Страница 100 из 108
- Каждый день, - с готовностью ответил я. - И каждый раз сожалею о том, что произошло.
- Что изменилось бы, если бы Финн пришел к тебе и попросил позволения сделать твою рухоллу своей чэйсулой?
Я обнаружил неподалеку пенек и тяжело опустился на него. Дункан ждал моего ответа и, наконец, я сказал:
- Мне нужен был союз, который предложил бы Родри, если бы я выдал мою сестру за его сына.
- Но ведь союза ты и так добился.
- Лахлэн помог мне. Союза с Родри не было, - я пожал плечами. - Не сомневаюсь, что, покончив с этим, мы-таки его заключим, но сейчас формально его нет. Лахлэн действовал как наемник и арфист в одном лице, не как Мухаар и Наследный Принц Эллас. Согласись, разница велика.
- Разница, - его голос звучал ровно, - Да. Как разница между хомэйном и Чэйсули.
Я пинком отбросил в сторону обломок камня:
- Ты жалеешь о том, что Донал должен жениться на Айслинн? Чэйсули - на дочери хомэйна?
- Я жалею о том, что жизнь Донала будет иной, чем хотелось бы мне, Дункан казался черным пятном-выступом на темной стене. - В клане он был бы просто воином, если не был бы избран вождем клана. Это... это более простая жизнь, чем та, что ожидает принца. И я хотел бы, чтобы он жил так. Не той жизнью, которую ты для него избрал.
- У меня нет выбора. Боги - твои боги - не оставили его мне.
Мгновение он молчал.
- Тогда нам придется признать, что у него есть веская причина стать тем, чем он должен стать - по твоей воле.
Я невесело улыбнулся:
- Но у тебя есть преимущество, Дункан. Ты увидишь, как твой сын станет королем. А я должен умереть для того, чтобы трон перешел к нему.
На этот раз Дункан замолчал надолго. Луна утонула в облаках, и он совершенно слился со скалой, но я по звуку мог определить, где он находится.
- Ты изменился, - сказал, наконец, Дункан. - Сначала я думал, что это не так, что, если даже ты и изменился, то не намного. Теперь вижу, что ошибался.
Финн хорошо закалил сталь... но царствование заточило клинок.
Я поежился под плащом:
- Как ты и сказал, королевская власть меняет людей. Мне кажется, что выбора у меня нет.
- Необходимость тоже изменяет, - спокойно заметил Дункан. - Она изменила и меня. Мне почти сорок - достаточно много, чтобы знать свое место и покориться толмооре без колебаний, но все чаще в последнее время я задумываюсь над тем, что было бы, если бы наши судьбы обернулись по-другому... - он покачал головой.
- Мы задумываемся, всегда задумываемся. Жить свободно, без толмооры...
Луна выбралась из-за облаков, и я увидел, что он снова качает головой:
- Что было бы, если бы мой сын остался со мной? Пророчество было бы изменено. Перворожденный, давший нам слова, никогда более не родится. Мы больше не будем Чэйсули, - я видел его горькую улыбку.
- Чэйсули: дети богов. Но дети могут быть и своевольными...
- Дункан... Мы найдем ее. И заберем ее у него. Теперь его лицо заливал лунный свет:
- Женщин теряют часто, - по-прежнему тихо сказал он. - В родах... по несчастной случайности... из-за болезни. Воин может горевать в одиночестве, укрывшись в шатре, но не станет показывать своих чувств всему клану. Так не принято. Такие вещи должны оставаться... личными, - он сжимал в горсти пригоршню острых камешков. - Но когда этот демон отнимает у меня Аликс, мне нет дела до того, кто видит мое горе, - камешки падали из его руки, как капли. - Я остался без нее... и внутри - только пустота.
Около полудня мы добрались до ущелья, в котором располагался Вальгаард. Мы выехали из узкой горловины прохода в горах в сам каньон и увидели, что с обеих сторон, справа и слева, протянулись высокие отвесные стены, почти смыкавшиеся у нас над головами. Вскоре мы начали казаться самим себе муравьями в каменном кармане великана.
- Вон, видишь? - указал вперед Дункан. Я увидел Вальгаард, возвышавшийся перед нами, как орел в высоком гнезде. Сама крепость была словно третьей стеной скального коридора - нет, не орел: стервятник, нависший над мертвым телом.
Спасение от этого каменного ужаса лежало позади, а перед нами - Вальгаард.
И мои ощущения при виде этой крепости мне совершенно не нравились.
- Лодхи! - приглушенно вскрикнул Гриффт. - Такого я никогда не видел!
Я тоже.
Вальгаард вырастал из блестящего черного базальта, как ледяная черная волна или темный бриллиант с острыми режущими гранями. Драгоценная подвеска ожерелья - вот только слишком тяжел и мрачен камень. Башни, галереи, бастионы все сверкало, как гладкое стекло, а вокруг клубились дымы. Я чувствовал запах странного дыма даже оттуда, где стояли мы.
- Врата, - проговорил Дункан, - Они внутри крепости. Вальгаард - их страж.
- Дым идет оттуда?
- Это дыхание бога, - ответил Дункан, - Оно жжет, как огонь. Я слышал рассказы об этом. В камне есть кровь, белая горячая кровь. Если ты коснешься ее - умрешь.
В ущелье не было снега. Дно его было гладким и чистым - сверкающий базальт. Ни травы, ни деревьев. Из зимы мы попали в лето, и я обнаружил, что холод мне больше по нраву.
- Асар-Сути, - сказал Дункан. - Сам Секер. И очень аккуратно сплюнул на землю.
- Что это за штуки? - спросил Роуэн. Он имел в виду большие каменные глыбы, разбросанные вокруг, как гигантские игральные кости. Черные игральные кости без малейших следов каких-либо знаков на гранях. Достаточно большие, чтобы за ними мог спрятаться взрослый человек.
Или - умереть под ними, если земля вдруг дрогнет.
- Зверинец Айлини, - объяснил Дункан, - Их подобие лиир.
Мы подъехали ближе, и я понял, что он имел в виду. Каждый кусок камня имел форму, если так можно выразиться - чудовищная насмешка над животными. Их морды и члены не имели ничего общего с обликом тех животных, которых я знал. Насмешка богов, извращенные лиир, возможно, подобие богов - тех, что жили здесь. Асар-Сути в камне. Бог многих обличий. Бог гротеска.
Я подавил невольное содрогание. Это место было воплощением всего самого отвратительного, что есть в мире.
- Нужно опасаться легких путей. Дункан кивнул:
- Просто въехать в крепость но главной дороге, как поступает большинство мучеников, было бы неожиданным, но и глупым тоже. Я не хочу умирать, как глупец. Потому мы найдем какое-нибудь укрытие и подождем, пока не составим план, как проникнуть вовнутрь.