Дух войны

— Я понимаю, решение ваше, — жестко отрезала она, поджав губы. — Я к вам по делу.

Он повернулся к ней и вгляделся в ее странные глаза — в темноте они казались такими же, как у ишваритов.

— Я вас слушаю.

— У вас сегодня была первая операция. Вы хорошо себя чувствуете? — участия в ее голосе не было, только сухой вопрос.

— Так точно, госпожа майор.

— Головокружение, тошнота, бессонница? — монотонно, словно заученные фразы.

— Никак нет, госпожа майор. Имеются признаки физической усталости, как-то…

— Довольно, — грубо оборвала его Зельда. — В случае чего, дежурный медработник вам поможет.

Она ускользнула в ночь неслышно, как змея.

— Даром, что шкуру не сбросила, — проворчал выросший будто бы ниоткуда Рой. — Права Агнесс — вылитая змеюка.

— С тобой тоже беседовала? — Зольф чему-то улыбался, глядя вдаль.

— Угу, — тяжело выдохнул Рой.

— Вот смотрю я на твой огонь, — Зольф развернулся и смерил Мустанга задумчивым взглядом, — и думаю… Это же совершенно уникальная область знаний!

Рой вздрогнул — он на мгновение представил Кимбли, с пальцев которого срывается ничем не сдерживаемое пламя. Отчего-то от этого зрелища даже в таком иллюзорном виде ему стало отчетливо нехорошо.

— Боишься конкуренции? — хохотнул Зольф, заметив реакцию Мустанга. — Не переживай, меня больше прельщает иная область. Да и не могу не отметить, что мы уже второй раз работаем сообща, и работаем эффективно.

— Это единственное, что тебя сейчас беспокоит? — слова сорвались с губ сами собой.

Кимбли недоуменно прищурился:

— Тебя Белая точно осматривала? Ты на собственном огне не поджарился часом? Конечно, меня беспокоит успех наших операций!

— Ну да, — кивнул Рой. — Все на благо Аместриса. Пойду спать, пожалуй. До завтра, Багровый.

Пожав руку Мустангу, Кимбли задумался. Было что-то натянутое, словно готовая вот-вот лопнуть струна, в том, что и как говорил Огненный алхимик. Но очень скоро мысли Зольфа обратились вовсе не к странному поведению Роя — тот, похоже, перетрудился или и правда перегрелся, — а к тому, что произошло непосредственно с ним. Его алхимия раскрывалась, подобно багровому цветку лотоса, демонстрируя новые, доселе непознанные грани. Кимбли отнесся к мобилизации с воодушевлением — ему отчаянно хотелось работать, хотелось посмотреть на собственное искусство с новой стороны. А он достаточно быстро понял, что на мелких миссиях особенно не разгуляешься: пара довольно-таки простых преобразований, и дело сделано. Поэтому войну Зольф воспринял с энтузиазмом: наконец-то он сможет просчитывать сложные комбинации по направлениям и силе взрывов, синхронизировать их, комбинировать разные способы детонации — словом, добиваться идеала. А какой же адепт своего вида искусства не захочет стремится к совершенству? И, конечно, признанию. А какое могло быть признание на войне? Зольф, достаточно равнодушный к регалиям и званиям, считал, что лучшая награда, которую мог получить воин — это жизнь. И за пару последних дней он убедился в правильности собственных воззрений: полумер не было и быть не могло. Умер — проиграл. Выжил — победил.

Мысли отчего-то снова вернулись к Мустангу. Из всего, что видел Зольф, алхимия Роя была самой мощной и смертоносной, его пламя распространялось повсюду и не знало милосердия. «Убивал ли ты когда-нибудь?» Вопрос Роя вспомнился сам собой. Теперь-то Зольф мог дать точный ответ. Он видел последствия свой алхимии. Он больше не теоретизировал и не рассуждал о прочитанном, но знал наверняка — его преобразования уносили жизни. Жизни врагов, жизни людей… В первый раз это опьянило его, теперь же Зольф задумался: где проходит грань? Черта, отделяющая врагов от людей, а солдат — от убийц?

Кимбли оглядел лагерь. Где-то сновали сизые точки-люди, утратившие краски в неверном сумеречном свете; кто-то о чем-то переговаривался, кто-то негромко пел. Муравейник жил своей жизнью с одной лишь целью: на следующий день пойти в атаку и смять, растоптать тех, на кого укажут. Все они присягнули на верность стране, на верность фюреру.

