Страница 28 из 32
– Джеймс! – вскричала миссис Клэр. – Вспомни про свою язву! Тебе вредно нервничать.
Ее брат с побелевшими губами, трясущийся мелкой дрожью, являл классический пример человека, потерявшего над собой власть.
– Тем более, – робко продолжала миссис Клэр, – что это недалеко от истины. Он ведь и впрямь скоро станет здесь хозяином. Конечно, он мог бы и подождать немного. Бедняга Эдвард…
– К чертям собачьим беднягу Эдварда! – прошептал доктор Акрингтон, сверкая глазами. – Ты читать умеешь? Забудь ты о своем слабоумном супруге и скажи мне, как я должен истолковать вот это? – Он гневно ткнул перстом в предпоследнюю строку объявления. – Вот, полюбуйся – «Постоянный врачебный контроль». Врачебный контроль! Ведь этот ублюдок меня имеет в виду! Меня!
Голос доктора Акрингтона внезапно сорвался на визг. Он ожег свирепым взглядом Барбару, которая тут же разразилась истерическим хохотом. Вконец осатанев, доктор изрыгнул какое-то богохульство и, скомкав газету, швырнул к ногам сестры.
– Психи ненормальные! – проорал он и, круто повернувшись, слепо рванул по веранде к своей комнате.
Однако в эту самую минуту судьбе угодно было вытолкнуть на веранду Септимуса Фолса, и оба прихрамывающих господина оказались буквально в паре шагов друг от друга. Ужасное по своим последствиям столкновение казалось неминуемым. Дайкон невольно выкрикнул:
– Доктор Акрингтон! Осторожно, сэр!
Доктор и мистер Фолс замерли как вкопанные. Септимус Фолс расплылся в приветливой улыбке.
– Доктор Акрингтон? Так это вы, сэр! Рад с вами познакомиться. Я уже хотел узнать, как вас найти. Позвольте представиться – меня зовут Септимус Фолс. Значит, вы и есть наш лечащий врач?
Миссис Клэр, Дайкон и Барбара в ужасе зажмурились и затаили дыхание. Побагровевший доктор Акрингтон сжал кулаки и попытался было что-то сказать, но вместо слов из его горла вырывалось лишь сдавленное рычание. Септимус Фолс – классическое воплощение замученного радикулитом страдальца – с трудом разогнулся и обеспокоенно посмотрел в лицо доктору Акрингтону. Вдруг глаза его засветились. – Боже, неужели вы – доктор Джеймс Акрингтон? Какое счастье! Даже не верится. Я слышал, что вы осчастливили Новую Зеландию своим приездом, но… не ожидал, право. Я сразу узнал вас по фотографии в «Некоторых аспектах изучения сравнительной анатомии». Ну надо же, такая честь…
– Вы сказали – вас зовут Септимус Фолс?
– Да.
– С ума сойти.
– Я даже не смею надеяться, что вы обо мне слышали.
– Идемте ко мне! – мотнул головой доктор Акрингтон. – Я хочу с вами поговорить.
Глава 7
Торпеда
– Похоже, – сказал позже Дайкон, – что мистера Фолса всерьез интересует анатомия, а доктор Акрингтон вот уже несколько лет является его идолом. Причем прояснилось это за считаные мгновения до кровопролития. Между прочим, наш доктор, судя по всему, даже этой встрече рад.
– А куда подевался Фолс? – полюбопытствовал Гаунт. – Почему он с нами не ужинал?
– Мне кажется, он долго парился в горячем источнике, после чего сразу лег в постель. Доктор Акрингтон подозревает, что ему поставили неправильный диагноз, и собирается поколдовать над его крестцом.
– Брр! Не завидую я этому Фолсу. Доктор мне всю ногу исколол. А ты заметил, Дайкон, как преобразилась наша малышка? Она показалась мне необыкновенно хорошенькой, когда рассматривала свое новое платье. Представляю, что будет, когда она его наденет. Нужно непременно отвезти ее завтра к парикмахеру. Местная публика просто обалдеет. Концерт всем надолго запомнится, это как пить дать.
– Да, – сухо сказал Дайкон.
– Если ты, конечно, не будешь брюзжать и сидеть как в воду опущенный.
– Не буду, сэр, уверяю вас, – произнес Дайкон и, сделав над собой усилие, добавил: – Вы доставили ей невероятное наслаждение.
