Бедный бот

Когда я проходил мимо навеса, под которым трудился провизор, меня посетила шальная мысль — присвоить себе с полдесятка пузырьков с лекарствами. Если их стоимость прибавить к стоимости артефактов, в итоге вышла бы кругленькая сумма: кто его знает, сколько Селих запросит с меня за своё чудо–оружие! Но я не стал этого делать: провизор моментально обнаружит пропажу своих драгоценных бутылочек и поднимет шум. Хотя я и невидим, но всполошить местных не хотелось бы. Тем более что я невольно подслушал разговор двух молодых женщин, принёсших под навес корзины с пружинами припрыжников.

— …Так кого искали–то?

— Говорят, бота какого–то полоумного. Они за ним по всем локациям гоняются.

— А чего он сделал такого, бот этот?

— Слышала, что других ботов баламутит…

Я, невидимый, подошёл поближе и прислушался к интересному разговору:

— А ещё придут?

— Не знаю. Они везде гляделок понатыкали. Так что ты смотри, оглядывайся, прежде чем переодеваться!

Женщина рассмеялась, но её подруге было не до смеха:

— «Оглядывайся»! Я тут живу не для того, чтобы ходить да оглядываться! — возмутилась она. — Совсем обнаглели эти каратели!

— Это ведь для нашей же безопасности!

— Они всё делают якобы для безопасности, давно известно. В результате всех под колпак посадили. Скоро строем ходить начнём!

— Ты неправа! Вдруг этот баламут и нашим работникам начнёт мозги пудрить? Что тогда? Сама будешь загоны чистить?

— Лучше загоны чистить, чем отплясывать перед бессмертными. Как это делаешь ты.

— Я отплясываю?! Да я хочу, чтобы как лучше было!

— Ну иди тогда к этим блюстителям, настучи на меня. Скажи, мол, так и так, разговоры вредные ведёт…

— Да они и без меня тебе хвост прижмут, если болтать будешь языком направо и налево.

В конце концов женщины разругались и разошлись в разные стороны. Их беседа несколько взволновала меня, и я невольно ускорил шаг, тем более что индикатор заряда артефакта уменьшился наполовину. Вездесущая техподдержка, оказывается, уже и на этой локации меня ищет!

Становище кочевников было небольшим, и я прошёл его за каких–то десять минут. Выйдя на окраину, я снова достал схему. По ней выходило, что до Портала осталось совсем немного. До сумерек должен успеть дойти. Я, подтянув лямки рюкзака и поправив карабин, почти бегом помчался к Порталу.

С другой стороны становища также размещались пастбища и загоны. Первые были уже пусты, и там копошились работники. Одни гигантскими скребками счищали свернувшуюся кровь мясной травы и нагружали ею корзины для отходов. Другие заступами выкапывали ямки в освободившейся от крови земле и засеивали их мясными семенами, похожими на маленькие круглые косточки. На некоторых участках мясная трава дала первые всходы: из земли торчали крохотные кусочки нежно–розового мяса. Двое пастухов, переругиваясь, пытались разобраться в сложнейшем механизме, который выстроили рукотворы, пока паслись. Устройство, как и вся продукция рукотворов, сотворённая из подручных материалов, было невероятно сложным и совершенно бесполезным, но из него можно было выковырять какие–нибудь полезные детали.

Я почти миновал пастбища и вышел к огромному загону с десятиметровым бетонным забором, из–за которого слышался потрясающий воображение рёв. Схема указывала, что за этим загоном омнеозавров находится овраг. По нему мне предстояло двигаться против течения ручья, чтобы выйти к насыпи, где и находилась дверь в Портал. На это потребуется ещё часа полтора или два.

Но случилось то, чего я боялся: аккумулятор, пшикнув напоследок, полностью разрядился. Я незамедлительно начал материализовываться, чем привлёк внимание двух пастухов, находившихся неподалёку. Один из них нацелил на меня полуавтоматический пятизарядный арбалет, другой, угрожающе вращая цепь с крюком на конце, начал обходить меня сзади. Я медленно стащил с плеча карабин; на ощупь он казался почти материализовавшимся. Ещё пара секунд, и можно будет стрелять. Заметив это, кочевник с цепью моментально вынул из кармана небольшую сирену и пронзительно засвистел.

