Страница 5 из 32
– Мы не можем его принять, – громко заявил Саймон.
– Почему, скажи на милость? – взвился его дядя.
– На фиг он нам сдался, и на фиг мы ему сдались? Он привык к роскоши и чтобы все перед ним стелились. Слугами вон обзавелся. На кой ляд нам тут нужны его паршивый лакей с секретарем? Я понимаю еще – секретарша! Зачем они ему? – с неожиданной враждебностью спросил Саймон. – Дебил он, что ли?
– Это он-то дебил? – взвизгнула Барбара. – Как ты смеешь! Да он величайший из ныне здравствующих актеров.
– Перышко ему в зад! – хмыкнул Саймон.
– Черт побери, Агнес, неужели ты не можешь научить своего сынка выражаться по-человечески?
Саймон кротко вскинул брови.
– Неужели, дядюшка, вам не нравится, как я выражаюсь?..
– Господи, да уймитесь же вы наконец! – в сердцах воскликнула Барбара. – Давайте перейдем к делу. Значит, Саймон против того, чтобы мы пригласили сюда мистера Гаунта. Я – за, а мама колеблется. Вы, дядя Джеймс, по-моему, тоже за?
– Я по простоте душевной решил, что три новых постояльца хоть как-то поддержат вашу пустеющую казну, – вздохнул доктор Акрингтон. – Давайте послушаем мнение главы семейства. – Он повернулся к полковнику Клэру: – Что скажешь, Эдвард?
– Ась? – встрепенулся полковник, широко раскрыв рот и испуганно вытаращившись на зятя. – Это насчет бумаги, что лежит на столе? Я не слушал. Прочитай заново.
– О Господи!
– Ваш бифштекс, – промурлыкала Хойя, подавая доктору Акрингтону большую тарелку, на которой беспомощно распростерся в луже крови омерзительно-бледный, вспученный кусок мяса.
Последовавшая сцена украсила бы любой комедийный фильм. Доктор Акрингтон изрыгал площадную брань, Барбара билась в пароксизмах истерического хохота, миссис Клэр растерянно бормотала утешительные слова, Саймон прыгал, ржал, приседал и шлепал себя по ляжкам, а Хойя поочередно мотала головой, нервно хихикала и невнятно извинялась. Наконец, разразившись слезами, она схватила тарелку и, не чуя под собой ног, помчалась на кухню, а донесшиеся оттуда грохот и звон битого стекла красноречиво поведали о том, какая судьба постигла злополучный бифштекс.
Полковник Клэр, все это время недоуменно поедавший зятя глазами, потихоньку взял письмо от доктора Форстера и погрузился в чтение. И продолжал читать, когда доктору Акрингтону подали холодный ростбиф.
– А кто такой этот Джеффри Гаунт? – осведомился полковник Клэр после продолжительного молчания.
– Папочка! Неужели ты не знаешь? Ты же видел его в «Джейн Эйр», когда мы ходили в кино на прошлой неделе. Он невероятно знаменит. – Барбара умолкла, чтобы перевести дух. – Именно таким я себе и представляла мистера Рочестера[4]! – со страстью добавила она.
– Актеришка! – скривился ее отец. – Только его нам тут недоставало.
– Во-во! – радостно поддержал Саймон. – И я про то же.
– Боюсь, мистер Гаунт найдет нас довольно скучной компанией, – сказала миссис Клэр. – Может, нам лучше сидеть и не высовываться? Как ты думаешь, милая?
– Мамочка, ну как ты… – начала Барбара, но доктор Акрингтон, заговоривший с пугающим спокойствием, перебил ее.
– Я ничуть не сомневаюсь, моя дражайшая Агнес, – произнес он, – что Гаунт, привыкший вращаться в высших кругах, найдет вашу компанию более чем скучной. Правда, в ответном письме Форстеру я высказал предположение, что в Ваи-Ата-Тапу ему будет не так уж и плохо, поскольку недостаток комфорта с лихвой возместится добротой и вниманием окружающих. Должно быть, я ошибся. Почему-то мне втемяшилось в голову, что вы держите этот пансион на водах, чтобы сюда приезжали больные. Видимо, я ошибся. Вы предпочитаете держать у себя клиентуру иного сорта: алкоголика-неплательщика и отпетого негодяя, по которому давно веревка плачет.
Полковник Клэр удивленно изогнул брови.
– Ты имеешь в виду Квестинга, Джеймс?
– Да.
– Зря ты так.
– Это еще почему?
Полковник Клэр сложил вместе вилку с ножом и, внезапно побагровев, уставился на противоположную стену.
– Потому что, – проскрипел он, – я перед ним в долгу.
