Искупление

– Откуда. Был ливень. У народа, в отличие от меня, хватило ума оставаться дома.

– Вы когда-нибудь бывали в заведении «Американ Гриль»? На Франклин-стрит? – спросил Ланкастер.

– Я по ресторанам, знаете, не разъедаюсь. Не на что.

– Вы никогда не были знакомы с его владельцем?

– Кто это?

– Дэвид Кац.

– Впервые слышу.

Ланкастер описала внешность.

– Нет, ни о чем не говорит.

Как раз в это время прибыл тогда еще куда более стройный Кен Фингер, назначенный судом адвокат Хокинса. Сам Хокинс был вынужден открыть рот и предоставить назначенный судом мазок ДНК со щеки.

Хокинс спросил Декера, что тот собирается делать с этим образцом.

– Не вашего ума дело, – усмехнулся Декер.

Декер посмотрел на Джеймисон после того, как дословно воспроизвел этот диалог.

– А позже тем утром поисковая группа обнаружила «кольт», спрятанный в стенной нише за шкафом Хокинса. Баллистика совпала с пулями, извлеченными из трупов при вскрытии.

– А мазок ДНК?

– На получение результатов ушло некоторое время, но они совпали с частицами под ногтями Эбигейл Ричардс.

– На этом вину сочли доказанной, а дело завершенным.

– Само собой.

Декер снова уставился в пол:

– Смущает только отсутствие следов от дождя.

– Он мог взять с собой запасную пару обуви и носки. Обувь снять и оставить снаружи. А переобуться в сухую.

Декер категорично качнул головой:

– Нет.

– Почему «нет»?

– Ты посмотри на крыльцо.

Джеймисон подошла к окну и сверху поглядела на мелкий козырек крыльца с открытыми взгляду ступенями.

– Мы с Мэри насквозь промокли, пока заходили в дом, и защита крылечка была чисто символической. Не думаю, что у Хокинса хватило бы предусмотрительности захватить с собой ботинки и носки. Да и как он мог найти время на остановку с переобуванием, прежде чем ворваться в дом с кучей народу? Кто угодно мог выглянуть из парадной двери или окна и увидеть его. К тому же, черт возьми, перед входом он должен был просушиться феном и переодеться в сухое. В противном случае остались бы следы.

– А есть какой-нибудь другой путь в дом, которым он мог бы воспользоваться?

– Никакого, позволяющего избежать всех мною перечисленных нюансов.

– Хорошо. Но он мог подтереть свои мокрые следы потом, на выходе?

– После убийства четверых он бы стал тратить на это время? После всех разных мест в доме, где он побывал, чтобы всех поочередно прикончить? Не смеши. Там, кстати, есть еще и ковер. Так ему что – надо было запустить паровой очиститель и избавиться от каждого кусочка грязи, мокрого гравия и травинок?

– Если так, Деккер, то альтернатива должна быть тебе известна.

Он метнул на нее взгляд.

– Да. Она в том, что Хокинс был прав, а я ошибался. Он был невиновен. А я засадил его в тюрьму. И теперь он мертв.

– Твоей вины в этом не было.

– Если не моя, то чья? – проронил Декер.

Глава 11

Нет на земле места холоднее, чем морг.

Во всяком случае, Декер думал об этом, созерцая металлический стол, на котором лежало тело Мерила Хокинса. Медэксперт откинул простыню, так что изможденное старческое тело было открыто во всей своей отталкивающей наготе. По одну сторону с Декером стояла Джеймисон, по другую Ланкастер.

– Как я уже отмечал, – голосом лектора вещал медэксперт, – причиной смерти стала мелкокалиберная пуля с мягким носом, экспансивная. При пробивании черепа она деформировалась, а затем, распадаясь, прошла через мягкие ткани, что ей и свойственно. – Он указал на мозг, лежащий на соседнем столе. – Вот посмотрите, ущерб нанесен значительный. Смерть наступила мгновенно. Части пули засели в мягких тканях. Так что я не могу дать вам более точного ответа насчет калибра.

– А есть какая-то возможность провести баллистическое сличение, если мы найдем оружие для проверки? – спросила Ланкастер.

