Страница 94 из 101
Когда алкаш, готовый на все за стакан водки и больше чем на все за бутылку, брал у Ольги пакет, Пробитый, выбрав удобную позицию на лестничной площадке единственного в поселке четырехэтажного серого дома, следил за обстановкой. Ничего тревожного он не разглядел и решил, что Ольга чиста. Поэтому оставил свое уютное местечко и, провожаемый подозрительными взглядами старушек на лавке, направился навстречу алкашу, к условленному месту. По дороге он чуть не плюхнулся, зацепившись за бетонную плиту.
Алкаш появился из-за угла зеленого забора. Увиде своего нового кореша, он замахал руками:
- Все в поряде! Все путем! Во! Он вынул из-за пазухи пакет.
Пробитый протянул руку, взял пакет. Тот самый, лично запечатанный, нетронутый.
-А... - Алкаш сглотнул и поглядел, как голодная дворняга на колбасу, на пакет с водкой.
- Заслужил. - Пробитый протянул ему пакет с надписью "Пепси-кола".
- Ну спасибо, - просипел алкаш, хватая обещанную награду. Он до последнего момента так и не мог поверить, что ему на халяву обломится такое богатство. Уважил... Если чего надо, давай. Леха - он всегда. Я понимаю...
-Давай, браток, - усмехнулся Пробитый, задав про себя вопрос, зачем коптит небо это животное, не знающее в жизни ничего, кроме как нажраться водки, проспаться и предпринять какие-то телодвижения исключительно с одной лишь целью - опять достать водки, нажраться, завалиться спать.
Пробитый сунул пакет в карман. Дело в шляпе. Это возможность побега. Возможность выйти на простор и начать строить новую жизнь. Там был заграничный паспорт на чужое имя. Ныне покойный Рома, подделывавший документы так же легко и красиво, как Репин писал портреты, гарантировал, что с ним можно надежно пересечь границу. Рома за свои слова отвечал, иначе умер бы не своей смертью гораздо раньше...
Теперь предстояло выйти из поселка, перейти шоссе, преодолеть лесополосу, с другой стороны которой он оставил свою белую, мятую, как старый алюминиевый бидон, "копейку". Была идея назначить встречу где-нибудь около логова и прийти к точке рандеву пешком. Но ранение давало о себе знать. Двигался он с трудом, силы после кровопотери были уже не те.
Он снял куртку, спрятал ее в сумку, оставшись в плотной джинсовой рубахе с длинными рукавами, пошел, тяжеловато ступая, вперед - вдоль забора, мимо заколоченного сельского лабаза с надписью "...агазин" - букву "м" кто-то выбил.
Впереди неторопливо шли две девушки лет по двадцати пяти. Одна высокая, тощая жердь, другая невысокая, с круглым улыбающимся лицом толстушка. Они ворковали, смеялись. Судя по тому, что они приоделись и щедро, не жалея дешевой косметики, накрасились, путь их лежал к автобусной остановке, а дальше куда-нибудь в окрестный очаг цивилизации, где ревет динамиками дискотека и есть мальчики.
Пробитый ощутил укол, когда поравнялся с ними. Неприятное ощущение чужого взгляда. В затылок будто впилась ледяная стрелка и растеклась по коже холодной водой.
Своим чувствам, он доверял. Вояки, прошедшие сквозь огонь, воду и медные трубы локальных войн второй половины двадцатого века, ушлые старые зэки, повадками, неистребимой жаждой жизни и выживаемостью действительно сравнявшиеся с волками, которых они так почитают, говорили не раз: человек, который хочет жить, чует недобрый взгляд.
Он огляделся. И заметил вдалеке какое-то движение. Он мог поклясться, что из-за автотракторного парка смотрят на него чьи-то глаза.
Вот черт! Они вышли на него?! Кто именно вышел - менты, братва - значения не имело. Скорее всего менты - уж слишком умело маскировались... Но все-таки прокололись - он их выявил. Отлично! Знать об опасности - это быть вооруженным. Теперь надо выбираться отсюда.
- Девчата, куда такие красивые и без охраны? - подался он вперед.
Та, что подлиннее, оглянулась и кинула на него взор, полный неприкрытого интереса.
- А ты, что ли, охранник?
- А что, не гожусь?
Девчонки прыснули.
- Можете проверить... А, девчата, - он сблизился с ними. - Я добрый и красивый... Правда.
Они снова прыснули.
Он вильнул и вклинился между ними - все, от снайперов он теперь прикрыт.
- Разрешите предложить дамам ручку. - Он взял девчонок под локотки.
- А ты из быстрых, - засмеялась без осуждения толстушка. Он почувствовал ее настроение - хоть сейчас бери ее и тащи на сеновал. Но только на сеновале она Пробитому не нужна. Она нужна для другого - как живой щит. Менты слишком боятся за заложников. Он уже испытал это в тот раз, с мальчонкой. Испытает и еще раз. А там уж как карта ляжет. Или они его грохнут, или он уйдет... Если, конечно, ему не грезится от плохого самочувствия всякая чепуха.
Он огляделся... И увидел то, что так не хотел видеть. Будто бы безобидная задрипанная "Волга" неторопливо свернула с трассы и двинула к поселку. А с другой стороны двигался "рафик". В "рафике" наверняка, сдерживая рвущуюся наружу разрушительную энергию, замерли спецназовцы с бронещитками, закованные, как в латы, в бронежилеты. Они уверены, что сейчас будут гнать вкусившего крови хищника, который способен до конца огрызаться. И они правы...
Вон еще одна машина - старая "Ауди". Его отрезали от дороги. Отрезали от поля - но туда ему не надо. Отрезают путь к спасительному лесу. Он не успевает перемахнуть овраг и скрыться в нем... Или успевает? У него же живой щит.
Его рука нырнула за пояс.
- Пошли... Тише.
Толстушка вскрикнула, когда жесткая рука стальными клещами сжала ее локоть.
- Дернешься - пристрелю, - прошипел Пробитый так, что ей даже расхотелось завизжать. В ее бок уперся ствол пистолета.
А длинная девчонка остановилась как вкопанная, не веря своим глазам. Но она не нужна была Пробитому. Он мог справиться только с одной. Если длинная дернется - он ее раздавит. Пуля в живот. Или рукояткой пистолета по лбу.
- Ты что, ox.. .л? - воскликнула толстушка.
- Ты, тварь, заглохни! - Он так сжал ее руку, что она едва не присела на асфальт, но он не дал ей сделать это.
Ее подруга, прижав ладонь ко рту, округлившимися от ужаса глазами смотрела на все это, а потом присела на корточки, обхватив руками голову.
Глава 18 ГРУППА, ЗАХВАТ!