Дух войны

— Потом, — Найто разочарованно вздохнула. — А то скоро уже грузить…

Вместо ответа дверь снова распахнулась, и в лабораторию вошло несколько солдат.

— Что выносить? — спросил один из них.

— Все, — пожал плечами Нокс, туша сигарету. — Пепельницу можете оставить здесь, мне она без надобности.

Он вышел наружу, ссутулившись и стараясь не оглядываться. Жаркий огонь сжигал эти страницы жизни, обращал их в пепел. Треск пламени, грохот падающих перекрытий, неистовые крики тех, кто еще остался в живых, заполнили собой гулкую тишину, что преследовала Нокса в последнее время повсюду: и в пыточных, что по недоразумению звались лабораториями, и ближе к линии фронта, где не смолкали взрывы и выстрелы. Но теперь — наконец-то! — в его сознание ворвался звук; он словно оповещал о том, что все окончено, что можно перелистнуть эту страницу.

Нокс вытащил последнюю сигарету и без наслаждения закурил.

========== Глава 22. Да хранит вас Бог! ==========

Ханна Дефендер шла к Кингу Брэдли. Ноги не слушались, в горле застрял противный ком — она никак не могла взять в толк, зачем ее, рядового алхимика, вызвал на аудиенцию сам фюрер. Секретарь Брэдли жестом указал ей, что необходимо подождать, и Ханна, вытянувшись по струнке, тщетно пыталась унять дрожь в коленях.

С едва слышным скрипом отворилась дверь, и из кабинета Брэдли вышел светловолосый лейтенант. Секретарь указал Ханне, что она может войти.

Брэдли сидел за столом и, казалось, даже не смотрел на нее.

— Ханна Дефендер, Свинцовый алхимик, — негромко проговорил он, смерив ее цепким взглядом единственного глаза. — Садитесь.

Неловко, словно путаясь в собственных ногах, она прошла к стулу и села.

— У меня есть для вас ответственное задание, — он продолжал сверлить ее изучающим взглядом.

— Да, господин фюрер, — проговорила Ханна, стараясь, чтобы голос не дрожал — как и она сама.

— По данным разведки, — Брэдли говорил тихо, словно заставляя ее впитывать каждое свое слово, — ваш брат, Джейсон Дефендер, обвиняется в государственной измене.

Ханна едва слышно ахнула.

— А также в пособничестве повстанцам.

— Господин фюрер… — Ханна нервно убрала за ухо выбившуюся прядь. — Должно быть… Это… Какая-то ошибка…

— Нет, майор Дефендер, — Брэдли едва заметно улыбнулся. — Увы, ошибки быть не может. Вы понимаете, что значит подобное обвинение. Поэтому я приказываю вам… В ходе сегодняшней зачистки привести в исполнение приговор Джейсону Дефендеру. Он приговорен к смертной казни, майор Дефендер.

— Но…

— Вам неясен приказ? — Брэдли прищурился.

— Никак нет… — Ханна смешалась. Сердце глухо стучало в висках.

— Выполнять!

— Так точно, — Ханна порывисто встала, щелкнула каблуками и вышла вон.

В приемной она столкнулась лицом к лицу с Огненным алхимиком, Роем Мустангом — теперь секретарь с выражением неизбывной усталости на лице кивал ему, чтобы тот заходил к фюреру. Страх разлился удушливой волной по телу Ханны: что, если Брэдли дал Рою то же самое задание, что и ей? Что, если приказал проследить за тем, как она исполнит приказ? Быть может, и она под подозрением — только за то, что сестра Джейсона? Перед глазами встал образ брата. Вечный недотепа, излишне старательный, немного простоватый Джейсон — и государственная измена? Глаза защипало, ком подступил к горлу, и Ханна чересчур поспешно — лишь бы никто не заметил ее малодушия — направилась в лагерь. До начала атаки оставалось совсем немного времени. И теперь Ханна была готова молиться богу, в которого не верила, чтобы ей не довелось встретить Джейсона — лучше бы больше никогда, пока не закончится эта проклятая война.

*

Небо заволокло серым дымом — настолько плотным, что даже яркие лучи солнца не просачивались сквозь тяжелую завесу. Серая земля, серый дым, серые лица — и только кровь, повсюду кровь. Не стихали грохот, крики и стоны, треск пламени; вонь паленой плоти проникала глубже и глубже — въедалась в синюю форму, в волосы, в самую суть. Люди бежали прочь, но их настигали языки пламени, взрывные волны и тяжелый свинцовый дождь. Армия Аместриса, точно беспощадная стихия, не знала милосердия. Словно сама смерть ступила на ишварскую землю, чтобы насытиться — и теперь алчно поглощала последний округ. Впрочем, смерть эта не разбиралась ни в цвете кожи и волос, ни в знаках отличия: то тут, то там вперемежку с ишваритами лежали аместрийцы — такие же непокоренные, изумленные тем, что больше никогда не встанут, не рассмеются, не посмотрят на звезды и не сделают еще множества того, что свойственно делать живым людям.

