Проклятая статуя

– А чему же вас обучали? Вышивать или готовить пищу?

– Многие блюда я приготовить сумею, да и вышивать тоже люблю. Мой отец посвящал дочерям много времени, и я научилась скакать на лошадях, стрелять из лука, планировать наступление и отход войск.

Слушая четырнадцатилетнюю златовласую красавицу, принц несколько раз взглянул на Фердина, а потом, улыбнувшись, сказал:

– Да, такой оруженосец мне бы не помешал.

Тимилия не поняла, шутит он или серьёзен, и Велкан проговорил:

– Я искренен. Многие из придворных, отправляясь со мной на границу, не умеют того, о чём вы говорили. Жаль, что у меня мало времени, и я не успел узнать вас.

Сын Фейкуса побледнел, так как ему показалось, что принц с нежностью посмотрел на Тилию.

– Я бы хотел снова вас увидеть, – тихо добавил сын короля.

– Дороги судьбы запутаны и никому неизвестны, и всё может случиться, – улыбнулась Тимилия.

– Рад был увидеть и познакомиться с такой удивительной девушкой, как вы, – промолвил Велкан, смутив Тию и заставив Фердина ревновать.

Повернувшись, принц столкнулся с Надэльиль Пунсар.

– О, простите, ваше высочество, я вас не узнала, – проговорила женщина, кланяясь наследнику трона.

– Да, вы так торопились, что чуть меня с ног не свалили. Но, постойте, где же ваша трость? – изумился Велкан.

– Выбросила, – улыбнулась мать Рарека Пунсара.

Удивившись, принц пропустил графиню, а Надэльиль, подойдя к Тимилии, обняла девушку.

– Вы знакомы? – спросил Велкан.

– Да, это чудный ребёнок. Спасибо тебе, – сказала женщина, смущая Тию.

– Не успев узнать вас, подданные этого королевства проникаются доверием и нежными чувствами к вам, – заметил принц.

– Она добрая и искренняя, как же её не любить, – улыбнулась Надэльиль, за эти дни ни разу не вспомнившая о боли, что мучила её долгие годы.

– О, да, как же не полюбить, – повторил Велкан и вздохнул.

В отличие от Фердина, Тимилия не поняла, что поразила принца и, запав в душу, заставила Велкана сожалеть о состоявшейся помолвке с Мирантоном. Вернувшись и проведя вечер с отцом и женой, принц больше их не оставлял. Однако Жаните заметила, что настроение у Велкана испортилось.

Тия обрадовалась встрече с Надэльиль и долго с графиней разговаривала, успокоив интересом к женщине, взбудораженное сознание Фердина. Песинг, нервно поглядывая на Велкана, посчитал, что принц хочет назначить девушке тайное свидание, от которого Тимилия не сможет отказаться, ведь он потомок короля и будущий правитель Духчара. Спустя час Кармол уехал, увезя Тилию, но принц даже не встал, что бы проститься с советником отца, окончательно убеждая Фердина в том, что он ошибся.

Утром Велкан уехал из столицы, сопровождаемый тремя сотнями воинов. Принц направился на северо-запад к границе королевства, которую перешли войска племени Ийфанков, захватив города и поместья его подданных. Узнав о нападении, Велкан приказал старейшинам снарядить войско, после чего не задерживаясь в столице, отправился к захваченным Ийфанками землям.

По дороге к войску присоединялись его подданные: крестьяне, свободные воины, знатные вельможи, торговцы и владельцы поместий с гарнизонами. Спустя почти месяц, когда принц прибыл к крепости Пикерон, он возглавлял уже семьсот воинов, готовых сразиться за свою свободу и короля.

Тимилию всю неделю беспокоили тревожные сны. Чаще всего она бродила по поместью Песинг в парке, смотрела на часовню и заросший бурьяном лес, видела серую тину на поверхности озера и тени в его глубине. Это печалило девушку, так как она помнила эти места совсем иными. Тия пыталась подойти ближе к часовне, и лишь однажды девушке это удалось, но вид разрушенных стен и вырубленных деревьев поверг её в ужас.

Разбитые ступени и надгробные плиты на могилах Хардока, его жены и бабушки, с разбросанными по ним костями, заставили сердце Тилии сжаться от боли, ведь кто-то разграбил и уничтожил её поместье. Из-за обрушившейся стены виднелись развалины замка, а над туманом, поднимающимся от озера, крича, летали вороны, вынуждая Тимилию просыпаться в слезах.

