Страница 39 из 101
- Что ты творишь? - воскликнула Лена, столкнувшись однажды с Инессой в престижном супермаркете, где затоваривались экологически чистыми и фирменными, без подделок, продуктами большинство денежных людей Полесска. Вдова задумчиво рассматривала наклейку на бутылке французского вина. Инесса давно обзавелась прислугой, но вина обычно выбирала сама.
- А что я творю, Ленок? - недоуменно спросила она, ставя на место красивую фигуристую бутылку с темно-красным содержимым.
- Ты же просто выносишь вещи из дома покойного!
- Ты что-то перепутала. Просто я беру в руки дела мужа... Тебе этого никогда не понять.
- Ах ты... Ты тварь алчная... Ты думаешь так все захапать, да... Арнольд вернется...
- Охолонись, Ленок...
-Ты...
- Ну я... Я. Тридцать лет уже я... Что еще хочешь сказать?
- Девочки, спокойно, - замахал руками появившийся сзади Дон Педро.
- Какие же вы все мерзавцы! Как я вас ненавижу! - бросила Лена и, повернувшись на каблуках, пошла к выходу.
- Посмотри на нее, - хмыкнула Инесса. - Трудно, наверное, быть такой дурой.
- Нелегко, - поддакнул Дон Педро, галантно беря Инессу под локоть.
Глава 8. РОЗЫСК СКРЫВШЕГОСЯ ПРЕСТУПНИКА
- Вы мне объясните, как все это получается? - раздраженно воскликнул Ушаков, недобро разглядывая собравшихся на утреннее совещание двух своих заместителей и пятерых начальников отделов и отделений. - Вокруг что, тайга? Закрытая область! И мы не можем найти человека.
Каждое утро начиналось с такого совещания, где подбивались итоги и намечались задачи на день, заслушивались отчеты по раскрытию наиболее опасных преступлений, совершенных в области. И раздавалось нерадивым на орехи. Начальник уголовного розыска был достаточно требователен, не выносил разгильдяйства и безынициативности, спуску подчиненным не давал. Сегодня он был явно не в духе, и в такое время ему лучше не попадаться под горячую руку.
- Был бы человек, давно бы нашли. - Гринев вытер пот - в кабинете было душно и жарко, как и на улице, вентилятор гонял воздух, но не слишком помогал.
- Что? - спросил Ушаков.
- Он не человек, а волчара.
- Он бешеный пес, сорвавшийся с цепи, - сказал Ушаков, который немало видел таких сорвавшихся с цепи, которым любое море по колено.
- У него выбило предохранители, - произнес Гринев. - Результат налицо еще один труп и два раненых. Даже приятеля своего не пожалел.
- Выбило. - На миг у Ушакова резко заломило виски, и он стиснул их кончиками пальцев. Он понимал, что теперь Пробитый не остановится ни перед чем. Убийца почувствовал в себе радость избавления от всего человеческого. Зэки, которые убивали Ушакова в той заснеженной колонии-поселении в Олянино, тоже были такими. Им нравилось идти и сеять погибель.
- И чутье у Пробитого, как у волка, - сказал Гринев. - Получаем информацию, что он к своей девке вчера должен был заглянуть. Выставляемся у дома. И где он?
- Вот что. Каждый опер в области, каждый постовой должен знать физиономию Пробитого лучше, чем свою собственную, - сказал Ушаков. - И каждый опер, проснувшись утром, перво-наперво должен задаваться вопросом: где Пробитый и как его искать?
- Может, он вообще уже в Германии, - предположил начальник отделения по розыску скрывшихся преступников.
- Да здесь он, - отмахнулся Гринев. - Как-то корешам обмолвился, что еще мало денег нагреб, чтобы за бугор линять.
- Кореец должен нам его сдать, - напирал Ушаков. - Надо давить на него и его команду. Пробитый - их кадр. Они за него и в ответе.
- Давить-то их полезно. Но сам Кореец точно сейчас в Германии, - сказал Гринев. - И Ломоносов исчез. А в их команде никто не в курсе, где Пробитый. Они и сами его за полнейшего отморозка держат. И не особенно рады за его достижения отвечать. Они от него открещиваются.
- Хорошо он в землю зарылся, - заметил Ушаков. - Ищут пожарные, ищет милиция. И где?
- У нас в области семьдесят процентов территории - леса, - напомнил Гринев. - Заброшенных домов еще с войны тысячи. Можно так закопаться... Кореец. Шамиль. Пробитый, - покачал головой Ушаков. - Товарищи сыщики, мы где живем, спрашивается? Это Чикаго, да?
- В Чикаго сейчас порядок, - резонно возразил начальник транспортного отдела, но начальник уголовного розыска посмотрел на него так, что у того тут же желание вылезать пропало.
- Мы теряем контроль, - продолжил Ушаков. - Присутствующие это понимают?..
Присутствующие понимали. Не понимали они только одного - как можно удержать контроль в свободной экономической зоне, где крутятся бешеные деньги. Бешеные деньги - это бешеные нравы. И жизнь копейка.
- Всю агентуру активизировать. Все наши службы. Пробитого надо брать, закончил обсуждение вопроса Ушаков. Он знал, что Пробитого возьмет. Только когда?..
Через пару дней Гринев получил весточку от своего информатора - тот видел Пробитого в Лебежске, прямо у городского рынка. Убийца сильно изменил внешность, но все равно узнать его можно было. Прогуливался спокойно, не дергался, будто на него не был объявлен гон.
- Там он хоронится, - потер руки Гринев, преподнеся информацию Ушакову. Там.
- Вокруг Лебежска одиннадцать поселков. И дач немерено. Где именно? Ушаков встал из-за стола, подошел к карте области и провел ладонью по Лебежскому району, изрезанному озерами и болотами.
- Надо искать там, - сказал Гринев. - Сейчас всех на ноги поднимем.
- Подожди. Давай сначала туда съездим. Присмотримся. - Ушаков отошел от карты и посмотрел в окно на залитый жарким солнцем двор УВД. Лето уже катило к середине. Дни летели за днями со свистом, как курьерский поезд, разогнавшийся до предельной скорости. Еще немного - и лето потянется к закату. А потом осенние дожди, холода... - Вызывай машину. Проветримся.
- Проветримся, - кивнул Гринев, поправляя на поясе кобуру и потягиваясь. Несмотря на свой возраст, случая выбраться куда-то самому и немного повоевать он не упускал. Имел такую привычку - гонять адреналин. - Возьмем, Лев, мы эту сволочь. Чувствую, возьмем.
- Не говори гоп.
- Ох, жара сегодня! - Гринев вытер вспотевший лоб. - Не могу. Грудь как давит.
- Старый стал, - усмехнулся Ушаков. - Немощный.
- Кто, я? - неожиданно обиделся Гринев, который вообще болезненно воспринимал напоминания о возрасте, считая, что еще тысячу лет будет носиться с пистолетом, жить на полную катушку и не жалеть себя. - Ты меня с кем-то спутал. Я еще весь день пахать могу, весь вечер пьянствовать, а всю ночь с подругой забавляться... И, заметь, не с одной...