Страница 72 из 108
- Я никогда не видела его в таком гневе, - сказала наконец Торри. - даже в Обители, когда Аликс запретила ему выходить из шатра - а он собирался на охоту с Доналом.
Я рассмеялся, радуясь, что могу отвлечься от мыслей о том, что произошло между мной и Финном, о том, каким он был, когда покинул эту комнату:
- Аликс часто злит Финна, а он - ее, это давняя история.
- Из-за того, что он когда-то похитил ее? - Торри улыбнулась, встретив мой недоуменный взгляд. - Да, Финн рассказал мне об этом... когда я попросила. Он рассказал мне еще кое-что, - она снова потянулась разгладить складку моего камзола. - Он сказал, что если найдется женщина, которую он будет желать так же, как Аликс, он не позволит никому встать между ними. Ни тебе, ни своему брату, - я чувствовал, как напряглись ее руки, она закончила очень серьезно.
- И я ему верю.
Я наклонился и поцеловал ее в лоб:
- В нем говорит горечь, Торри. Он никогда не мог забыть Аликс. И я не думаю, что когда-нибудь сумеет, - я пожал ее руку. - Идем. Настало время свадьбы.
Большой зал был полон - аристократия Солинды и Хомейны, лучшие воины Чэйсули... У окованных серебром дверей я ждал Электру, поглядывая на великолепное собрание с некоторым страхом. Я почему-то не думал, что столь многие захотят увидеть объединение враждовавших государств, может, они думали, что мы убьем друг друга прямо перед священником?
Я попытался расслабиться. Зубы стиснуты до боли: вот уж не думал, что венчание будет таким страшным испытанием. И я, солдат... Я невесело усмехнулся.
Не сегодня. Сегодня я был просто женихом, и нервы мои были на пределе.
Хомейнский священник терпеливо ждал на возвышении подле трона. Гости, собравшиеся в зале, напоминали пчел, окружающих свою матку. Или Мухаара.
Я искал в толпе знакомые лица: Финн, Дункан и Аликс - первый серьезен, как обычно, вторая почти сурова. Моя мать сидела на табурете, рядом стояла сестра, на матери по-прежнему были платок и чепец, скрывающие седые волосы, но теперь она была воистину матерью короля, а не мятежника: это было видно по ее одежде.
Турмилайн же просто-таки воспламеняла сердца своей необыкновенной сияющей красотой. И Лахлэн, стоявший подле нее, похоже, видел это лучше прочих.
Я вздохнул. Бедняга Лахлэн. Он не просто был очарован моей сестрой - он боготворил ее. В последнее время я уделял ему не слишком много времени, а присутствие Торри еще усиливало его страдания. Но здесь я ничего не мог сделать. Он - тоже, ему оставалось только молча терпеть эту боль.
- Мой господин.
Кровь застыла у меня в жилах. Вот и все. Это был голос Электры. После недолгих колебаний я обернулся к ней, Она была дочерью Беллэма до мозга костей. Она была в белом - цвет траура, - без слов говорившем, что она думает о своем будущем супруге. Что ж, ничего другого я и не ожидал.
Ее большие серые глаза смотрели на меня из-под длинных ресниц, водопад бледно-золотых волос ниспадал до колен, волосы не были убраны, как и пристало девушке. Хотелось зарыться в эти золотистые волны руками и усадить ее себе на колени...
- Видишь? - сказала она, - Я надела твой свадебный дар.
Она отдала должное серебру и сапфирам. Боги, что за женщина...
Но в это мгновение она была для меня не столько женщиной, сколь противником: было в ней что-то от бесшумно ступающей хищной кошки. Эта спокойная уверенность не оставляла сомнений в ее чувствах - и все же она была желанна мне. Более, чем когда-либо. Более, чем я посмел бы признаться - даже самому себе.
Я предложил ей руку:
- Госпожа оказывает мне честь... Тонкая белая ручка легла на зеленый бархат моего камзола:
- Мой господин... это самое малое, что я могу сделать для вас.
....Церемония была краткой, но я не слушал, что говорилось на ней. Я пытался не обращать внимания на то чувство, которое шевелилось где-то глубоко внутри меня. Я постоянно ощущал осуждение Финна, хотя его лицо, когда я посмотрел на него, было спокойно, без тени чувства. Всякий раз, когда я смотрел на Электру, я видел только женщину, прекрасную и желанную.
Я говорил слова клятвы, связывавшие нас - хомэйнские слова, взятые из языка Чэйсули. И это было верно - Хомейна и Чэйсули были неразделимы, теперь я знал, почему.
Электра повторяла слова за мной, не отводя от меня взгляда. Ее солиндский выговор превращал в насмешку слова клятвы: быть может, она делала это намеренно? Но нет, она ведь и вправду была из Солинды... и, без сомнения, прекрасно понимала, что говорит.
Священник положил руку на ее голову, вторая опустилась па мою. На несколько мгновений повисло тяжелое молчание - мы стояли на коленях перед ним, потом он улыбнулся и произнес слова благословения новому Мухаару и его госпоже супруге.
Я взял эту женщину - я удержу ее. Электра наконец стала моей.
Когда окончился свадебный пир мы перешли в следующий зал: этот был не таким большим, но производил едва ли меньшее впечатление, чем Тронный Зал с его Троном Льва. По стенам проходила галерея, лютни, флейты, тамбурины, арфы и юные голоса певцов служили фоном для празднества. Вскоре гости, подогретые добрым вином, перестали обсуждать политику и приготовились вывести своих партнерш в танце на красные плиты пола.
Но танцы не могли начаться, пока их не откроют Мухаар и его Королева. А потому я вывел Электру на середину зала и дал знак начинать.
Она легко повела изысканный узор танца, вся - кружение, вся - шорох одежд.
Наши руки соприкоснулись и разошлись. Танец был более похож на изысканное ухаживание с легкими авансами с обеих сторон. Я чувствовал направленные на нас взгляды и улыбки - правда, последние в большинстве своем принадлежали не солиндцам. Для тех во всем происходящем было мало радости.
- Скажи мне, - сказал я, когда танец свел пас в центре зала, - где Тинстар?
Она вся напряглась и чуть было на оступилась, я подхватил ее под руку и помог ей удержаться на ногах, ласково улыбнувшись ее ошеломленному взгляду.
- Ты думала, я не спрошу? - танец снова развел нас, но через мгновение мы снова оказались рядом.
Она глубоко вздохнула - сапфир заискрился на ее шее, подвески пояса вспыхнули огнями в складках юбки:
- Мой господин... ты застал меня врасплох.