Страница 80 из 101
- Лучшим образом сделаем. - Официант, улыбаясь, улетел.
Арнольд брезгливо огляделся, потом произнес:
- Что-то редко видимся, Плут. Ты все куда-то исчезаешь.
- Ты тоже... Дела завертели, Арнольд. Дела, будь они неладны...
- Глушак уже сколько мертв.
- Не так много.
- А кажется, сто лет...
- И ни черта до сих пор неизвестно.
- Милиции надо зарплату больше платить, - усмехнулся Арнольд.
- Я бы им, шакалам, вообще ничего не платил, - зло воскликнул Сапковский. - Ты слышал, Дона Педро выпустили.
- Слышал.
- И что думаешь?
- Я ничего не хочу знать! - замахал руками Арнольд. - Для меня все в прошлом. Все это уже всемирная история, понимаешь...
- Понимаю.
- Плохо понимаешь... Я не хочу вообще вспоминать.
- А придется, - с досадой произнес Сапковский. - Менты начали копать наши счета, проводки. Гринев, урод такой горластый. Слышал о нем?
- Еще бы.
- Он в Мюнхен отправился. Компру на нас собирать, - угрюмо улыбнулся Сапковский.
- Зачем?
- Все затем же. Они считают, что денежные потоки как-то связаны с убийством Глушака. И с Сорокой.
Подошел официант и со словами "Приятного аппетита" поставил на стол заказ.
- Хреново. - Арнольд взял рюмку, посмотрел ее на свет. - Могут что-то и накопать. Хотя вроде все проводки грамотно делали.
- Если возьмутся, много чего могут накопать. Ментам почему-то втемяшилось в голову, что те бабки ушли через наши каналы.
- Деньги, которые собрал Сорока?
- Точно. - Сапковский налил в бокал вспенившееся холодное пиво.
- И Глушак так считал. - Арнольд подцепил вилкой огурчик, хрумкнул им. Отсюда неутешительный вывод напрашивается: кто-то из нашего узкого круга при этих делах.
- Чушь это все!
- Может, так... А может, и не так. Плут...
- И чего ты меня взором Дзержинского буравишь? - раздраженно осведомился Сапковский. - Ты что, считаешь, я при этих поганых делах?
- Я не знаю, Плут...
-Зато я знаю, что ни причем!
- Так ведь и я знаю, чти я ни при чем...
- Ну ты даешь!
- Ладно, дурной какой-то разговор, Плут. - Арнольд махнул разом рюмку, крякнул; - Проехали...
Глава 6 ПРИВЕТ С ТОГО СВЕТА
В Мюнхене Гринев встретился с Марком Шварцманом, тем самым эмигрантом, с которым были общие дела у Глушко и фирмы "Восток". Как и ожидалось, выходец из СССР, привыкший к спокойной европейской жизни, с высоты положения гражданина Германии начал отнекиваться от всего и вообще заявил, что с представителем России общаться не желает. Сопротивлялся он недолго. Гринев в паре емких матерных слов доходчиво расписал ему, что ждет его бизнес, которым он повязан с Россией, и что ждет его самого, появись он сдуру в Полесской области. Давить на людей заместитель начальника уголовного розыска умел и любил, так что выдавил из эмигранта, как из тюбика, все содержимое.
- Забылся ты, браток, - произнес по-отечески Гринев. - Разучился власть уважать.
- Так тут разве власть, - хмыкнул эмигрант, признавший в нем власть настоящую. - Лохи, а не власть... Германия еще жива за счет того, что каждый немец с детства стучать привык. У них это протестантской моралью называется. Увидел, что сосед правила движения нарушил, - позвони в полицию. А так тут все лохи лохами.
- Только живут вон как, - обвел рукой окрест себя Гринев.
Они сидели в кафе, куда заглянули по выходе из Управления криминальной полиции после того, как нашли общий язык.
- А лохи не только бедные, но и богатые бывают, - грустно заметил эмигрант.
Спорить с ним Гринев не стал, хотя и был не во всем согласен.
В результате командировки удалось выяснить теперь совершенно определенно, что Глушко во время последней поездки в Германию на самом деле узнал, что по каналам "Востока" прошли большие деньги.
- Он взбесился, когда мы просчитали по поводу этих денег, - говорил Марк, прихлебывая из кружки пиво. - Орал, что его, Глушака, обули, как пацана. И намекал, что кто-то из его корешей спелся с каким-то воротилой.
- С чего он взял? - осведомился Гринев.
- Мол, только с Сорокой на пару такое дело не потянешь. Сороку потом убрали - его с самого начала использовали втемную. И поделили бабки. - Несмотря на оторванность от родины, современной лексикой Шварцман владел свободно.
- Какой такой воротила?
- Глушко не распространялся...
Немцы пообещали копать в этом направлении дальше, но пока ничего у них не получалось. Задерживаться Гриневу там резона не было, и он вернулся домой.
Гринев прибыл вполне довольный жизнью. Зашел в кабинет к Ушакову сияющий, в новой рубашке и галстуке.
- Отоварился, - заметил начальник уголовного розыска.
- Немножко.
-Давай излагай...
Гринев поведал о своих достижениях.
- И что нам с этим делать? - спросил Ушаков, выслушав своего заместителя.
- Надо повторно трясти окружение Глушко.
- Надо... Людей нет.
- Пусть губоповцы и работают.
- Сейчас, - усмехнулся начальник уголовного розыска. - Пока они отличились тем, что накатали в Москву докладную, будто убийства таксистов раскрутили под их непосредственным руководством, а уголовный розыск там вообще где-то вдали маячил.
- Что-то не помню их там.
- Операция "Ураган", - развел руками Ушаков. - Им результат нужен. А результата нет. Надо воровать чужие результаты. Непонятно?
- Да мне-то давно все понятно.
- А у нас людей нет. Те, что есть, уходят. Скоро отказняк некому будет написать. Полюбуйся, еще два рапорта - Ушаков положил ладонь на две бумажки.
- На увольнение?
- Один на увольнение. Другой на перевод в другую службу.
- И скатертью дорога, - пробежав глазами рапорта, махнул рукой Гринев, как Ленин в старых фильмах. Только вождь пролетариата указывал дорогу к светлому будущему, а заместитель начальника уголовного розыска отсылал куда подальше. Двумя дурачками меньше... Думаешь, им интересно по двадцать часов в сутки работать? Они на асфальт с жезлом встанут и будут водителей трясти. Или в разрешительную систему пойдут - деньги с бандитских охранных агентств грести лопатой и в ус не дуть. И на шиша им этот розыск нищий сдался?
- С кем останемся? - вздохнул Ушаков. - В райотделах некомплект по двадцать-тридцать процентов.