Зольф усмехнулся. Водораздел проходил именно там; не Кимбли определять, где проходит та самая грань. Его дело — выполнять приказы. И выполнять их с тщанием.

========== Глава 4: Каждый из нас - мишень ==========

1903 год, Западный город.

Хеис Клиф Арбер и еще пара десятков ишваритов вошли в помещение, обозначенное на карте, как место учений.

— Выстраиваемся по одному, — на проходной стоял хмурый аместриец средних лет. — Документы предъявляем и оставляем здесь. Когда будете выходить, вам все вернут, на учебной программе они вам не понадобятся, — его голос был столь же невыразителен, как и он сам. — Проходим в дальнюю комнату на санитарную обработку, таковы правила. Оружие и личные вещи оставить там. И следовать дальнейшим указаниям.

Они вошли в просторное светлое помещение. Вдоль стен стояли сейфы — видимо, для оружия и личных вещей, на каждом из них лежал комплект одежды, более всего напоминающий пижаму. И пара мягких тапок.

— Что за черт? — нахмурился Хеис. — Что это за пижамные учения такие?

— Ты что, на учениях никогда не был? — отозвался стоявший рядом с ним молодой парень непривычно низкого для ишварита роста. — Все время они ерунду придумывают.

Хеис не ответил, только обвел хмурым взглядом остальных. Остальные переодевались.

Облачившись в пижаму, он посмотрел на приятеля — стандартные свободные штаны были тому длинны, и оттого он стоял, расставив ноги немного шире обычного.

— Почему они не побеспокоились о подходящей для тебя форме, Лиам? — настороженно озираясь, спросил Хеис.

— Потому что мы для них собаки, ты еще не понял? — ответил еще один, стоявший поодаль.

— Ты бы одной мерой всех не мерил, — буркнул Хеис.

— Да кто тут одной мерой мерит? — вскинулся тот.

Остальные притихли и ждали продолжения.

— Это у тебя одна мера! Повезло с дружками из академии — так ты всем белорылым сукам сапоги готов лизать?

Хеис было дернулся, чтобы проучить задаваку как следует, но Лиам, встав между ними, примирительно расставил руки в нелепо свисающих рукавах в стороны:

— Ладно вам, братья! Хеис, Раим, вы чего? Поспорили — и будет!

— Аместрийская проблядь, — Раим сплюнул себе под ноги. — Помянешь мое слово, да поздно будет…

Хеис не ответил. Его терзали нехорошие предчувствия. И одежда, так не подходящая Лиаму, казалась звеном зловещей цепочки, кусочком мозаики.

— Готовы? — грубый голос послышался из-за двери.

— Так точно, — нестройно отозвались ишвариты.

— Проходите по коридору прямо, первая дверь налево, — скомандовал голос.

Когда последний из ишваритов вошел в указанное помещение, дверь с лязгом захлопнулась. Теперь они стояли в камере, от аместрийцев в военной форме их отделяла решетка.

— Какого?.. — начал Лиам, но осекся под тяжелым взглядом усатого человека в форме бригадного генерала.

— Ваши контракты с армией Аместриса разорваны, — пролаял бригадный генерал, сверкая отполированной лысиной в холодном свете коридора. — Так как отныне вы находитесь в статусе государственных изменников, вас будет ждать суд.

Ишвариты зароптали. Судя по звукам из коридора, рядом с ними была еще по меньшей мере одна аналогичная камера.

— Но мы верно служили Аместрису! — Хеис не поверил своим ушам. Ему казалось, что все это дурной сон или же еще более дурной комедийный спектакль.

— Молчать! — гаркнул бригадный генерал. — Суд не заставит себя долго ждать.

— Что я говорил тебе? — скривился Раим, как только за бригадным генералом захлопнулась дверь. — И где твои аместрийские дружки? Может, они вытащат всех нас отсюда? Дай-ка угадаю — они первые, не задумываясь, надавят на гашетку! Или сделают вид, что просто не узнали тебя, чтобы

прикрыть собственный зад!

— Заткнись! — вскипел Хеис.

— Нет, это ты пасть закрой — несет аместрийским дерьмом!

Хеис не выдержал — он в один прыжок оказался рядом с Раимом и, не сдерживая злости, мощным ударом в челюсть сбил того с ног.