет, – отказалась жена хозяина особняка.

– Почему?

– Он запретил, – помолчав, ответила сестра Фердина.

Тимилия попросила служанку помочь Эмиль переодеться, а сама, пройдя к кабинету советника короля Духчара, постучала и, не ожидая ответа, вошла. Кармол что-то быстро писал, сидя за столом. Подняв на мгновение взгляд, он отвернулся от девушки.