Не мой уровень

– Доброй ночи, сэр.

И он вышел.

Клинг подошел к большому панорамному окну, глядя на плотный поток машин далеко внизу.

До него дошло, что он не просто подобрал себе верного слугу, но и обрел надежного партнера, такого же хладнокровного и безжалостного, как он сам.

Совершенно успокоившись, Нго Ви лежал в уютной небольшой кровати, глядя в потолок, на рассеянный свет лампы с прикроватного столика.

Мысленно он вернулся на восемь лет назад, когда выживал на полных опасности улицах Сайгона.

Вспомнил, как мать просиживала целыми днями под палящим солнцем на краю тротуара, окруженная многочисленными кастрюлями с вьетнамской едой, которую она разогревала на маленькой жаровне для всех желающих.

Проходящие мимо крестьяне, тащившие тяжелые грузы, нередко останавливались, чтобы перекусить. Зачастую вокруг матери устраивались, сидя на корточках, человек десять пожилых потных мужчин. За пару ложек еды они давали ей несколько мелких монет.

Когда она в итоге добиралась до своей крохотной каморки, то почитала за счастье, если удавалось выручить за день доллара четыре в пересчете на американские деньги. Остатки нераспроданной еды в многочисленных посудинах она приберегала для Нго и себя.

В то время Нго было тринадцать, он отчаянно бился над своими учебниками, поощряемый американским священником. По вечерам он бегал в маленький кабинет доктора Чи Ву, престарелого специалиста по акупунктуре, который некогда держал процветающую практику, но к этому времени уже начал терять клиентов из-за развившейся дрожи в руках.

Чи Ву было восемьдесят четыре: маленький, иссохший человечек с длинной белой бородой. Нго содержал его кабинет и смотровую, размерами не больше серванта, в стерильной чистоте.

Чи Ву был одинок и словоохотлив, а Нго ему нравился. Он часто рассказывал ему о своей науке и, видя интерес мальчика, с энтузиазмом демонстрировал Нго многочисленные подробные схемы человеческого тела с указанием вен и нервных окончаний.

– Так много бессмысленного кровопролития, – сказал как-то старик. – Вот один человек жаждет убить другого. И что же он делает? Он хватается за пистолет или нож. А знай он то, что знаю я, ему было бы достаточно лишь сжать эту вену или вот эту, и его враг был бы мертв. Точно так же, если кто-то заслуживает наказания, пусть ему нажмут на этот вот скрытый нерв, и он испытает невыносимую боль.

Говоря все это, старик показывал точки на схеме.

Заметив на лице Нго вежливое недоверие, он продолжал:

– Дай мне руку.

Нго протянул ему руку.

– Вот здесь проходит нерв, – сказал Чи Ву, указывая место. – А теперь я легонько прикоснусь к нему… пожалуйста…

Нго ощутил, как острая боль прострелила плечо и вонзилась в мозг, настолько сильная, что мальчик дернулся.

– Видишь? Если бы я нажал на это нервное окончание по-настоящему, ты был бы уже в агонии.

Нго был потрясен, он слушал старого доктора каждый вечер, впитывая знания, пока не постиг науку причинять смерть и боль. И дело тут было не в нездоровом любопытстве. У Нго были проблемы на улице, и, учась у старого доктора, Нго понял, что его проблемы можно решить.

Последние три субботних вечера подряд, выходя из кабинета врача, он натыкался на Вон Пу, крепко сбитого юнца, поджидавшего его. Тот приказывал Нго отдавать ему все заработанное. Старый доктор платил Нго за уборку в его кабинете два доллара в неделю. Понимая, что Вон Пу может серьезно его покалечить, Нго подчинялся, а возвращаясь домой, говорил матери, что деньги у него украли. Мать смотрела на него с отчаянием. Без этих двух долларов как же она пойдет на рынок, чтобы закупить припасы для своего жалкого ресторанчика?

В очередную субботу Нго снова увидел дожидавшегося его Вон Пу: тот цинично усмехался. Нго проворно метнулся в сторону и кинулся в длинный темный проулок. Злобно заревев, Вон Пу побежал за ним. Понимая, что запросто может оторваться от этого громилы, Нго убедился, что заманил врага в самый темный конец, и там остановился. Вон Пу приблизился, ощерившись.

– Отдавай деньги! – заорал он. – А потом я тебе рожу на затылок натяну!

