Страница 14 из 20
«Я не стану стоять там с табличкой, как идиот, – написал он мне, – она не понадобится. Ты меня и так узнаешь. Я высокий, с копной кудрявых рыжих волос. Выделяюсь в толпе». В его словах я уловила горделивые нотки.
Вот он, первый намек на то, каким на самом деле был Юан. Ему были присущи остроумие, застенчивость и толика противоречивости. Как-то раз я ходила на мастер-класс выдающегося артиста и клоуна Билла Ирвина, где он говорил, что характер персонажа строится на контрасте. Юан не хотел обращать на себя внимание, держа в руках табличку, но при этом не имел ничего против того, чтобы выделяться за счет своей внешности.
Я почистила зубы, и это сразу помогло мне немного освежиться. С помощью консилера я постаралась скрыть темные круги под глазами и приступила к своему обычному макияжу: светлые тени для век, чуть более темный оттенок, чтобы изящно подвести глаза, и немножко золотого во внутренний уголок. Всего минута – и я снова почувствовала, что похожа на саму себя.
В туалет вошли еще две женщины и, скользнув мимо меня, направились к кабинкам. В проеме распахнувшейся двери я мельком увидела эскалатор, ведущий в зал прилета, и осознала, что мне неизбежно придется покинуть безопасное убежище уборной. Я сделала шаг назад, чтобы осмотреть себя в полный рост. В джинсах и топе с надписью «Я ♥ Лос-Анджелес», с длинными распущенными волосами и челкой я выглядела как типичная калифорнийка. Может, мне следовало стать более неприметной и не выглядеть так отчаянно по-американски? Я вздохнула. Теперь уже точно некогда переодеваться. Схватив свой небольшой чемодан и сумочку, я собралась с духом и вышла наружу.
Кроме меня, на эскалаторе никого не было. Я ступила на зубчатую ленту, чувствуя, как она неумолимо тянет меня вниз. Обратного пути нет. Стоявшие внизу, в зале ожидания, родственники пассажиров с надеждой посмотрели в мою сторону. Когда я показалась в полный рост и они поняли, что я вовсе не та, кого они ждут, на их лицах отразилось разочарование. Я виновато улыбнулась.
В дальнем конце зала на скамейке сидел мужчина – наверняка это Юан, подумала я. Перед собой он держал раскрытую газету, которая скрывала его почти целиком, так что были видны только руки, коричневая куртка и торчащая поверх газеты копна рыжих волос.
Я надела на себя самую дружелюбную улыбку и, стараясь всем видом показать, что я нормальный человек, зашагала к нему.
– Должно быть, ты Юан? – спросила я со своим сильным американским акцентом. Позднее вспоминая этот момент, Юан подшучивал надо мной за то, что я гундосила, произнося его имя на американский манер: Юэ-эн.
Оторвав взгляд от газеты, он посмотрел на меня, словно немного опешив.
– Джессика! – У него был глубокий, бархатистый голос, как у диктора Би-би-си.
Он встал, и мы посмотрели друг на друга, все еще опасаясь, что обознались. Он был совсем не похож на восьмидесятилетнего старика, каким я его себе представляла. Пару секунд мы улыбались друг другу, испытывая приятное удивление. Быть может, Аня из зеленых мезонинов[11] объяснила бы это молчание восторгом, который мы испытываем, встретив родственную душу. А может, дело было в том, что мы оба испытали облегчение, убедившись, что ни один из нас с виду не похож на полоумного.
Пока Юан выносил мои вещи и платил за парковку, я воспользовалась минуткой, чтобы разглядеть его повнимательней. Высокий и стройный, тридцати с небольшим лет, на круглом, привлекательном лице – очки в проволочной оправе; большие руки. Опустив взгляд, я с восхищением обнаружила на нем коричневые замшевые ботинки. Все в его внешности говорило об аккуратности и опрятности – за исключением волос, которые лежали на голове спутанным гнездом.
Хотя я сразу же почувствовала себя комфортно в его компании, меня не покидало ощущение некой отчужденности, а все происходящее казалось мне каким-то ненастоящим. Возможно, дело было в том, что, нарисовав в своих мечтах этот мир, я теперь не могла поверить в его реальность.