– Боюсь, что нет. Как я уже сказал, налицо просто металлические фрагменты, рассеянные по обширной области мозга. Как при взрыве бомбы. К сожалению, никаких спиральных бороздок или нарезок от ствола пистолета, чтобы проверить соответствие пули, не осталось. – Эксперт добавил: – Кроме того, в ране и мозговых тканях обнаружены следы полиуретана и микрогранулы.

– Что? – озадаченно переспросила Джеймисон.

– Чтобы приглушить выстрел, убийца использовал подушку, – пояснил Декер.

– Дешевая версия глушителя, – добавила Ланкастер. – Следы ожогов на лбу были б еще заметнее, если бы убийца подушку не использовал. Было бы довольно близко к контактной ране.

– Должно быть, заметая следы, подушку он забрал с собой, – рассудил Декер. – В комнате он не оставил и следа.

Декер указал на предплечье Хокинса:

– Сейчас они, конечно, зажили, но здесь были царапины, предположительно от сопротивления Эбигейл Ричардс, когда ее душили.

– После того как его взяли и посадили в камеру, – пояснила Ланкастер, – мы обратили внимание на ссадины у него на руках. Хокинс сказал, что их он получил при падении, а как раз перед арестом промыл и перевязал. Если на нем были хоть какие-то следы ДНК Эбигейл Ричардс, то этим действием он их удалил. Во всяком случае, мы ничего не нашли. А вот на ней его ДНК обнаружилась.

– И это, похоже, является неоспоримым доказательством его вины, – сказала Джеймисон. – То есть он там все-таки был. А она попыталась от него отбиться. Такие улики не отбросишь.

– Н-да, – вздохнул Декер. – А единственное, что у нас на другой чаше весов, – это вот этот парень, который сказал, что невиновен, и вот теперь он мертв.

Неожиданно оживилась Ланкастер:

– А что, если Хокинс эти убийства действительно совершал, но не один? Допустим, у него был сообщник, который теперь его устранил, прежде чем тот сумел раскрыть его личность?

– На это у него было тринадцать лет, – сухо усмехнулся Декер. – Или ты думаешь, что Хокинс не ткнул бы пальцем в своего сообщника на суде, хотя бы ради сделки со следствием? Есть и еще кое-что. – Он вкратце поведал Ланкастер о своей версии насчет дождя, добавив: – На месте преступления должны были обнаружиться следы того ливня, но их не было.

Ланкастер, похоже, была ошеломлена.

– Я… Я об этом как-то и не думала.

– Я тоже, до этого дня.

– Вот же дрянь.

– И я о том.

– А что это у него на предплечье? – спросила Джеймисон.

Медэксперт, невысокий лысеющий мужчина лет пятидесяти, подвел поближе лампу на штативе и включил, направив луч в нужное место.

– Да, я это тоже заметил, – кивнул он. – Давайте рассмотрим ближе.

Отметины на руке Хокинса были черные, темно-зеленые и бурые. Случайному взгляду они могли показаться синяками. Но ими они не были. Более внимательное рассмотрение под ярким светом прояснило, что это.

– Наколка, – определил Декер. – Или даже несколько.

– Я тоже пришел к такому выводу, – согласился медэксперт. – Только очень уж примитивные. У моей дочки тоже есть татушка, но смотрится не в пример изящней.

Декер пожал плечами.

– Это, видимо, потому, что делались они в тюрьме какими-нибудь грубыми приспособлениями и из всего, что годилось в качестве чернил.

– А есть уверенность, что он не сделал их до того, как попасть в тюрьму? – спросила Джеймисон.

– Потому что я видел его предплечья тринадцать лет назад. Несколько раз. Никаких татуировок. – Декер наклонился и осмотрел отметины с близкого расстояния. – Похоже, использовались скрепки или, может, скобы от степлера. Татуировка выглядит так, будто в ход шла сажа, смешанная с шампунем. А две другие, похоже, из расплавленного пенопласта. Довольно популярный состав для тюремных партаков.

– Я и не знала, что ты такой спец по тюремным тату, – усмехнулась Джеймисон.

– За годы мы с Декером посетили немало тюрем, – сказала Ланкастер. – Я и сама повидала немало такого боди-арта. Встречались и шедевры, и такие вот гнусные поделки.