Страница 56 из 100
Следом у Сельмурзаева возникла ясная и четкая мысль - а ведь если "Легион" взял пленных, так те знают своего хозяина Султана. Исчезни они, и ниточка к депутату Государственной думы будет обрублена. И он тогда совершенно чист... Причин жалеть Султана у Сельмурзаева нет. В прошлом слишком много черных кошек пробежало между ними.
Султан насторожился, поймав на себе недобрый взгляд. Внимательно посмотрел на Сельмурзаева, будто уловив его мысли. Спросил:
- Чего смотришь так, Усман?
- Да думаю... У тебя есть дела в Москве, которые ты не можешь переложить на своих людей?
- Плох тот хозяин, который не может переложить дела на своих людей, покачал головой Султан. - Дело хозяина - держать в руке кнут и умело управляться им.
- Тебе нужно уезжать из города.
- Зачем?
- Ты ничего не понимаешь?! - взорвался депутат. - Наш враг уже знает, что вы объявили ему войну. Он придет за вами...
Султан не стал хорохориться, бить себя в грудь и кричать, что готов встретить любого врага лицом к лицу. Он должен был признать справедливость слов депутата. Только спросил:
- Надолго?
- Пока не решится проблема.
- У меня есть братья. Есть деньги. Значит, весь этот мир мой. Мне есть куда бежать. Но я не буду бежать.
- Почему?
- Я отступлю на шаг. Но вернусь. Только перед этим нужно завершить дела...
- Завершай быстрее. Да, что с тем земляным червем, который у тебя на даче пригрелся?
- Это с бизнесменом новосибирским? Пока ничего.
- Ничего? - Сельмурзаев придал голосу побольше язвительности.
- Он согласен на все. И ведет переговоры с друзьями, чтобы те собрали деньги. Те собирают деньги медленно.
- Султан, ты совсем ослаб. Не можешь выбить деньги у какой-то мокрицы...Так убей его!
- Не сейчас. Убью, взяв деньги.
- Ну так встряхни его!.. Эх, Султан, даже земляные черви не боятся тебя!
- Усман, ты не должен говорить так, - Султан с вызовом посмотрел на депутата.
И тот сдал назад. Обуздал раздражение. Сейчас не стоит сталкиваться лбами. Тяжелое время, надо выстоять.
Депутат сухо распрощался с гостем.
Султан уселся на заднее сиденье своего "Мерседеса".
- Куда едем? - спросил водитель-телохранитель, выехав за пределы охраняемого поселка на правительственную трассу.
- На "дачу", - приказал Султан.
Его душила злость. И на врагов. И на так называемых друзей. И даже на себя. Напоминание о новосибирском бизнесмене прибавило ему решимости. Кто-то должен сегодня ответить Султану за его унижения. Сладостно сдавило грудь, когда он представил, как отрежет сейчас заложнику палец. Или ухо. И как тот будет визжать. И визг этот зазвучит сладостной музыкой. Потому что это визг ужаса, а Султан - тот, кто сеет ужас...
До "дачи" добрались за час двадцать - по московским улицам, по раздолбанным подмосковным дорогам.
То, что Султан увидел там, вогнало его в ступор...
* * *
Бадри принес пленному еду. Последнее время это дело он не доверял никому.
Новосибирский бизнесмен сидел на раскладушке, прикрытой влажным свалявшимся матрасом. В подвале было довольно прохладно, но, судя по всему, пленник давно смирился с неудобствами.
Бадри поставил поднос на деревянный ящик, заменявший Анатолию Алексеевичу стол. Разогнулся и посмотрел в лицо пленного.
- Здравствуй, мой брат... Ты ведь брат мой, - заговорил мягко заложник.
- Да, я твой брат, - жестянно ответил Бадри.
Этими словами начинался каждый их разговор. Если бы другие бандиты посмотрели на эту сцену со стороны, то оторопели бы. А потом от греха подальше пристрелили бы пленного. Но посторонних глаз не было. И эти двое могли говорить друг с другом спокойно.
- Ты чувствовал себя одиноко, когда не мог слышать мой голос, - пленник встал, приблизился, положил обе руки на плечи Бадри и внимательно смотрел ему в глаза.
- Да, я чувствовал себя одиноко.
- Ты хотел слышать мой голос. Мой ровный, наполняющий силой голос.
-Да...
- Расскажи мне о том, брат мой, что происходит вокруг?
- Муслим сменил Надиршаха на воротах.
- Хорошо, мой брат.
- Георгий проиграл деньги в казино. Много денег. Он обещал убить этих обманщиков.
- Правильно. Обманщиков надо убивать, мой брат.
- Сейчас звонил Султан. Он сказал, что едет сюда. И что отрежет заложнику палец, чтобы образумить его неразумных друзей.
- Зачем?
- Чтобы те заплатили выкуп.
- Ты понимаешь, что он собирается отрезать палец мне, твоему брату?
- Я понимаю это.
- Сколько сейчас человек в доме, кроме тебя?
- Еще четверо. Муслим. Надиршах. Георгий. И Расул - он только вчера из Ичкерии.
- Почему столько народу сторожат меня, безопасного и доброго человека?
- Они не просто сторожат. Они живут здесь. Муслим скрывается от кровных врагов. Надиршах бежал от милиции. Расула ищут чекисты. Георгий присматривает за тобой. И за ними. Я присматриваю за всеми. Я - глаза Сельмурзаева.
- Это несправедливо - отрезать мне палец. Ты должен вывести меня отсюда, мой брат.
- Я не могу. Сельмурзаев будет зол.
- Ты можешь.
- Я не могу. Мне приказали сторожить тебя.
- Мы же братья. Мы не можем сторожить друг друга. Тебе приказали неверные. Они обманули Сельмурзаева. Они чужие.
Бадри встряхнул головой.
- Они чужие. Чужие... чужие... Мы свои... Свои...
Как сомнамбула, грузный боевик шагнул к лестнице. Постучал в люк.
- Открывай, - произнес он неживым языком. Высокий крепкий чеченец с узловатыми мощными руками открыл люк. Отступил на пару шагов.
- Ну, чего там, Бадри? Выходи. Из люка показался заложник.
- Ты чего? - не испугался, а удивился охранник по имени Георгий. И приготовился ударить наглеца.
И получил удар пальцами в глаза. Вскрикнул. Потом перочинный нож, который заложник позаимствовал у Бадри, распорол Георгию сонную артерию.
Заложник усмехнулся, обернулся к своему сопровождавшему.
- Пошл и дальше...
Они поднялись по узкой лестнице на первый этаж и очутились в маленьком коридорчике. В комнате грохотал пистолетными выстрелами телевизор. Двое горцев смотрели боевик.
Бадри как зомби застыл посреди коридора. Заложник напряженно огляделся, прислушался. Взял забытую около ступенек, ведущих в подвал, совковую лопату, на которой еще были следы земли - кто-то из обитателей дома оказался человеком хозяйственным и копался в огороде.