Мы вышли на улицу. В Глазго стоял солнечный и на удивление теплый день. Юан повел меня через людную парковку к тому месту, где стоял его яркий фургон. Пятилетний ребенок внутри меня запрыгал от радости. На фургоне не было ничего лишнего – большой, вишнево-красного цвета, он выглядел гораздо веселее обычного автомобиля. Добрый знак, сулящий много хорошего.
Но потом, когда мы подошли поближе, на лобовом стекле я увидела наклейку с надписью «Я ♥ язык». Любопытно, подумала я, и неожиданно скабрезно. Юан поставил мои вещи назад, в багажник.
– Это все, что ты с собой взяла? – У него был глубокий, почти грудной голос, интригующе контрастирующий с его легкой, непринужденной манерой себя вести.
– Я не очень люблю паковать чемоданы.
– Я тоже, – улыбнулся он и направился к водительскому сиденью.
Я уже собралась было последовать за ним, как тут же спохватилась, вспомнив, что пассажиру в Великобритании положено сидеть слева. «С другой стороны, – мысленно сказала я себе, покачав головой, – Дороти, мы больше не в Канзасе».
– Очень мило с твоей стороны, что ты согласился меня приютить, – выдохнула я, забираясь в фургон и устраиваясь поудобнее. – Даже не верится, что я здесь.
– Почему?
– Ну… – В воздухе повисло некоторое напряжение. Я не могла понять, чувствует ли его Юан, или все дело в моем собственном волнении, причиной которому захлестнувшее меня осознание того, что моя мечта внезапно стала реальностью. – Ведь я для тебя совершенно незнакомый человек. По правде говоря, я поверить не могу, что ты согласился.
– Что ж, здорово, что ты захотела приехать, – ответил Юан, выезжая с парковки. – Когда я получил твое письмо, я подумал: эта девушка, наверное, очень смелая, раз вот так ни с того ни с сего решилась написать неизвестно кому, чтобы в одиночку отправиться в незнакомый город по другую сторону океана. Это очень крутой поступок. И тогда я решил сделать все, что в моих силах, чтобы тебе помочь.
Я была тронута тем, что он принял мой, казалось бы, ничем не объяснимый порыв поработать в книжном магазине около моря за смелость.
Он улыбнулся:
– Как бы то ни было, не каждый день встретишь человека, который столь решительно настроен приехать в Уигтаун.
Наш фургон выехал на трассу. Хотя мы все еще находились в черте города, относительно пустое четырехполосное шоссе казалось мне небольшим и очаровательно-провинциальным по сравнению с тем сумасшествием, которое каждое утро творилось на восьмиполосных, перегруженных транспортом дорогах Лос-Анджелеса.
Все, что я видела за окном, казалось живым и зеленым, до коричневых оттенков зимы было еще далеко. Тут и там посреди равнинного пейзажа попадались заправки, знакомые и потому не вызывавшие во мне особого восторга ресторанчики быстрого питания и отделанные каменной штукатуркой домики. Впоследствии я с удивлением узнала от Юана, что эти домики предназначались под социальное жилье для малоимущих семей. Мне, мало что понимавшей в местном укладе, поначалу они показались дорогими деревенскими коттеджами для летнего отдыха. Вскоре я осознала, что очутилась в совершенно ином мире, где существовали не только свои собственные социальные сигналы, но и визуальные ориентиры, причем мои попытки считывать как первые, так и вторые были обречены на провал.
Юан усмехнулся, взглянув на мое светящееся радостью лицо, расплывшееся в улыбке Чеширского Кота.
– Здесь так красиво, – с восхищением произнесла я, борясь с полубредовым состоянием, виной которому были смена часовых поясов и до сих пор не до конца покинувшие меня подозрения о том, что все это лишь очень яркое осознанное сновидение.
– То ли еще будет. Мы только-только выезжаем из Глазго.
У Юана зазвонил телефон. Он посмотрел на экран, и его лицо помрачнело. Внезапно я задумалась, не причиняю ли дискомфорта своим визитом.
– Все хорошо? – До этого момента такие мысли не приходили мне в голову, но ведь Юан два часа потратил на то, чтобы в разгар рабочего дня приехать за мной в аэропорт.
11
Аня из зеленых мезонинов – героиня одноименного детского романа канадской писательницы Люси Мод Монтгомери.