Второй шанс — 2

Когда я покинул «Юность», время было уже почти шесть вечера, и я сразу же отправился на вокзал, держа в руке связку с авторскими экземплярами только что вышедшего июньского номера журнала.

Дома номера «Юности» с частями моего романа скромно втиснулись между томами Гюго и Сервантеса. Мама мечтала видеть журналы лежащими на виду, прямо на столе в зале, но я настоял, чтобы убрать их на книжную полку. Перед кем хвалиться? Те, кто приходят к нам в гости, уже знают о моих писательских успехах, да и к тому же имеют у себя дома те же самые номера «Юности». Совсем незнакомые люди у нас не появляются.

Мама даже предлагала переплести журналы, воспользовавшись старыми связями в типографии, но меня эта идея не очень вдохновила на фоне того, что в «Молодой гвардии» в этом году должна выйти полноценная книга.

Звонок в дверь вечером 9 июня вызвал у нас с мамой удивлённое переглядывание. В гости мы никого не ждали, разве что соседям что-то от нас понадобилось. Той же Варваре Петровне регулярно требовались соль или сахар, хотя я бы не сказал, что она жила бедно — исправно получала пенсию да ещё дочка помогала.

Однако реальность превзошла мои самые смелые ожидания. Открывать пошла мама, я в этот момент был сосредоточен на рождении первой главы «Сироты», писал по памяти, умудряясь на ходу вносить кое-какие правки в соответствии с современной эпохой. Там-то у меня герой из моего времени попал в параллельный мир с магами и прочей хренью, а здесь, покачается, бывший спортсмен-фехтовальщик, но тоже инвалид, и там навыки фехтования, пусть и на мечах, ему сразу же пригодятся.

— Максим, это к тебе, — услышал я немного озадаченный голос мамы.

— Кто? — крикнул я, нехотя отрываясь от своего занятия.

— Кажется, та девочка из Москвы… Вернее, из Алма-Аты.

Чего-чего? Я быстро прошлёпал подмётками тапочек в прихожую и вынужден был убедиться в правдивости слов мамы. Передо мной с чемоданом в руке стояла не кто иная, как Айгуль. Причём одетая вполне по-европейски, то есть в смысле — вполне стильно, что придавало ей дополнительный шарм.

— П-привет, — растерянно пробормотал я.

Айгуль расплылась в улыбке, демонстрируя жемчужно-белые зубы.

— Привет! Ничего, что я вот так, без предупреждения? Я к вам ненадолго, денька на два. Каникулы начались, а я люблю путешествовать, ездить к друзьям в гости. Ты мне свой адрес оставил, вот я и подумала, что можно по пути в Ленинград и в Пензу заехать, посмотреть, что за город, что за люди тут живут. Я ведь ещё и путевой дневник веду, куда даже вклеиваю фотографии мест, где побывала. Вот, на вокзале купила набор открыток с памятными местами вашего города.

Она раскрыла чемодан и, немного порывшись в нём, вытащила тот самый набор, продемонстрировав мне его с такой гордостью, как будто сама фотографировал все эти виды.

Мы с мамой переглянулись, я прокашлялся, выдавил из себя ответную улыбку и взял у девушки чемодан, предварительно щёлкнув замочками, чтобы из него ничего не вывалилось, в том числе не предназначенное для глаз посторонних мужчин.

— Ты это, давай, заходи… Вот тапочки… Наверное, с дороги проголодалась?

— Совсем немного, — снова улыбнулась она.

— Мам…

— Уже бегу на кухню!

— Ой, а я вам подарки привезла из Алма-Аты!

Она отобрала у меня чемодан, в зале по-хозяйски водрузила его на стол и выложила на его поверхность каталку конской колбасы кызы, бутылку кумыса и полулитровую банку мёда из верблюжьей колючки.

— Какая прелесть, — умилилась мама, когда гостья объяснила, как именно какой продукт называется. — Иди, покушай, Ай…

— Айгуль, — всё так же лучезарно улыбаясь, напомнила девушка.

— Да-да, Айгуль… Пойдём на кухню, я тебе картошку с курочкой разогрела. Ты курочку ешь? Вот и молодец!

М-да-а… Прям как снег на голову. И что теперь прикажете делать? Придётся два дня выгуливать её по Пензе, отставив в сторону все свои дела. На сегодня у меня свидания с Ингой не запланировано, а вот завтра мы собирались, оседлав мой мотоцикл, съездить на Светлую поляну. Места там обалденные, рай для рыболовов и грибников, вода в реке Вядь чистейшая, недаром на берегу построили Базу отдыха. И куда мне девать Айгуль? Ладно бы коляска имелась, можно было её с собой взять, да только мы хотели с Ингой томного уединения, посторонняя девушка нам там ни к чему.