В тусклом свете луны Нго увидел протянутую к нему руку. Его пальцы сомкнулись на нервном окончании, и Вон Пу завизжал, падая на колени. Нго тигром набросился на врага, впиваясь пальцами в жизненно важный кровеносный сосуд. За считаные секунды Вон Пу был мертв.

С того момента Нго без всяких проблем приносил матери два заработанных доллара, хотя ему было интересно, что бы она сказала, если бы узнала, как он избавился от грабителя.

Свой маленький секрет он хранил при себе. Тайна была слишком важная, такими ни с кем не делятся.

Еще дважды в следующие два года Нго приходилось совершать убийства, чтобы защитить мать от домогавшихся ее мужчин. Это оказалось очень просто. Каждого из них он выследил, набросился в безлюдном месте и без труда убил.

А потом в квартиру Клинга заявился этот громила и сообщил Нго о своих намерениях, и Нго понял, что этого человека необходимо убить. Было бы так просто уничтожить его на месте, но он понимал нежелание своего господина убивать прямо в квартире.

Нго всегда про себя называл Клинга «господином». В мире не было ничего такого, что он не сделал бы ради него.

Однако он все же убил того человека из пистолета, потому что не хотел, чтобы даже его господин знал о смертоносной силе, заключенной в его пальцах.

Прожив с Клингом под одной крышей столько месяцев, Нго догадался, чем зарабатывает его господин. Тот факт, что он наемный убийца, никак не возмутил Нго. Такова жизнь, говорил он себе.

И вот теперь его господин выяснил, что он тоже убийца. Как знать, думал Нго, может быть, господин сочтет его еще более полезным для себя.

Нго погасил свет и мирно заснул.

Спустя два вечера Клинг смаковал бренди после великолепного ужина, состоявшего из стейка под сливочным соусом с перцем, когда раздался телефонный звонок.

Он протянул свою длинную руку и снял трубку.

– Да? – произнес он.

– Это ты, Эрни? – Голос мужской.

– Ну я, если только какой-нибудь сукин сын не вырядился в мою рубашку.

Смешок в трубке.

– Это Счастливчик Лукан.

Клинг поморщился:

– Что, правда? Тот парень, который водит за нос богатых старух… я ничего не путаю?

На другом конце провода раздался еще один смешок, довольно-таки натужный.

– Ладно, Эрни, у каждого свое ремесло.

– И чего же тебе надо?

– Ты все еще берешь заказы?

– Конечно.

– Наклевывается, кажется, весьма недурное дельце, Эрни. Требует тщательной подготовки. Тебе это интересно?

– Мне интересно все, что приносит деньги.

– У тебя сейчас какая ставка? Работу нужно выполнить безупречно, Эрни. Чтобы без сучка без задоринки.

Клинг пыхнул сигарой. Он не очень-то доверял жиголо вроде Лукана.

– За работу такого рода – триста тысяч плюс расходы.

– Господи, Эрни! Так дорого!

– Конечно, зато работа будет выполнена безупречно, кроме того, подобные дела требуют тщательной подготовки. Так что, Счастливчик, либо да, либо нет. У меня полно денег, в работе я не нуждаюсь. Выбор за тобой.

Повисла пауза, затем Лукан произнес:

– Хорошо. Я все решу. Ты сможешь прилететь через пару дней в Парадиз-Сити, чтобы встретиться со мной?

– В Парадиз-Сити, говоришь? Это к югу от Майами? Конечно, оплатишь все расходы, и я прилечу.

– Я выясню, что можно сделать. Если мне дадут зеленый свет, забронирую тебе номер в мотеле «Звезда», я сам там живу. Идет?

– Конечно, только бронируй номер на двоих, Счастливчик. Я теперь работаю с напарником.

И когда Лукан попытался запротестовать, Клинг, глумливо улыбаясь, повесил трубку.

Чарльз Смит был управляющим и мажордомом у Джеймисонов. Он служил у них с тех пор, как Шерман Джеймисон женился на Шэннон.

Смиту, долговязому, плешивому, со впалыми щеками и крупным носом, особенно сильно выделявшимся на лице, было под шестьдесят. Он обожал Шэннон и недолюбливал Джеймисона, который обычно игнорировал его, лишь время от времени отдавая краткие приказания и возлагая все домашние дела на него и Шэннон, уверенный, что они обязаны справляться безупречно.