Страница 9 из 12
Звонок коммуникатора, лежавшего на письменном столе, оторвал меня от созерцания галереи моих бывших. Так, это сообщение от Лешего. Отчет. Что-то сдвинулось? Надеемся.
«Отчет по объекту «Мышь».
Итак, что у нас нового?.. Я надеялся, что сейчас мне кинут адресок или телефонный контакт. Но Ива как пребывала для нас в тени, так и не собираясь оттуда выходить. Получена информация с милицейских дорожных камер. Система «Сель» фиксирует поток транспорта и номера машин. «Мазда» Ивы три дня назад выехала из города по Можайскому шоссе. За пределами Москвы таких камер не густо, так что дальше маршрут отследить не представилось возможным. Ну, хоть что-то. Направление известно, и «гопники» будут его отрабатывать. Суженный сектор поиска – это уже немало… Но и не много.
Другая часть «гопников» отрабатывала линию Сартакова.
Хреново сработал я с ним. Ужасно начал партию. Ошибка за ошибкой. Меня расслабило то, что Звеньевой время исполнения заказа строго не ограничивал. Это означало, что не следует бить землю копытом, рвать удила, но и плестись, как груженая лошадь-водовоз, тоже не стоит. Размеренная спланированная работа наше все. Ан нет! Все сразу пошло наперекосяк.
Мне нужно было сразу вытрясать из Сартакова все, что только можно, как только я заподозрил близкое присутствие деста. Да еще должен был в обязательном порядке установить за ним слежку – срисовать его контакты, да и чтобы не пропал ненароком. И ведь возникала такая мысль, но я самонадеянно посчитал, что противнику Сартаков больше не интересен. А он был интересен.
По мере расследования начали открываться любопытные подробности. Оказывается, никакого совещания в Департаменте культуры в тот день не было. Вместе с тем педантичный и до фанатизма преданный трудовой дисциплине главный хранитель убыл с работы в разгар рабочего дня под явно ложным предлогом, да так и не вернулся. Шатался где-то по своим делам в рабочее время, что для него совершенно нехарактерно.
Наверняка у него была договоренность о какой-то встрече. Которой он, впрочем, не придавал особого значения, и даже вскользь проговорился мне. Взволновался, только увидев удостоверение сотрудника ФСБ.
И встречался он с дестом. Потому что только дест мог использовать яд отсроченной смерти. Вернувшись после этой встречи домой, Сартаков точно в запланированный убийцей срок отбыл в лучшие миры.
Почему убит главный хранитель музея? Это как раз понятно. Десту не нужен свидетель. Их эти твари никогда не оставляют в живых. Важно иное. Если Сартаков стал не нужен, значит, дест получил от него то, что хотел.
Вопрос – что именно. Вряд ли Свиток. Десты еще и крайне прагматичны. Получив Предмет, дест просто оставил бы Сартакова в покое и исчез бы в непроглядной тьме, где водятся такие, как он. Значит, получил он всего лишь сведенья о том, в каком направлении искать Предмет. Нашел, значит, зацепку, сволочь такая.
Получается, я отстаю от врага. И пока не вижу возможности сократить дистанцию…
Глава 9
Леший запросил срочную встречу.
Мы должны были пересечься на Страстном бульваре в тихом скверике. Я заранее примостился на лавочке, наблюдая, как мамаши старательно выгуливают своих чад, укрывая зонтиками от мелкого противного дождя.
Безмятежность простой жизни обычно вызывала во мне неподконтрольный приступ сентиментальности. И прежде всего, самим фактом своего существования. Которое, как я был уверен, невозможно без той грязи и крови, в которой мне приходится пачкаться. Откуда эта уверенность? Я просто это знал. Но сейчас эта мирная идиллия раздражала. Она казалась мне поверхностной.
Леший появился минута в минуту. Он шел по скверу вразвалочку, под зонтиком, походка развязная. Весь в сером – брюки, рубашка с короткими рукавами, туфли. Даже серый галстук зачем-то нацепил. Морда каторжная, нос сломан, шрам на подбородке, улыбка кривая и циничная, фигура по-медвежьи массивная. Обыватели от него опасливо шарахались и держали дистанцию.
– Что за спешность? – спросил я, когда он плюхнулся на лавку, не обращая внимания, что она мокрая.
