Страница 16 из 34
Первые легкие тучки на до этого безоблачном горизонте семейной жизни стали появляться на втором году совместной жизни. То ли по причине легкого любовного сумасшествия, то ли по каким-либо другим причинам, Александр Алексеевич стал терпеть значительные убытки в своих делах, о чем, по простоте душевной, исчерпывающе информировал свою обожаемую красавицу-супругу, ища в ней сочувствия и моральной опоры.
Юлию Тарасовну такой поворот событий сильно встревожил - доходы валютной проститутки, при всей их значительности, не шли ни в какое сравнение с теми тратами, которые она привыкла делать, проживая под уютным крылышком мужа-бизнесмена. К хорошему привыкаешь быстро, поэтому мысль о возможном снижении уровня жизни была воспринята ею почти трагически и мгновенно пробудила в ней мирно дремавшие досель наклонности и задатки безжалостной и умной авантюристки.
Дела мужа шли все хуже и хуже, что побудило ее приступить к осуществлению плана собственного финансового выживания. Александру Алексеевичу в этом плане, увы, отводилась незавидная роль средства и жертвы.
Первый этап плана заключался в вербовке сообщника в лице секретаря мужа - Евгения Семко. Для этого было избрано хорошо известное и прекрасно ею освоенное средство - постель. Юлия Тарасовна тайно от мужа сняла на чужое имя небольшую, хорошо меблированную двухкомнатную квартирку в центре города.
Изобразить страстную любовь и заманить в это уютное гнездышко неискушенного секретаря было для артистической Юлии Тарасовны делом техники.
После недели, проведенной в любовном безумстве с очаровательной и опытной партнершей, Евгений Семко, взявший по такому случаю двухнедельный отпуск, был внезапно и безжалостно сброшен с небес на землю.
Дело шло к вечеру, когда Юлия Тарасовна, намереваясь вернуться домой к моменту прихода мужа с работы, не спеша, с чувством одевалась, сидя на краю широкой тахты, игравшей, как было отмечено, далеко не последнюю роль в ее грандиозном и хитроумном плане.
- Не хотела тебя, Женечка, огорчать, но придется, - грустно произнесла Юлия Тарасовна, аккуратно натягивая колготки.
Семко, собиравшийся уйти позже и с интересом наблюдавший за процедурой одевания лежа на тахте, от удивления поднял брови:
- Что случилось?
- А то, что скорее всего это наша последняя встреча, - еще более грустно пояснила она.
- Но почему?! - Его удивление было безграничным.
- Ты забываешь, что у меня есть муж.
- Но до сих пор, как мне кажется, это ничему не мешало.
- Да, страсть ослепила меня, - взволнованно произнесла Юлия Тарасовна фразу из какой-то сыгранной в годы студенческой юности пьесы, - но это не может продолжаться бесконечно.
Мысль о том, что я одновременно принадлежу двум мужчинам, глубоко ранит мою душу.
Разумеется, Юлии Тарасовне приходилось принадлежать и гораздо большему количеству мужчин, причем тоже одновременно, и душу ей это ничуть не ранило. Впрочем, правду о своем прошлом она от Семко благоразумно скрыла, а Александру Алексеевичу распространяться об этом перед своим секретарем и подавно не было абсолютно никаких оснований. Поэтому неудивительно, что огорченный любовник принял ее терзания за чистую монету.
- Так разведись с ним, - решительно предложил он.
- А как, где и на что мы будем жить? - грустно, но вместе с тем твердо поинтересовалась она.
Евгений Семко был пусть и влюбленным, но все-таки реалистом. Поэтому сакраментальный вопрос возлюбленной поверг его в еще более глубокое уныние. Сам он жил с родителями и незамужней старшей сестрой в двухкомнатной "хрущевке", а зарплата секретаря, хотя и вполне приличная, никак не позволяла даже и надеяться на скорое приобретение жилья, достойного такой роскошной женщины, как его любовница. Кроме того, возникали серьезные сомнения в том, что его теперешний босс будет вообще платить ему зарплату после того, как узнает, кому он, собственно, обязан несчастьем расставания с горячо любимой женой.
- Я убью его! - гневно воскликнул отвергнутый исключительно, как он полагал, по материальным соображениям любовник, живо вообразив свои мытарства после увольнения со службы без всякого выходного пособия.
- Интересно, каким же образом? - полюбопытствовала Юлия Тарасовна, прохаживаясь в одном белье по мягкому ковру спальни. - Вызовешь его на дуэль?
Она специально не торопилась полностью одеться, чтобы и без того ополоумевший от горя любовник имел дополнительную возможность осознать, какого сокровища он в данный момент безвозвратно лишается.
И он осознал.
- Я задушу его своими руками! - закричал он, вскакивая с тахты и гневно потрясая сжатыми кулаками.
- Смотри, как бы он тебя самого не придушил, - заметила Юлия Тарасовна, скептически оглядывая его далеко не атлетическую фигуру. - Да и что, собственно, это изменит?
- Как что? Тебе не придется больше с ним спать! Он исчезнет из нашей жизни!
- Да, - согласилась она, - но вместе с ним исчезнет из нашей жизни твоя зарплата и моя квартира. Ведь я не единственная его наследница. Есть еще дети от первого брака. Конечно, мне кое-что достанется, но это - крохи. Где и на что мы будем жить? Хотя скорее всего тебя этот вопрос волновать уже не будет. Государство возьмет на себя заботы о твоем жилье и пропитании на ближайшие лет десять-пятнадцать.
- Тогда я убью себя! - чуть не плача воскликнул он.
- Ну-ну, без глупостей, - не на шутку испугалась Юлия Тарасовна.
Не для того она потратила кучу времени и денег, чтобы лишиться столь важного соучастника таким бездарным образом и, главное, в самый неподходящий момент. Стало ясно, что она немного перегнула палку. Справедливости ради следовало отметить, что палка оказалась довольно хилой. Тем не менее следовало исправлять положение. Заливаясь слезами, она бросилась к нему на грудь:
- Любимый! Если ты умрешь, я тоже не буду жить!
- Ах, дорогая! - всхлипнул незадачливый секретарь.
- Мой единственный! - сильно искажая реальность, вторила ему Юлия Тарасовна.
Дальнейшее описание этой душераздирающей сцены невозможно без наличия таланта шекспировского уровня. На худой конец - уровня автора сценария какого-нибудь мексиканского киносериала типа "Просто Мария". Отсутствие такового таланта лишь позволяет скупо констатировать, что в конце концов любовники сошлись на том, что с самоубийством можно подождать. Тем временем Юлия Тарасовна придумает, как безболезненно и с максимальным финансовым эффектом устранить ненавистного мужа. А уж потом предполагалось зажить припеваючи во взаимной любви, согласии и материальном благополучии. То есть пришли к тому, что и требовалось Юлии Тарасовне для реализации своего, несколько отличного от изложенного, плана.