Сказки третьего тысячелетия

Человек вполне может всю ночь мучиться дурными снами, если накануне испытал сильнейший стресс. Если беднягу обидели, унизили, оскорбили… Нет, с логикой у меня не срасталось. Ведь то, что произошло со мною вчера, было «потрясением» совсем иного рода.

Никто не плюнул мне в душу и не сказал плохого слова. И всё-таки: как у меня тогда зашкаливал пульс!.. Скажем витиевато: я вдохнул душистый аромат, а плод с ветки не сорвал. Чудесная птица унеслась за горизонт – а я заметил лишь отблеск её переливчато-яркого оперенья. Дымчатым миражем подразнила меня тень прекрасной мечты. Я руку не решился протянуть – а призрак растаял…

Казалось бы: после такого не кошмары должны были мне сниться. А совсем иные – горько-сладкие – сны.

Удивительно было уже то, что я таки собрался смотаться по какому-то делу в пригород. В свои двадцать я был не лучше, чем великовозрастный рак-отшельник. Мхом обрастал в унаследованной от бабушки квартире. Копирайтерского интернет-заработка хватало кое-как на оплату счетов за свет и воду. Да ещё оставалось на чипсы, хлеб и молоко.

До электрички оставалось порядочно времени. И пока что я слонялся возле ж/д-станции. День был холодный. Жирно намекавший на близкую зиму. Изо рта моего вылетал пар. Под ногами шуршали фольга, картон, смятые пластиковые стаканчики и прочий мусор. Голуби и воробьи растаскивали отбросы. Сиротливо каркала ворона.

Народу кругом – никого. Продавцы неохотно показывали носы из магазинчиков, лавок и бутиков. Грязно-желтая – с красными буквами – вывеска бистро. Так и манящая юркнуть с мороза в теплый уют заведения общепита. Хотя бы и подпорченный присутствием тараканов. Меня вдруг кто-то окликнул. Я обернулся.

Передо мной стояла девушка. Точно ангел, материализовавшийся из ниоткуда. Темноглазая. Изящная. Она улыбалась – похожими на два алых лепестка губами.

– Вы не знаете, – мелодичным голосом спросила девушка, – во сколько электричка до Н.?

Я успел изучить расписание вдоль и поперек и почему-то очень хорошо помнил время отправления электрички на Н.

– Через полчаса, – ответил я.

– Не скоро!.. Как жаль!.. – опустила голову красавица.

Видóк у меня был – должно быть – самый что ни на есть глупый. Сердце гремело, как турецкий барабан; мне было жарко не по погоде. Эта девушка – с родинкой над правой бровью – покорила меня с первого мгновения. Если бы кудесница сейчас повелела: «Отвези меня в Н. на собственном горбу!» – клянусь, я бы исполнил приказание.

– А ведь ты мог бы угостить меня кофе, – с лукавыми искорками в глазах сказала девушка. От её огорчения по поводу небыстрого прибытия электрички не осталось и следа.

Я не поверил своим ушам. Красавица сама подсказывала мне шаг, на который у меня – жалкого труса – не хватило бы решимости. Мы зашли в то самое бистро – под грязно-желтую вывеску.

Ресторанчик был без претензий. Наваленная на витрине выпечка. Хмурый усач в качестве кассира, подавальщика и уборщика разом. Со стен кое-где слезала краска. Кофе «три в одном» оказался так себе, а капустные пирожки – с гнильцой. Но нам с девушкой было по-царски комфортно на кожаном (местами дырявом) диванчике. За квадратным столиком, который не то чтоб часто, вытирали. Красавица мило щебетала, а я млел от незаслуженного счастья.

Девушка говорила о себе, о своих подругах и хобби. О том, что держит дома черепаху в стеклянном террариуме, золотых рыбок и котенка. Назвала свой любимый цвет – сланцевый. Я был благодарным слушателем. Дважды или трижды спрашивал у девушки её имя. Но она деликатно уходила от ответа.

Время промчалось незаметно. Красавица вдруг заторопилась на перрон. Мне оставалось только проводить её. Зеленая змея электрички как раз подползла. Из окна вагона девушка одарила меня напоследок своей волшебной улыбкой.

Электричка умчалась. И только тогда я понял, насколько я конченый идиот. Упустить шанс, который на блюдечке поднесли добрые боги!..