– А главное: она не догадывается, кто это. – Гаунт метнул на своего секретаря пытливый взгляд и, чуть поколебавшись, взял за локоть. – Я хочу поставить маленький психологический опыт. Когда Галатея преобразится, примет поздравления и немного привыкнет к своему новому состоянию, я признаюсь, кто ее тайный даритель. Интересно, какой будет ее реакция?
– Я думаю, она разрыдается и вернет подарки.
– Нет, только не она. Дорогой мой, я буду очень тактичным и нежным. Ах! Самому интересно, что из этого выйдет.
Дайкон промолчал.
– Почему ты молчишь? Тебе что-то не нравится? – спросил Гаунт.
– Да, сэр, – кивнул Дайкон. – Мне не нравится ваша затея.
– Что значит – не нравится? Надеюсь, ты не собираешься меня отговаривать? Черт побери, Дайкон, ты превращаешься в сварливую старуху. И почему только я тебя терплю, сам не знаю.
– Может быть, потому, сэр, что я не боюсь честно отвечать на вопросы.
– Приставать к девчонке я не намерен, если тебя это волнует. Ты распустился, дорогой мой, и стал чересчур чувствителен. Вся эта болтовня про шпионов и закладные притупила твое эстетическое восприятие. Ты превращаешь безобидного шалуна в коварного обольстителя. Повторяю, у меня нет никаких дурных намерений в отношении Барбары Клэр. Я не Квестинг.
– Квестинг для нее не так опасен, – выпалил вдруг Дайкон, сам того не желая. – В Квестинга она по крайней мере не влюблена. Неужели вы не понимаете, сэр, что после вашего экстравагантного подарка она будет ждать естественного продолжения? Вы и без того уже вскружили ей голову.
– Ерунда, – отрезал Гаунт, однако задумчиво почесал затылок. – Она прекрасно понимает, что я ей в отцы гожусь.
– Девочка ослеплена, – пылко произнес Дайкон. – Она выросла в глухой провинции, и вдруг появляется знаменитый актер и начинает оказывать ей знаки внимания.
– Не делай из мухи слона, – поморщился Гаунт. – Лучше честно признайся – ты ведь сам влюблен в нее по уши, да?
Дайкон промолчал. Гаунт подошел к нему, игриво обнял сзади за плечи и встряхнул.
– Ничего, Белл, это пройдет, – сказал он. – Подумай хорошенько, и поймешь, что я прав. А пока обещаю: я буду обращаться с ней бережно, как с фарфоровой статуэткой. Но отказываться от своего замысла я не намерен.
Пришлось Дайкону удовольствоваться этим обещанием. Пожелав друг другу спокойной ночи, они разошлись по спальням.
В ту же ночь, двадцать минут первого, в Тасмановом море, в шести милях к северу от Гарпунской бухты, был торпедирован и пущен ко дну корабль. Тот самый, за погрузкой которого наблюдал продрогший Саймон в ту памятную зябкую ночь. Позднее выяснилось, что судно под названием «Хокианага» перевозило слитки золота для казначейства Соединенных Штатов. Ночь стояла теплая, тихая и почти безветренная, и многие обитатели Гарпуна утверждали на следующий день, что слышали взрыв. В Ваи-Ата-Тапу печальные новости доставила Хойя, примчавшаяся поутру с вытаращенными глазами. Большинство членов экипажа удалось спасти, сказала она, и доставить в Гарпун. Сама «Хокианага» еще тоже не пошла ко дну, и с вершины пика Ранги ее можно увидеть в бинокль.
Саймон ввалился в комнату Дайкона, преисполненный злобного торжества, окончательно уверившийся в виновности Квестинга. Он готов был в ту же минуту вскочить на велосипед и сломя голову мчаться в Гарпун. «Расшевелить этих лежебок» – как он выразился.
– Предупреди я их вчера, этого не случилось бы, – заявил Саймон. – Черт бы меня побрал, никогда не прощу себе, если Квестингу это сойдет с рук. А все из-за вас, Белл, – злобно зыркнул он глазом на Дайкона. – Вы меня отговорили. Вот и радуйтесь теперь.
Дайкон в ответ заметил, что не чувствует своей вины: власти в любом случае не успели бы обнаружить вражескую субмарину.
– Но они могли остановить корабль! – вскричал Саймон.
– На том лишь основании, что тебе померещились какие-то подозрительные сигналы? Не злись – я-то тебе верю, но вот полицию ты навряд ли убедил бы.
– Гори они вечным огнем в геенне огненной! – проревел Саймон. – Пойду сам сверну шею этому Квестингу – и дело с концом!