Браслет Январи горел и обжигал её руку. Осознавая, что это он показывает родное поместье, Тия спрашивала:

– Чего ты от меня хочешь?! Чего?! Я же покорна, не спорю с судьбой и не мешаю возмездию. Оставь души моих предков в покое! Эфтиан наложил на меня проклятие, так пусть оно не касается никого из моих близких.

– Только когда исполнишь его мечту, – скрипело закрывающееся окно.

– Уверена, что Эмирейк не желал такой участи для Эмиль. Его душа добра и она уже простила её. Я отыщу Мирантона и сделаю всё, что бы граф стал счастливым, но что потом? Что мне делать потом? Это не мой мир, я не хочу здесь оставаться. Я мечтаю вернуться к тем, кто дорог моей душе и прожить свою жизнь рядом с ними. Если бы я только знала, чего сестра по глупости и жестокости задумала потребовать у Милиарка, я остановила бы её и убедила в том, что бессердечие Радексны причинит столько боли нашей семье и ей самой. Я бы не позволила Тимироллу убить родных и загубить его молодую жизнь. Всем бы рискнула, что бы никогда не случилось того, что произошло в поместье. И мой отец, и матушка, прожили бы долгую счастливую жизнь, окружённые дочерьми и внуками.

Посмотрев в окно, и увидев розовые полоски на небе, девушка, одеваясь, каждый день выходила в парк, ожидая прихода Фердина. Пробыв не более получаса в особняке Кармола, сын Фейкуса уходил, что бы ни стать скучным и назойливым собеседником. В беседах с ним, Тимилия обретала покой и снова улыбалась, вызывая гнев советника короля, который после того, как Песинг уходил, кричал:

– Не желаю его видеть в своём доме!

– Фердин вскоре станет вашим родственником, – напоминала ему Тия.

– Жил без него столько лет и дальше проживу… не желаю видеть! Незачем приманивать Фердина!

– Я не приманиваю.

– Как же! Всё улыбаешься ему, беседы ведёшь, а он оторваться от тебя не может!

– Не стоит вымещать своё недовольство на других только потому, что они молодые и добрые. Скоро я уеду, и тишину вашего дома ничто не нарушит.

– Скорее бы! – ворчал старик, растирая больную руку.

В один из дней, поднявшись и умывшись, Тилия спустилась вниз. Проходя мимо неё, Кармол не ответил на приветствие и девушка, войдя в гостиную, попросила Ювика принести завтрак. Альф присел рядом, ожидая куска мяса, который выделяла ему кухарка, и тут дверь в коридоре хлопнула и юноша, вернувшись, рассказал, что пришёл Январи и просит Тилию выйти из дома. Удивившись, Тимилия поднялась в свою комнату, накинула плащ и вышла в парк, где переминаясь с ноги на ногу, её ждал потомок мага.

– Не губите! – вскричал он.

– Что случилось? – спросила Тилия.

– Я убил… убил.

– Кого убил? – испугалась Тия.

– Он пришёл ко мне, в надежде на помощь, а я ему отказал и тогда старик попросил воды. Я вышел из комнаты, а когда вернулся, то, подставив к стене стул, он снял несколько пузырьков с верхней полки и, перемешав порошки, проглотил щепотку. Потом, взяв у меня воду, старик выпил её.

– И?

– Потом он закричал и упал на ковёр.

– А вы?

– Мои дети, испугавшись, заплакали, я подхватил их и отнёс к соседке, а затем бросился к вам. Спасите старика, умоляю!

– Идём, – согласилась Тимилия, однако войдя в дом лекаря, они не нашли никого ни в кабинете, ни в других комнатах.

– Он лежал здесь, – показал на ковёр Амстос.

– Возможно, вам показалось, и никто не приходил.

– Нет… это был седой дряхлый старик с длинным крючковатым носом. Он постоянно кашлял, когда глаза его слезились, и вытирал лицо краем плаща с золотыми пуговицами.

– Значит, он богат, – предположила Тия.

– Нет, по виду нищий.

– А пуговицы?

– Я и сам удивился. У него не было монет, и старик обещал расплатиться, отдав мне одну из них.

– Может, он ростовщик и живёт в другой части города?