Страница 9 из 111
- Нет, - поколебавшись, отрезала она. - Я танцор меча.
Его глаза блеснули, но лицо - паутина морщин и складок - не изменилось. Он снова посмотрел на Бореал и кивнул. Один раз.
- Хорошо поешь, - сказал он и ушел к другому покупателю.
Я закинул на плечо суму, взял один сверток и вышел из магазина, на шаг опережая Дел. Когда мы оказались на улице, я задержался, чтобы она поравнялась со мной.
- Хорошо поешь, - озадаченно повторил я. - Он хотел сказать танцуешь?
Дел поудобнее ухватила свой сверток. Лицо ее ничего не выражало.
- Нет, - объявила она. - Он все сказал верно.
А я-то рассчитывал на более развернутый ответ или на объяснение. Обдумав ситуацию, я решил поосторожничать, не лезть к ней с расспросами и сменил тему.
Вернувшись, мы тщательно поседлали лошадей, не забывая, что Харкихал - последний город перед Границей. Покинув серо-коричневые стены, направившись на Север, я стану чужим для своего мира. Дел возьмет на себя роль проводника, а мне, не знающему нравы и обычаи Севера, останется только подчиняться ей.
Нам придется поменяться ролями и не скажу, чтобы я был очень этому рад.
Дел-то, без сомнения, была довольна.
Но она замкнулась в себе и молчала, пока мы выводили ее застенчивого мерина и моего раздраженного жеребца из деревянной постройки за гостиницей, служившей конюшей. Теперь на широких крупах наших лошадей лежали свертки кожи и меха. Жеребец еще не решил, как относиться к происходящему. Он шел, осторожно ступая задними ногами, словно пробираясь на цыпочках. Потом гнедой начал часто и шумно хлестать хвостом, и это яснее слов сообщило мне, что он собирается высказаться так, как это могут делать только лошади.
Жеребец фыркнул, намеренно толкнул меня в правое плечо носом и прихватил зубами бурнус.
- Кончай, - посоветовал я, ни на секунду не забывая, что его передние копыта находятся в опасной близости от моих ног.
Он не отвязался и после очередного толчка в плечо я выбросил в его сторону мощный кулак. Кулак и нос соприкоснулись. Жеребец тут же отпрянул, кивая и мотая головой на другом конце плетеного голубого повода, и выкатил один глаз в невинном, растерянном изумлении, но меня он этим не провел. Я улыбнулся, пригрозил ему пальцем и увидел, как поднялись бархатные уши. Впрочем, он тут же снова заложил их, но скандалить не стал. Гнедой был не столько зол, сколько расстроен, что я поймал его за одной из проделок. Пока жеребец был в хорошем настроении, с ним можно было договориться.
Дел покачала головой.
- Не знаю, почему ты не продашь его. Он уже обошелся тебе гораздо дороже, чем стоит.
- Это как сказать, - ответил я, вспоминая, что, как бы то ни было, а он убил одного из моих врагов. К сожалению, меня в это время с ним не было и я не мог полюбоваться этим зрелищем. - Будем считать, что я к нему привык. Как человек, который каждый год собирается расстаться со сварливой женой и никак не расстанется.
Она посмотрела мне в глаза, отказываясь вступать в дебаты.
- Твоя смерть будет на его совести.
- Вряд ли. Может он меня и выкидывает то и дело из седла, но в долгой скачке, я думаю, он проникается ко мне симпатией, - я похлопал гнедого по морде. - Мы во многом похожи.
- Оба тупоголовые, - согласилась Дел и посмотрела через мое плечо на кантину, в которой мы провели большую часть прошлого вечера.
Я повернулся в ту же сторону, но ничего не увидел и только снова взглянув на Дел, наконец-то все понял.
Не покончив с этим делом, она не могла уехать из Харкихала.
Я вздохнул. Кивнул. Остановился.
- Иди, - сказал я ей, - разберись с ним.
Она резко повернулась ко мне.
- Ты знаешь?
- Я знаю, что иначе ты не успокоишься, - мягко сказал я. - Иди, баска. Проверь, там ли он. Если нет, мы можем уезжать отсюда. Будем утешать себя мыслью, что ты пыталась его найти. А если он там, ну... - я пожал плечами. - Поступай как знаешь, баска.
- Но... ты не знаешь почему, - она оборвала себя и покачала головой. Волосы как чистый шелк заскользили по ткани, покрывавшей ее плечи. - Ты не можешь знать.
- Может я и тупоголовый, но не совсем дурак, - прямо сказал я. Вчера вечером ты увидела мужчину и пока ты не встретишься с ним снова и не утолишь то, что мучило тебя всю ночь так, что ты не смогла заснуть даже в кровати, ты всю дорогу будешь угрюмой как женщина перед родами.
Она открыла рот, явно собираясь протестовать против последней части моего объяснения. Дел выходит из себя, когда я начинаю издеваться над женщинами или принижаю женский пол. Теперь я делаю это из желания подколоть ее и вступить в словесную схватку. Когда-то я издевался над ними потому что на Юге женщина стоит на несколько ступеней ниже мужчины. Дел сумела изменить мое отношение к вопросу равенства людей и в этом ей сильно помогло рабство. Человек, выросший рабом и страдавший от унижений, быстро учится не подвергать унижениям других.
Но на этот раз Дел решила не затевать перепалку. Она закрыла рот и лицо ее помрачнело.
- Именно это я и должна сделать.
- Конечно. Я так и понял.
- Я поступлю честно, - пообещала Дел. - Я вызову его на танец.
Я едва не рассмеялся, не сумел ограничиться улыбкой, потому что понял, насколько важно для нее услышать мой ответ.
- Если он танцор меча, это будет честно, - согласился я, - а если нет, получится фарс.
Светлые брови сошлись у переносицы.
- Тигр... - начала Дел, но фразу не закончила. Запнувшись на полуслове, она измученно посмотрела на меня.
- Или, - мягко сказал я. - Я пойду с тобой баска.
Мы привязали лошадей около кантины и вошли, откинув в сторону знакомый по прошлому вечеру полог. В зале еще держался запах хувы, но дым почти развеялся. В такую рань люди, ищущие забвения в алкоголе, хуве и женщинах, в кантинах не появляются.
Зато для знакомого Дел время было подходящим.
Он заметил ее еще у порога. Я увидел изумление в его глазах, а потом в них появилось тоже, что в глазах любого мужчины, увидевшего Дел: разгоравшееся пламя желания. Он был Южанином, темноволосым и темнокожим, с глубоко посаженными светло-карими глазами. Возраст его я определить не смог, но видимо он много лет провел в пустыне и солнце успело взять свою дань. Когда он улыбнулся, белизна зубов показалась неестественной на фоне смуглого лица.