— Ты на пару деньков, говоришь? — спросил я у Айгуль, когда они с мамой появились с кухни.

— Ага, 14-го июня я обещала подруге в Ленинграде быть.

— Понятно…

— Я вас точно не стесняю? Я могу и на раскладушке переночевать.

— Что, что ты! — вмешалась мама. — Зачем на раскладушке? Можешь со мной на диване спать, он большой, муж всё равно уехал надолго. И ты меня совсем не стеснишь!

Айгуль сделал брови домиком:

— Спасибо вам, Надежда Михайловна.

О, уже и познакомиться на кухне успели. Интересно, что ей мама обо мне успела рассказать?

Как выяснилось, немало. В частности, о моих успехах на ниве литературы, музыки и бокса. Правда, про Ингу почему-то не упомянула. Это я уточнил у мамы, когда, уложив уставшую с дороги гостью спать на диване в зале, мы с ней уединились на кухне за закрытой дверью. Кстати, на кухню не помешал бы маленький телевизор. Видел я такой в «Электроне», кажется, не так давно, когда за новыми медиаторами ходил.

— Ну а что делать, придётся тебе два дня её по городу водить, — сочувственно констатировала мама. — Конечно, вот так, без предварительного звонка…

— Так она не знала нашего номера, да и не было у нас ещё тогда телефона. Приехала наобум. А если бы мы с тобой в это время, например, в Москву укатили? Вот бедовая девчонка.

— Ага, отчаянная… И симпатичная. Такая… ммм… восточная красавица.

— Шемаханская царица. — хмыкнул я.

— Точно! А я всё думаю, кого она мне напоминает? Точно — Шемаханская царица из мультфильма про золотого петушка.

— Только Шемахи расположены в Азербайджане, а в мультике и впрямь казашка, как наша Айгуль.

— Какой же ты у меня начитанный, — с улыбкой покачала мама головой. — Ну всё, ты как хочешь, а я спать, у нас завтра рабочая суббота.[1]

А я ещё долго не мог уснуть, думал, как мне преподнести Инге новость, что поездка на Вядь отменяется. Ну или переносится на другое время, так как, в принципе, я был готов туда съездить в любой день. Разве что за исключением тех, которые планировал потратить на поездку в Москву, нужно было развести по редакциям «В предгорьях Карпат».

Утром мы с Айгуль договорились после завтрака прогуляться по центру, я обещал показать ей драматический театр, площадь Ленина, старинную булыжную мостовую на взбиравшейся в гору Московской, ну и прочие достопримечательности, которые встретятся нам по ходу движения, сопровождая всё это, естественно, комментариями в силу моих знаний местной истории.

— Айгуль, спускайся пока вниз и жди меня во дворе, — предложил я девушке, — мне надо задержаться на пару минут.

— Хорошо, Максим!

Она свернула своей неизменной, но теперь ещё и понимающей улыбкой, наверное, подумала, что мне нужно в туалет, а при ней я стесняюсь справить нужду. Я же, дождавшись, когда за гостьей из солнечного Казахстана закроется дверь, схватил трубку телефона. Надо предупредить Ингу, что в связи с неожиданным приездом Айгуль наши планы слегка меняются. Однако на том конце провода трубку никто и не думал поднимать. Не иначе всем семейством куда-нибудь отправились, хотя Инга ни о чём таком меня не предупреждала. А может, родители куда-то ушли, а Инга отправилась гулять сама по себе? Или в ванной, просто не слышит звонка? На всякий случай, выждав ещё пару минут, я вновь набрал знакомый номер, и опять бесконечные длинные гудки. Ладно, после прогулки позвоню.

Захватив фотокамеру, я спустился вниз. Айгуль сидела на лавочке и беззаботно качала ногами, закрыв обрамлённые тёмными, длинными ресницами глаза и подставив лицо утреннему солнцу. Я аж залюбовался, но вовремя себя одёрнул. Мне есть кем восхищаться до конца своих дней, если, конечно, судьба-злодейка не разлучит нас раньше. Вдруг однажды поймаю благоверную в постели с другим, понятно, ни о каких дальнейших отношениях между нами не будет идти и речи. Или, наоборот, Инга застукает меня… Хм, нужно держаться, бро, сказал я себе, а если уж приспичит нагадить, то не в своём доме. В смысле, не в Пене, чтобы никаких следов, чтобы знали только двое и ещё моя совесть, которая лишит меня сна.