Последовало долгое молчание.
– Понимаю, – произнес наконец доктор Акрингтон.
– Агнес и дети ничего об этом не знают, – добавил полковник. – Я ничего им не говорил, полагая, что это касается только меня. Но ты, Джеймс, и вы, мои дети, так невзлюбили мистера Квестинга, что я… я не могу себе позволить… Словом, я умоляю вас: ради меня, будьте к нему снисходительнее.
– Ты не можешь себе позволить, – задумчиво повторил доктор Акрингтон. – Черт побери, что же ты натворил, дружище?
– Прошу тебя, Джеймс, не будем об этом.
С видом мученика полковник Клэр встал из-за стола и прошествовал к окну. Миссис Клэр попыталась было последовать за мужем, но он произнес: «Нет, Агнес», – и она остановилась как вкопанная.
– С другой стороны, – добавил полковник Клэр, – пожалуй, можно было бы и принять здесь этих людей. Я… я посоветуюсь на этот счет с Квестингом. А сейчас оставим эту тему.
Он вышел на веранду и, вышагивая деревянной поступью, скрылся из виду.
– Что за чертовщина у вас тут творится? – не выдержал доктор Акрингтон.
– О, Джеймс, не надо, прошу тебя! – воскликнула миссис Клэр и залилась слезами.
Хойя плюхнула на стойку последнюю тарелку, спустила воду из раковины и покинула кухню, оставив там относительный порядок. Хойя жила со своей семьей в поселении маори по другую сторону горы и, поскольку Клэры отпустили ее на остаток дня, решила сходить туда и переодеться в праздничный наряд. Обогнув дом, она пересекла пемзовую террасу, прошла по тропинке, огибающей горячее озеро, и, миновав подножие горы Ваи-Ата-Тапу, зашагала через долину термальных источников. Свинцовое небо угрожающе набухло, воздух был удушающе неподвижен. Хойя, казалось, не шла, а скользила. Естественно и непринужденно. Она была словно составной частью этого первобытного ландшафта. Белые люди ходили по этой земле, а маори были ее сущностью. Такой же, как окружающие деревья, озера и горы.
Вскоре тропа привела Хойю к высоким зарослям мануки. Внезапно из-под сени деревьев навстречу Хойе вышел молодой человек. Эру Саул, полукровка. Из уголка его губ свешивался окурок.
– Ху! – сказала Хойя. – Тебе-то чего здесь нужно?
– У тебя ведь выходной? Пойдем погуляем.
– Некогда, – отрезала Хойя. И двинулась вперед, но Эру удержал ее, схватив за руку.
– Нет, – сказал он.
– Отстань!
– Но я хочу поговорить с тобой.
– О чем? Говорить, говорить, говорить… Заладил, как испорченная пластинка. Утомил ты меня.
– Знаешь что… Поцелуй меня, а?
Хойя расхохоталась, закатив глаза.
– Ты совсем обалдел. Веди себя прилично. Миссис Клэр тебя живьем сожрет, если ты будешь ко мне приставать. Я спешу домой.
– Постой, – пробормотал юноша, обнимая ее.
Хойя отбивалась, посмеиваясь. Эру отступил на шаг и гневно заговорил:
– Ясно, я для тебя рылом не вышел. С пакеха связалась, да? С белыми якшаешься?
– Замолчи, дуралей! – гневно прикрикнула Хойя. – Гадкий мальчишка.
– Понятно, у меня нет машины, и я не ворую. А Квестинг твой – вор! Ворюга!
– Ерунда! – вспыхнула Хойя. – Он хороший.
– А зачем он лазает по ночам на пик Ранги? Какие у него там дела?
– Да ты только языком чесать и можешь.
– Передай ему, чтобы впредь поостерегся, не то я ему рога пообломаю. Как тебе это понравится?
– Мне-то? Да мне наплевать на него.
– Неужели? Ну-ка повтори!
– Отстань от меня! – Хойя нетерпеливо топнула ногой. – Вот привязался, дубина. Прочь с дороги! Вот пожалуюсь прадедушке, и он наложит на тебя макуту.
– Ха! Эру никому не заколдовать!
– Моему прадедушке это раз плюнуть, – засверкала глазами Хойя.
– Послушай, Хойя, – начал увещевать ее Эру, – ты ведь с динамитом играешь. Это может для тебя плохо кончиться. И еще – в следующий раз, когда этот пакеха предложит тебе прокатиться, передай ему от моего имени, чтобы он оставил тебя в покое. Ясно? И добавь, что если он ослушается, то следующий поход на Ранги станет для него последним.
4
Возлюбленный Джейн Эйр.