Надо было забыть о своем никчемном дельце в К. Вместе с девушкой ехать в Н. Да хоть к Вельзевулу на кулички!.. Кровь из носу – добиться у красавицы и имени, и номера телефона… Но я оказался слишком ничтожным, чтобы воспользоваться подарком судьбы. Как всегда.

Я всего лишь тупой неудачник-копирайтер. Без пяти минут хикикомори[1]. В перерывах между выполнением заказов таращиться на голых экранных девиц – вот самое крупное достижение на личном фронте, которое мне светит.

…К своему дому я подходил уже поздним вечером. Тускло горели одноглазые уличные фонари. Деревья тянули к черному небу корявые руки-ветви. Сыпались вперемежку снег и мертвые листья.

В пустых квартирных стенах меня так и взяла за горло тоска. Без аппетита я поужинал. Глянул пару эпизодов не шибко интеллектуального сериала. И завалился спать. Тогда-то мне и приснились те адские сны: кошки, драконы, жуки и прочее.

Потом, за кофе с баранками, я, в конце концов, подыскал своим кошмарам такое натянутое объяснение. Дело в боли разочарования. Я навсегда потерял вчерашнюю неведомую красавицу. И собственный мозг наказал меня за это потоком тяжких видений. Я не подозревал, с чем в действительности столкнулся.

Я думал о моей красавице дни напролет. И по ночам – пока не усну. Видел её в ярких сладостных снах. А дальше… дальше я всё чаще путал эти сны с явью.

Иногда я спросонья чувствовал на губах огненный поцелуй моей желанной. Или густая прядь её волос щекотала мне лицо. В ушах у меня вдруг раздавался нежный девичий смех. Ощущения были чересчур реальными, чтоб называться просто снами. Я думал с тревогой: мне требуются таблетки от галлюцинаций.

Наваждение нарастало снежным комом. Настигало меня не только ночью в постели, но и средь бела дня. Я слышал тихий шепот моей красавицы. Кожей ловил прикосновения её рук и губ. То видел её четкий либо размытый силуэт.

Однажды я вышел за хлебом. И мне померещилось: по ту сторону дороги – она, моя милая, мой ангел. Я рванулся, не посмотрев на красный сигнал светофора… Визг тормозов. Тогда я чудом не попал под колеса авто. А девушку свою, конечно, не нашел.

Не единожды я видел её в окно. Вот она: остановилась у фонарного столба. Или под кривым полуголым кленом. Или присела на скамейку. Я кое-как набрасывал пальто и летел на улицу. Чтобы в досаде наморщить лоб: красавицы и след простыл. Грозило кончиться тем, что при следующем таком случае я разобью оконное стекло и сигану вниз – в погоне за призраком.

«Ядовитый цветок» – так я прозвал свою роковую возлюбленную. Как шмеля, притягивал меня запах нектара. Но этот нектар оказывался губительным ядом, от которого сворачиваются мои прозрачные крылышки…

Каждые три-четыре ночи возвращались те кошмары с драконами и вепрями. И всякий раз – более гнетущие и тяжелые. Муравьи сновали по моему бедному телу; залезали в ноздри, рот и уши. Крысы выедали мне глаза и обгладывали пальцы. Я просыпался в слюнях и поту. От собственного плача или крика. Как-то я даже напрудил в кровать.

Я перестал нормально питаться. Ходил тощий, как вобла. С воспаленными глазами и свинцовой головой. Шатался и спотыкался на ровном месте. Казалось: жизнь вытекает из меня, как водица из пластиковой бутылки, в которой проковыряли отверстие. Надо было что-то предпринимать.

Снова и снова я думал: пора ложиться в психиатричку. Но интуиция возражала: я ищу решение не там. Нейролептики превратят меня в овощ, но не факт, что спасут из омута, в котором я теперь захлебываюсь.

Не знаю, отчего я – до мозга костей «интернетчик» – не нарыл никакой полезной информации в глобальной сети. Но поиск ответов привел меня в читальный зал районной библиотеки. Наугад я взял с полки толстенный фолиант «Энциклопедии для детей и взрослых». И так же наугад раскрыл. Чтобы упереться взглядом в фольклористскую статью:

«Юха. В сказках тюркских народов – демон женского пола; оборотень. Жертвами юха становятся юноши, из которых она постепенно высасывает жизненные соки. По некоторым легендам, юха изводит человека при помощи видений. Иногда – угрожающего, иногда – эротического характера…»

1

Хикикомори (хикки) – японский термин, обозначающий людей, стремящихся к социальной изоляции и уединению. – Прим. ред.