Страница 43 из 47
Он подтянулся выше, и часть стены осыпалась, как ему показалось, с невероятным шумом. Стена была сооружена из палок и камней, слепленных влажной глиной, которая теперь засохла и начала рассыпаться. Перекатившись через верх, он свалился на скрытые в тени хрупкие мостки и замер, ожидая тревоги и формируя в голове карту, которую ни за что не забыл бы даже в пылу сражения.
Шума никто не заметил. Как скоро хватятся часовых? Наверняка долго ждать не придется. Десять минут? Времени могло быть в обрез. Прежде чем нанести удар, нужно найти Ученика.
Перед тем как двинуться дальше, он воспользовался мелким заклинанием, отводящим взгляды, – оно делало его, по сути, невидимым, пока сам не совершит какую-нибудь оплошность. Опустившись на землю, он пополз вдоль стены и наконец проник в лагерь под прикрытием теней от палаток. Он прислушался к слабым шагунским чувствам, пытаясь обнаружить Ученика посредством ауры его амулета. Но в итоге ощутил лишь смутное направление к центру – чтобы это понять, никакого волшебства не требовалось. Он пожалел, что слишком мало времени проводил с наставниками, не имел возможности учиться у мастеров и достигнуть большего совершенства. Но ему столько всего требовалось изучить, а на учебу было так мало времени…
Там! В той стороне пульсация амулета была сильнее. Гарун двигался словно пантера, тенью в тени. Приключение вскружило ему голову, и он дал волю фантазии, воображая себя могущественным мстителем. Сколь бы опасным ни было его предприятие, он не боялся – подобное просто не пришло ему в голову. Его бесстрашие было бесстрашием глупца.
Центр лагеря обнаружился на «островке» голой земли, и топать до него надо было ярдов двадцать по открытому пространству. За ними расположились полдюжины палаток под охраной двадцати Непобедимых. Часовые стояли слишком близко, чтобы мимо них можно было проскользнуть.
Гарун не мог определить, какую палатку занимает Ученик. Шло время. В любую минуту могли хватиться пропавших часовых. Нужно было что-то делать.
Сотворив фиолетовую магию, он послал один за другим несколько крошечных смертоносных шариков. Другого выхода не было. Поднимется тревога, начнется всеобщая суматоха, и тогда, возможно, ему удастся подобраться достаточно близко, чтобы совершить задуманное.
Закричал кто-то из Непобедимых – естественно, не из тех, кого коснулась фиолетовая бусинка. Те уже никогда не издадут ни звука. Продолжая сотворять и выпускать смертоносные шарики, Гарун пробирался вперед. Внезапно он оказался лицом к лицу с гигантом в белой одежде, которого не сбило с толку слабое маскирующее заклинание. Сверху со свистом обрушилась кривая сабля. Гарун метнулся в сторону, налетел на низкую палатку и споткнулся, но сумел уползти в тень. Присев, он уставился на Непобедимого. Тот потерял его, но лишь на мгновение. Подняв саблю, он бросился в атаку.
Гарун обнажил клинок.
Лагерь оживал. Слышались крики, вопросы. В кругу, охраняемом Непобедимыми – десяток которых уже свалились замертво, – распахнулись клапаны палаток. Офицеры требовали докладов. Заметив человека, который наверняка был эль-Надимом, Гарун попытался выпустить еще одну фиолетовую бусинку, но гигант снова набросился на него.
Гарун парировал удар – столь сильный, что у него онемела рука. Непобедимый на мгновение оказался беззащитным, но у Гаруна не хватило сил нанести ответный удар. Гигант замахнулся снова, но Гарун успел уклониться, и противник отбил его оружие.
Его противнику что-то кричали. Тот кричал в ответ. Третий удар оказался столь же ошеломляющим, как и предыдущие. На этот раз, когда клинок Гаруна ушел в сторону, сам он выбросил вперед ногу и изо всех сил пнул гиганта, угодив в колено. Тот пошатнулся, и Гарун нанес удар прежде, чем противник опомнился.
Развернувшись, он побежал наперерез, расшвыривая в стороны ошеломленных солдат, и нырнул в тень позади палатки. Палатка оказалась пуста, и он скользнул внутрь.