Ханна продиралась вперед со своим отрядом — предстояло взять в кольцо последний оплот уцелевших ишваритов. Они засели в самом большом здании и теперь отстреливались. Одной стеной здание почти примыкало к холму, и в душу Ханны закрались нехорошие подозрения — она прекрасно представляла себе природу преобразований брата. Ей отчаянно хотелось уйти прочь от этой точки — так, чтобы точно не увидеть Каменного алхимика. Ханна поймала себя на странной мысли, что, быть может, Джейсона уже нет; может, его сразила шальная пуля или облизали ненасытные огни пламени Огненного алхимика. Какая-то часть ее отчаянно желала такого исхода, другую это пугало; она отдала бы все, только бы Джейсон жил. На какой-то момент Ханне подумалось, что нет ни малейшей разницы, сделал брат то, о чем говорил Брэдли, или нет — все происходящее теперь казалось ей сном, кошмаром, чем угодно, но только не реальностью.

Где-то совсем рядом раздался взрыв — Ханна с неудовольствием обнаружила неподалеку отряд Багрового алхимика. По Кимбли и его людям открыли шквальный огонь — его и Огненного засевшие в здании люди боялись пуще прочих: одного движения обоих хватило бы, чтобы превратить их укрытие в братскую могилу. Ханне тут же подумалось, что и движения Джейсона тоже хватило бы — но он отчего-то медлил.

— Где же наш прелестный цветок? — сквозь зубы прошипел Кимбли, продираясь в сторону Ханны. — А вы, Свинцовая, помогли бы нам, что ли! — он кивнул в сторону людей из ее отряда — первая линия прикрывалась от выстрелов тяжелыми свинцовыми щитами.

— Вам же плевать на потери, — огрызнулась Ханна. — И кого вы там ищете?

— Потери — это нерационально, — пожал плечами Кимбли и, коснувшись ладонями земли, обрушил одну из пристроек здания — огонь тут же ослаб. — Ищу наш хрупкий и нежный хрустальный эдельвейс. Она бы сейчас очень пригодилась.

— Были бы повнимательнее, знали бы, что она в госпитале, — проворчала Ханна. — Пищевое отравление, вроде бы…

— Как удобно, — усмехнулся Кимбли. — В наступление, живо! — скомандовал он замешкавшимся бойцам — те едва успевали перевести дух.

— А говорили, что потери — это нерационально, — съязвила Ханна, кивнув в сторону нескольких бойцов, замертво рухнувших под пулеметными очередями.

Кимбли не удостоил ее ответом, вместо этого инициировал новый взрыв — мощнее и разрушительнее. Пулеметы захлебнулись, огонь прекратился.

— Отряд “золотой”! К центральному флангу! — скомандовал Кимбли. — Железнокровный алхимик запросил подкрепление!

— Вот позер, — буркнула Ханна — больше ни от кого из алхимиков она не слышала таких присвоенных подразделениям названий.

Отряд, прячась за образовавшейся от взрыва насыпью камней, пригнулся и направился в указанном направлении — Ханна провожала их взглядом, недоумевая, с чего бы Железнокровному просить подкрепления — ни дать ни взять еще одна гроза повстанцев! Неожиданно откуда-то из завалов — точно из-под земли вырос! — появился рослый ишварит в монашеской одежде. Ханна уже приготовилась атаковать, как один из бойцов Багрового оступился и, хватаясь за насыпь, вместо того, чтобы залечь под нее, выпрямился во весь рост и огляделся.

— Лейтенант Дуглас, назад! Назад, мать вашу! — рявкнул Кимбли — на лице его было написано искреннее недовольство; судя по всему, задерживаться, чтобы разобраться с очередным повстанцем, в планы Багрового не входило.

Свинцовый дождь сорвался с пальцев Ханны, но монах, точно ему было по силам остановить время или хотя бы замедлить его бег, схватил Дуглас, точно котенка, за ворот кителя и прикрылся ей, как щитом. По его светлому одеянию расползались кровавые пятна; Дуглас беспомощно хватала воздух окровавленными губами и пыталась что-то проговорить. Но вместо нее попытался заговорить ее же автомат — теперь его перехватил монах.