— Стой спокойно! — предупредил меня кочевник с арбалетом. — У меня пять болтов: получишь пять дырок.

— У меня восемь пуль, — ответил я не менее вежливо, стараясь не упускать из виду второго с цепью.

Но сразу же после обмена любезностями из–за угла бетонного забора выехала тортуга — восьмилапое бронированное чудище, на панцире которого разместилась башня с полутора десятками вооружённых кочевников. Допрыгался я: подкрепление прибыло!

— Эй ты, бросай оружие! — посоветовали с башни. — Или тебе помочь?

Возле моей ноги вонзилось три предупредительные стрелы. Я медленно опустил карабин, положив его так, чтобы в любой момент можно было снова схватить, и приподнял руки:

— Спокойно, ребята! Я не дёргаюсь!

По лесенке с башни спустилось с полдесятка кочевников, вооружённых стреляющими мечами и дискомётами — страшным оружием, выбрасывающим зубчатые вращающиеся диски, способные перепилить шею.

— Это тот самый, что ли? — переговаривались между собой воины.

— Вроде похож по описанию.

— Задержим?

— А нам это надо?

— Допросим его для начала. Да посмотрим, чем богат: рюкзак–то вон какой тугой…

Не знаю, чем бы закончилось моё задержание, но тут один из воинов вдруг подбежал ко мне.

— Ты бот? — спросил он напрямую.

— В некотором роде… — уклончиво ответил я.

— Главарь мародёров?

Видя моё замешательство, он напомнил:

— Ну, шевели мозгами: Песчаная коса, засада…

— И что? — Я не мог понять, откуда этот кочевник, по виду совершенно незнакомый, знает столь тёмные страницы моей биографии.

— Я тебя тоже не сразу узнал! — жизнерадостно улыбнулся кочевник и, подойдя ко мне, неожиданно по–дружески хлопнул по плечу. — Физиономию тебе подрихтовали, что ли?

— А ты кто? — Мне надоела игра втёмную.

— Мангелай, начальник охраны становища, — представился собеседник и, видя, что имя мне ничего не говорит, добавил: — Я — реинкарнат. Реинкарнировался не так давно. Убили меня, помнишь? Ну, вспоминай: Песчаная коса, новичок, техподдержка…

Я вспомнил того новичка на стартовой локации, который переоделся в мародёрскую куртку и из–за неё был по ошибку убит техподдержкой. Казалось, прошло уже сто лет с момента моего «вразумления» и неудачной засады! Мангелай махнул своим кочевникам, и те опустили оружие.

— Понимаешь, надоело мне всё время помирать, — пояснил он. — Я решил закупиться сразу по максимуму: экипировку там, оружие. Примкнул к одной банде, заработал опыта и решил: ну его всё нафиг, уйду–ка я к кочевникам. И жизнь поспокойнее, и крафт помасштабнее. Да и должность получил сразу: за опыт и экипировку. Тут у местных с боевыми навыками — не ахти.

Он набрал было в грудь воздуху, чтобы продолжить свой рассказ, но я прервал его:

— Слушай, дружище. Я бы с удовольствием поболтал с тобой, но, сам понимаешь, в бегах…

Его лицо приняло озабоченное выражение:

— Да, наслышан… Эти черти бессмертные за тобой охотятся! С того раза этих гадов запомнил, как меня у пристани грохнули! Ненавижу! Они, кстати, появиться могут с минуты на минуту: наставили «жучков» по всей локации, — «успокоил» он меня.

Это хорошо, подумал я, что ты их недолюбливаешь. Значит, помочь не откажешься.

— Я тебе, по правде, помочь должен, — задумчиво произнёс собеседник, словно прочитав мои мысли. — Ты ведь меня тогда пощадил, на берегу озера, я помню… Только не знаю, как помочь. С этими громилами даже тортуга не справится. Спрятаться хочешь?

— Да не спрятаться! Мне по оврагу пройти нужно в одно место. Уйду быстрее: вам спокойнее будет. Если бессмертные появятся, можешь их отвлечь как–нибудь?

Мангелай вдруг насторожился, прислушался: со стороны посёлка доносился шум. Мне не показался он чем–то подозрительным, но кочевнику он не понравился.

— Уже появились, черти полосатые! — озабоченно проговорил он. — Сюда идут. Гляделки тебя засекли.