– Расследование принимает интересный оборот, Старьевщик. Возникла неотложная необходимость переговорить с глазу на глаз. Так сказать, наметить направление поиска.
– Сначала доложи о результатах.
– По уличным видеокамерам мы установили часть маршрута Сартакова. Далеко не весь маршрут, но и этого достаточно, чтобы сильно задуматься, – тут Леший сам задумался, замолчав и глядя куда-то сквозь дождь.
– Не томи, Леший!
– Он парковал машину на Улице Авиаторов.
– Улица Авиаторов? Это…
– Это напротив филиала архивного центра.
– Сгоревшего филиала.
– И что у нас получается, так сказать? – со смаком протянул Леший давно прилипшее у нему слово паразит. – Наш головастик был перед пожаром в архиве. Мы ищем старинную рукопись или сведенья о ней. Архив, пожар, гибель. Бывают такие совпадения?
– Все бывает. Но не в этом случае.
– Точно. Связь присутствует, – Леший посмотрел на часы. – У меня через сорок минут встреча со Стеллой Лощанской.
– Кто такая?
– Старший научный сотрудник филиала архива. Она там вроде секретарши, кадровика, администратора. И, главное, человек, призвание которого быть в курсе всего.
– Где встречаетесь?
– В окружной прокуратуре.
– Легенда?
– Следственный Главк Генеральной прокуратуры. Проверка по факту поджога.
– Отлично. Поехали.
– Тебе нужно лишний раз мелькать?
– Похоже, что сейчас нужно.
Стелла уже ждала в отведенном для нашего мероприятия тесном кабинете на третьем этаже здания Прокуратуры Северного округа. Полноватая, не слишком красивая, с упрямым взором карих глаз, она была бледна, руки тряслись. Переживает за родную организацию, которой отдавала всю себя и с которой давно слилась воедино? Возможно.
Она теребила клетчатый розово-синий носовой платок. И, откликаясь с готовностью на наши вопросы, верещала без умолку.
Да, Сартакова она знает хорошо. «Бла, бла, бла» – это многословные характеристики его как важного и понимающего мужчины… Да, он приходил к Анне Иордановне, заведующей филиалом. «Бла, бла, бла» – славословия по поводу прекрасного и чуткого руководителя, которого все так любили… Да, они о чем-то говорили в кабинете. «Бла, бла, бла» – о том, какие важные дела объединяют Анну Иордановну и Сартакова во благо российской и мировой исторической науки и архивного дела.
Мы не первый раз работаем при допросах на пару с Лешим. Ощущаем друг друга с полуслова и одного взгляда, пасуем подачи. И очень хорошо умеем выдавливать из людей откровенность. И хотя бы один из нас моментально просечет, где этой откровенности хронически не хватает.
– О чем они говорили? – спросил Леший.
– Я не имею привычки слушать чужие разговоры, – Стелла в позе оскорбленной невинности.
– Но что-то до вас должно было донестись… Поймите, мы расследуем поджог. Нам важно все. И малейший нюанс может перевернуть всю картину происшествия. Пока она неприглядная с точки зрения вины сотрудников архива. Налицо классическая халатность. Но в каждом деле есть оправдательные моменты. Однако вскрыть их невозможно без действенного сотрудничества работников архива. Вы это понимаете?
– Какая халатность? – взвилась Стелла. – Какая ответственность?
– Сгорели уникальные документы. Сгорело здание. Ущерб огромен. Но мы не хотим ничьей крови и огульных обвинений. Поэтому говорите все. И мы поможем.
– Но какое отношение это имеет…
– Имеет, – веско отрезал Леший.
– О каком-то дневнике они говорили! – сдалась Стелла. – О каком – не расслышала.
– О чем еще?
– Об это шалаве Даньяновой.
– Иве Даньянове? – напрягся я. – Вы ее лично знаете?
– Да кто же ее, шлюху, не знает. Месяцами у нас зависала в архиве. Все в бумагах копалась. Диссертацию пишет. Она и диссертация! Ей на дискотеках с неграми зажигать!
Теперь уж и понукать Стеллу не надо было – наболело. Если у тебя ушки на макушке, и ты трудолюбиво копишь сплетни и всякие предосудительные истории, то появляется непреодолимое желание поделиться своими информационными накоплениями, нажитыми непосильным трудом.