Лунный скандал

Сара покачала головой.

– Давай посмотрим, удастся ли дотянуться до Йена. Окей?

Рози кивнула. Иногда Саре требовались личные вещи, но поначалу она старалась обходиться без них. Рози не задерживала дыхание при мысли, что этот вечер будет отличаться от всех предыдущих.

Но она собиралась попробовать, потому что они обещали это друг другу. И может, это было всего лишь глупое обещание, из тех, которые Йен не воспринимал всерьез, но для Рози все было серьезней некуда.

– Закрой глаза и представь себе Йена, – сказала Сара; ее голос в темноте прозвучал тихо. – Я дам тебе знать, если он ответит. – Другими словами, Рози нужно было заткнуться, чтобы Сара могла сконцентрироваться. Рози так и сделала, потому что знала: Сара хочет, чтобы она молчала до тех пор, пока Сара не задаст ей вопрос. В конце концов, Рози могла случайно рассказать ей о Йене что-то лишнее, а поскольку они были друзьями, Сара и так знала о Йене очень много, и это мешало ей отстраниться от того, что она уже знала.

Закрыв глаза, Рози представила себе Йена. Или попыталась. Становилось… Боже, как ни неприятно признавать это, ей становилось все труднее собирать вместе его черты. Она очень старалась, чтобы детали не расплывались, но это требовало больших усилий. Рози знала, что это обычное дело, но осознание происходящего все равно прожигало грудь насквозь.

Йен был симпатичным.

Он был худой и долговязый. Из тех парней, что могут каждый день есть жареные куриные крылышки, приправленные каким угодно соусом, заедать их гамбургерами и не толстеть. Рози прибавляла в весе от одного взгляда на корзинку с куриными крылышками, но не Йен. У него были темно-каштановые волосы, подстриженные почти под ноль. Рози нравились у парней более длинные волосы, но короткая стрижка всегда шла Йену, так как открывала его высокие скулы. Благодаря отцу его кожа была намного темнее, чем у нее, а глаза – насыщенного, темно-карего оттенка. Рози мысленно представила его себе, как он улыбается, потому что у него была прекрасная улыбка. Настолько заразительная, что нельзя было не улыбнуться в ответ. А его смех? О, боже, он был таким…

– Тут кто-то есть, – объявила Сара, заставив Рози внутренне сжаться. – Голос слабый. Очень далекий. – Последовала новая пауза. – Это женский голос.

Ее глаза распахнулись, когда ее выдернули из мыслей. Сара сидела напротив, ее глаза были все так же закрыты.

Ее бледные брови хмурились, пальцы крепко держали край кофейного столика.

– Розалин…

Никто не назвал ее Розалин, кроме родителей или сестры, которые делали так только для того, чтобы ее позлить. Хотя, опять-таки, ее бабушка всегда звала ее именно так.

Сара слегка дернула головой влево.

– Ты всегда… ненавидела это имя.

Кривая усмешка коснулась губ Рози. Все, кто знал ее, знали, что она не любит свое полное имя. Розалин Июнь Прадин – это было ее имя до замужества. После смерти Йена она не стала возвращаться к девичьей фамилии. Не видела смысла. Как бы там ни было, сестру звали еще хуже. Их родители во всем доходили до крайности и назвали бедную девочку Белладонной, то есть в честь крайне ядовитого растения, также известного как паслен.

Странные имена, к сожалению, были своего рода семейной традицией по материнской линии. Ее мать звали Юнипер Май Прадин. Белла была Белладонной Февраль Прадин. Да, тут существовала некоторая закономерность. Средние имена означали месяц, в который их зачали родители. Очевидно, эта странная традиция пошла от бабки.

И ее бабушка совершенно точно знала, что Рози не нравится, когда ее так называют.

Очевидно, что до них пытался докричаться не Йен, но если это была ее бабушка, то Рози не возражала. Она уже как-то говорила с ней, и тогда бабушка рассказала, где мать Рози может найти бабушкино колье, которого она обыскалась.

Дыша медленно, Рози наблюдала, как Сара поднимает руку за левое ухо. Она всегда делала так, когда слышала кого-то. Она будет постоянно трогать это ухо, то пощипывая, то потирая за ним, или склонять голову в другую сторону.

– Вау. Стой. – Голова Сары дернулась. – Есть еще голос. Громче. Очень громкий, и он пробивается.

