Страница 45 из 101
-Через пять минуту меня в кабинете. Все. Как ни странно, при безумном, беспорядочном, больше походившем на грабеж под лозунгом "грабь награбленное" правлении Инессы распорядок дня, заведенный Арнольдом и свято соблюдавшийся при г6 правлении, остался неизменным.
- Ну что, коллеги, - обвел он взглядом своих сотрудников. - Вольница кончилась. Всю документацию за мое отсутствие по всем линиям - мне на стол. Будем разбираться с вами, дорогие мои. И раздавать пряники.
- Часть документов у Инессы Николаевны, - раздался голос бухгалтерши.
- Кто это? - удивился Арнольд.
- Глушко.
- Я знаю, что Глушко... Кто она такая?.. А я сейчас объясню для непонятливых. Она, друзья мои, никто...
Инесса с Доном Педро прилетели во второй половине дня. От Инессы разило вином и дорогими французскими духами. Под глазами у нее залегли мешки от неуемных оргий и пьянок, зато глаза амазонки яростно сверкали, меча молнии.
- Что это такое? - закричала она. - Я не могу попасть в офис. Что это за гоблины у входа?
- Это новая охрана фирмы, - произнес, посмотрев на нее снисходительно, Арнольд.
- Новая охрана?!
- Вообще, приличные люди здороваются сначала. Тем более с выбравшимися с того света.
Она ничего не ответила, плюхнулась на мягкий кожаный диван, закинув ногу на ногу. Вытащила золотую зажигалку, сунула в зубы сигарету. Зажигалка не хотела давать огня, поскольку пальцы у Инессы дрожали. Дон Педро предупредительно щелкнул своей. Инесса затянулась глубоко.
- А у тебя хорошо холопствовать получается, - похвалил Арнольд, насмешливо глядя на Дона Педро.
- Ребята, давайте поговорим спокойно, - примирительно произнес Дон Педро. - Действительно, давно не виделись. Есть о чем побазарить за чашкой чая.
- Побазарить? Педро, ты вообще каким боком сюда влез? - Арнольд впился в него пронзительным взором. - Что, нашли друг друга? Как два скорпиона в пустыне?
- Ну вот, начались оскорбления, - укоризненно произнес Дон Педро.
- Да какие там оскорбления?.. Вы что, думали, по-вашему получится, да? Арнольд засмеялся. - Я смотрю, как резво взялись... Инесса, ты зачем особняк на Чайковского захватила? Это не твое...
- Валера покупал!
- Вдвоем мы его покупали. А вас, как принято говорить в Одессе, там не стояло... Не по-человечески это. И не по понятиям... Решила, что с "Востоком" можешь управиться, достаточно тебе вселиться в офис. А главное - вот здесь, Арнольд согнутым пальцем постучал себя по лбу со звуком, как от постукивания по деревяшке. - Все здесь, господа-товарищи... А вы решили меня как лоха сделать.
- Ты мужа моего все время обирал! Достаточно! - завопила Инесса.
- Это вопрос спорный, - покачал головой Арнольд, сидя в кресле, закинув ногу на ногу и барабаня ладонью по колену. - Глушак хоть и тяжелый был человек, но с понятиями. Он бы никогда такого не позволил. А ты просто не понимаешь, что творишь, Инесса. С Доном Педро связалась, - он презрительно усмехнулся, - а не знаешь, что в бизнесе - он дуб. Без нас у него ни одного дела не выгорело. Посмотри на него... Ты думаешь, какое у него главное чувство ко мне, к Глушаку, к Плуту было?
Педро покачал головой, подняв глаза к потолку с видом - мол, мели Емеля...
- Зависть, - произнес Арнольд. - Он нам завидовал всю жизнь. Болезненно. Мне даже жутковато становилось, когда он мне затылок глазами буравил. И смешно... Он неудачник. Погорел, как швед под Полтавой, в последнее время везде, где только мог, и решил за счет тебя, красавица, свои дела поправить. А ты ему в объятия упала. Педро, признавайся, на какие бабки ты ее уже замутил?
- Арнольд, не надо такие вещи говорить, - вздохнул Дон Педро. - Ну это же гнилой базар. Не надо.
- А ты, Инесса, - продолжил, не обращая на него внимания, Арнольд. - У тебя и раньше мозги ни на что, кроме как мужиков охмурять, больше не годились. И ты решила в одиночку фирму потянуть. Куда тебе!
- Пошел ты на хер, урод! - завопила Инесса, отшвыривая сигарету на пол, так что та упала на кожаную обивку и прожгла ее. Арнольд подскочил к креслу и плеснул из бокала.
- Имущество портишь, - сказал он, возвращаясь в кресло.
- Пошел ты! - завизжала Инесса. - Тут все мое! Все муж мой создал! А ты присосался, как клоп, твою мать! И я не отдам тебе ничего!
- Ладно, поговорили. - Арнольд зевнул откровенно. - На склад не ходи, там арестовано все. Будем ревизию проводить. И вообще, Инесса, я бы на твоем месте не стал подделывать так грубо учредительные документы. Оно чревато. Можешь с законом поссориться.
Она ничего не ответила.
- Подробно с вами позже разберемся. А сейчас пошли вон. - Арнольд нажал на кнопку вызова охранника- - Надоели.
Дон Педро сжал кулак, бешено взглянув на Арнольда. Тот с интересом посмотрел на него и посоветовал:
- Педро, а ты ударь меня... И посмотрим, что дальше будет.
На пороге возник охранник, демонстративно поигрывая резиновой дубинкой.
- Ты крутовато забираешь, - негромко произнес Дон Педро. - Глушак тоже крутой был...
- Что? А вот это интересно. - Арнольд легко поднялся с кресла, на миг ощутив, как кольнуло в раненой груди и сперло дыхание. Приблизился к Дону Педро. - А ведь это идея...
- Какая идея? - напряженно спросил Дон Педро.
- Почему это ты один не получил пулю в тот день, а, Дон Педро?.. Есть над чем подумать на досуге.
- Ты совсем в Германии с ума съехал! - нервно воскликнул Дон Педро, повернулся и почти выбежал из кабинета. Следом за ним, гордо выпрямившись, проследовала Инесса.
Арнольд потер щеку и произнес:
- Ох, Дон Педро...
Глава 12. ПОД КРЫШЕЙ ДОМА СВОЕГО
Ушаков поднял голову и разглядел появившийся в окне седьмого этажа женский силуэт.
Он поднялся на лифте, хотя после сорока лет приняла за должное не пользоваться им - укреплял все чаще шалящее сердце. Но сейчас было не до физических упражнений.
Света уже открыла дверь и ждала его в проходе.
- Ты чего не спишь? - спросил он.
- Бессонница. - В прихожей она прижалась к нему, потерлась щекой о его щеку.
Он тоже обнял ее и ощутил, как волна нежности захватывает его.
Годы - они особенно не щадят женщин, бороздят лицо морщинами, портят фигуру. Но почему-то с годами ценишь их, своих родных и желанных женщин, все больше понимаешь, что годы вовсе не отдаляют тебя от них, а сводят все крепче. Светлана в свои сорок пять выглядела еще очень даже ничего.