Замешательство росло. Кто-то кричал, что их атакует валиг. Люди бросились к стене, другие в панике носились туда-сюда. Мало кто пытался искать незваного гостя, убившего стражей Ученика.
Шум удалялся. Выглянув из палатки, Гарун никого не увидел. Выбравшись наружу, он скользнул под покровом тени к палатке Ученика. Теперь он знал, где она.
За спиной вспыхнуло пламя – в панике кто-то разбросал костер. Часть палаток загорелась. Огонь быстро распространялся.
Погибших Непобедимых сменили другие. Гарун выругался. Теперь он никак не мог нанести удар, к которому готовился целый день. Нужно было использовать Силу, пусть ему этого и не хотелось. Он желал, чтобы Ученик увидел приближающуюся смерть, чтобы тот взглянул ему в глаза и узнал мальчика из Аль-Ремиша. Он желал, чтобы тот знал, кто его убьет и за что.
Фиолетового убийцы было недостаточно – он мог прикончить ближайшего Непобедимого, но не прячущегося в палатке человека. Требовалось что-то другое, но в магическом арсенале Гаруна оказалось мало подходящего. Он вновь обругал стечение обстоятельств, не позволившее ему стать полноценным шагуном.
Он выбрал заклинание, вызывавшее симптомы тифа. Тихо прочитал нараспев нужные слова, и, представив себе Эль-Мюрида, каким помнил его по Аль-Ремишу, он выпустил колдовство на свободу.
В ответ послышался мучительный вопль.
Часть Непобедимых бросилась к повелителю. А другая часть – к Гаруну.
– Что за дьявольщина там творится? – спросил Хаакен.
– Не знаю, – ответил Браги. – Но муравейник он точно разворошил.
– Может, надо помочь? Может, если они решат, что на них напали, он сумеет в суматохе выбраться?
Браги в этом сомневался. Он уже списал Гаруна со счетов и теперь раздумывал, стоит ли спешить в Эль-Асвад в надежде, что его еще не хватились. Но наверняка было слишком поздно, так что с тем же успехом он мог пригодиться и здесь.
Из лагеря разбегались люди, спасаясь от бушующего пламени. Панически ржали лошади.
– Ладно, пошли. Всыплем как следует тем, кто пытается сбежать. Эй, лучники, – подстрелите нескольких на стене!
Звуки тревоги разбудили Мегелина. С трудом соображая, он выбрался из своей каморки, волоча меч, который редко использовал. Ночная атака? Этого он не ожидал – для Ученика в том не было никакого смысла. Ему нужно было лишь изматывать обороняющихся, нанося удары вроде вчерашнего.
Он остановился, прислушиваясь. Вокруг с криками носились люди, но не было слышно ни грохота, ни треска ударяющих в крепость молний. Возможно, это все-таки не атака.
Но тогда что?
Добравшись до северного двора, он обнаружил толпы выбегающих из ворот людей. Он схватил за плечо солдата:
– Что происходит?
Тот вырвался, как и следующий, которого он поймал. Никто не хотел терять времени. Радетик устало потащился на крепостную стену.
Лагерь Ученика охватило пламя. Повсюду носились люди и животные. Шло сражение: защитники Эль-Асвада беспорядочной массой обрушились на врага. Происходящее напомнило муравейник.
– До чего же банально, – пробормотал Мегелин, и тут только до него дошло, с чего все началось. – Гарун! Совсем сдурел!
Радетика охватила паника. Его Гарун… Он едва не бросился со стены, спеша вниз. «Это же не твой сын, – удивленно возразил ему внутренний голос. – Его тебе лишь одолжили на время». Но все же сердце его разрывалось от страха, что мальчик погубил себя, следуя неким фантазиям, которые якобы должны были избавить отца от нависшего над ним злого рока.
Браги и его солдаты держались вместе, не давая себя сокрушить людской лавине. Вокруг лежало два десятка тел. Сейчас противник был легкой добычей.
Появилась толпа из крепости, столь же неорганизованная, как и враг, но жаждавшая крови. Вокруг лагеря началась бойня. Браги повел своих людей к воротам, войти в которые оказалось легко: враги попросту разбегались или карабкались на стену. За отделением Браги последовали солдаты Гильдии и воины валига.