Рози вскинула брови. Такого раньше никогда не случалось. Она склонилась вперед и тут же замерла, когда пламя свечей быстро затрепетало. Она нахмурилась, переводя взгляд между свечами. Пламя дергалось, словно от сквозняка, но тут не было даже потолочного вентилятора. Холодок пробежал по спине Рози, когда она почуяла что-то шестым чувством и подняла взгляд на Сару. Не тем шестым чувством, которое было у Сары. Ее восприятие не было так тонко настроено, но то же чувство она испытывала во время расследований, как раз перед тем, как случалось что-нибудь странное.

Сара потирала рукой за ухом.

– Это мужской голос… и он говорит… он считает, это красивое имя. – Она покачала головой. – Он тоже говорит о твоем имени, но…

Рози приказала растущей в груди надежде сдерживаться. Тот факт, что какой-то мужчина смог докричаться до них и он тоже знал, что ей не нравится ее имя, еще не означал, что это – Йен. Однажды она говорила с дедушкой точно так же, как говорила с бабушкой – это было три года назад, – и связывалась со своим двоюродным братом.

Хотя никто из них раньше не заговаривал о ее имени. Так что это было… странно.

Сара поджала губы, сморщив нос.

– Кто… Я не знаю. Я все слышу слово… «пионы»? Да, что-то про пионы. – Она открыла глаза. – Что такое с этими пионами?

Губы Рози разомкнулись в резком выдохе.

– Пионы – мои любимые цветы.

Медленно кивнув, Сара снова закрыла глаза.

– Ладно. Но есть что-то о… что-то о пионах сегодня?

– Сегодня? Я не… стой. Да. – Ее глаза распахнулись. Матерь божья… – Я взяла пионы на кладбище. Я всегда беру. Каждый год.

Сара склонила голову набок.

– Ты там сделала что-то с этими цветами, верно? Он говорит… помедленнее, – тихо потребовала Сара. – Да. Ладно. Ты отдала эти цветы кому-то?

У Рози отвисла челюсть. Дрожь пробежала по телу. Пусть вокруг было много сверхъестественного, такие вещи по-прежнему пугали.

И она была немного напугана.

Сара никак, вообще никак не могла узнать об этом. Она даже Никки не сказала, что встретила на кладбище Девлина и говорила с ним.

– Да, – ответила Рози, сцепив руки на коленях. – Я действительно кое-кому отдала цветы.

– Половину, – поправила Сара. Сердце Рози пропустило такт.

– Он говорит, что это было мило с твоей стороны, – продолжила Сара, открыв глаза. Она не смотрела на Рози, но пристально вглядывалась в пламя свечей. – Он… Он… Прости. Он в некотором роде заполнил тут все, и половина его слов не имеет смысла. – Теперь ее сердце понеслось вскачь. Неужели Сара наконец докричалась до Йена?

– Он меня слышит, верно? – Когда Сара отстраненно кивнула, Рози прерывисто воздохнула. – Наше тайное слово. – Взгляд Сары поднялся к ней.

– Это не Йен.

– Что?

– Это не он, – повторила Сара. – Я даже думаю, что этот дух не был знаком с тобой.

Ладно. Теперь она была напугана гораздо сильнее.

– Что?

– Это иногда случается. – Она вздрогнула, вновь сосредоточившись на пламени. Затем ее глаза распахнулись.

– Он видел тебя на кладбище, это точно.

Рози вновь склонилась вперед.

– Что он говорит?

– Он повторяет, что не принадлежит тому миру. Что не должен быть там. – Сара схватилась пальцами за мочку уха. – Я думаю, он хочет сказать, что не должен был умереть.

Ну, это не было совсем уж удивительно. Куча людей считала, что они не должны были умирать.

– Он рассержен. Очень зол. – Ее голова снова дернулась. – Что-то насчет пионов. – Она снова посмотрела на Рози. – Он говорит, ты не должна была давать ему цветы.

Внутри у нее все перевернулось. Ладно. Еще одна деталь, о которой Сара не знала. Рози не упоминала парня на кладбище. Говорил ли дух о Девлине?

– Почему?

Сара притихла.

– Неблагодарный, – пробормотала она, поджимая губы. – Ошибка. Он совершил ошибку. Он повторяет это.