Страница 50 из 78
Обнаженное тело, стирает огни.
Поджигается воздух — дыши!
Бесконечно вдыхай и люби!
Навсегда сохрани наши ночи,
И запомни, как ты меня хочешь.
Я твой трюк, сумасшедший очень,
Люби до предела, люби, и точка!»
Судя по выражению лица Алана, он понимает, что она о нас, о каждом, кто горит в огне любви. Вместо словесного ответа, парень целует на грани с безумием. Я даже ненадолго выпадаю из реальности. Опускаюсь после короткого полета и тороплюсь зачехлить инструменты в нашей палатке, чтоб потом без труда перевезти их в трейлер. Затем, наша компания располагается у кроссовера Фреда. Пиво, трёп о музыке, вводит меня в транс. Ненавижу, когда Момо спорит со мной. Мое тело чувствует напряжение стоящего позади Алана. Боже, кажется, он задумывает очередное сумасшествие. Я права! Заигрывания с ним — опасная вещь. Вскоре, волшебные пальчики парня, нагло и напористо таранят мою оборону. Не в силах справится с возбуждением, поддаюсь ласкам, изображая усталую мину перед всеми. Черт, кажется, я кончу на глазах своих друзей. Что он со мной делает! Только останавливать нисколько не хочу. Больше, глубже, просит разнеженное тело. И рука Алана исполняет мои скрытые желания.
— Придурок… — смотрю на его красивые губы, до изнеможения сдавливая бедра, а в следующую секунду по венам расползаются окситоцин, эндорфин, фенилэтиламин, их сладостный туман уносит меня в другое измерение.
— Я люблю тебя, детка. — только в пределах нашей слышимости заключает Алан.
Это сон? Нет? Говорят, мечты остаются мечтами до той поры, пока в них не начинают усиленно верить. Наверное, я слишком долго пребывала в плену своих фантазий, чтобы принять признание за чистую монету. Но глаза, источающие любовь, полностью меняют мое сознание. Он любит. Скажи, мне кто-то, о подобном в прошлом году, я бы от души посмеялась. Сказочный момент портит крик Эсми. Мы оборачиваемся, и мир рушится в одночасье. Полыхающая палатка, корчится в огненных муках. Наши инструменты съедены заживо. ТиДжей маячит вдалеке, вызывая полицию. Эсми рыдает на коленях, оплакивая свой синтезатор. Момо несется к занавешенному дымом входу, но я успеваю перехватить ее. Надо увезти их подальше. В трейлер — мысль возникает мгновенно среди отчаянной борьбы с собственными страхами. Объяснив всё Алану, рассаживаю подруг в «Фиат», обещаю позвонить Девон, как освобожусь. С ней Коннор, а с этим парнем нигде не пропадешь.
***
Силуэт трейлера приводит в чувство Эсми. Барабанщица же, проклинает весь свет, выбираясь с водительской стороны. Я между двух огней. До невозможности раздавленная Эсми и разъяренный вепрь Момо.
— Нам надо успокоиться. ТиДжей обо всем позаботится. — говорю я, включая генератор внутри дома на колесах
— Ага. Они даже не застрахованы! — кричит азиатка, втаптывая недокуренную сигарету в траву
— Взыщет с организаторов. Где была охрана, администраторы? Думаешь, он не справится? Чушь! ТиДжей профессионал. — с моей легкой руки, лампочки над входом сияют в ночи
Эсми громко матерится и вымещает злость на нас двоих:
— Заткнитесь обе! Все охренеть как плохо! Клавиши стоят больше двух штук, ударные? М? И того дороже. А гитара, Скай? Сколько стоит хорошая электрогитара? — девушка с треском открывает дорожный холодильник и достает бутылку пива. — Если у вас нет предложений, как заработать денег, я, пожалуй, напьюсь и усну прямо здесь!
Мы с Момо переглядываемся, прекрасно понимая, что оказываемся в полной заднице. Вряд ли, папаша Момо, сжалится на хобби дочери и переведет деньги на карту. Он балует ее, но изначально, предупредил, что ни цента не выделит на увлечения музыкой. Ему по душе только симфонический оркестр «NHK», что зародился в Токио в 1926 году.
— Ладно, я тоже поеду. Поздно уже и я совершенно вымоталась. — обнимаю любимую японочку и беру ключи от «Фиата». — Завтра заеду за вами.
Пурпурные переливы ночного неба, украшают мириады звезд. Хочется плакать от неподдельной красоты. Но, слезы сгустились в области груди и не дают выплеснуть эмоции. Папа, если ты меня слышишь и видишь, дай какой-нибудь знак, что все будет хорошо, что наша группа не утонет в распрях и не распадется от случившегося несчастья. Ты всегда говорил: «Быть сильной — это дар. Им нельзя разбрасываться и пренебрегать». Но, черт подери, у меня нет сил. Даже крохотной затерявшейся капельки. Я выжата до состояния дохлой рыбы. Подъездная дорожка пуста. Клара снова задерживается в клинике. Открыв частную практику, она утопает в документах. Приготовлю для нее что-нибудь вкусненькое, все равно мне не уснуть сегодня.
Часы в гостиной показывают час ночи. В духовке доходит до кондиции мясо со сладким перцем и мини-овощами. Телефон дребезжит на столешнице, а я спешно обтираю руки, чтобы не намочить экран. Абонент неизвестен.
— Алло?
— Эй, Санрайз, забирай своего птенчика из гнезда. Николсон-Стрит 1664, - пьяные смех, перебивает звонок. — Это, кстати, Реджина, если что.
Не понимая, о чем она говорит, набираю номер Алана, но тот недоступен. Странно. Выключаю духовой шкаф, хватаю брелок в виде улыбающегося смайлика и иду к машине. «Фиат» снова спасает меня. Не хочется терять время из-за замены тачек местами.
В половину второго ночи, дороги по-прежнему многолюдны. Мне приходится ускориться, когда съезжаю на Форбс-Стрит. 1664, приветствует разгульной вечеринкой и блюющими девчонками под фиговым деревом. На их волосах болтаются остатки дрянной еды. Зажмурив нос от омерзения, шагаю в особняк. Электронная музыка врезается в уши, что становится дурно. Меня успевает облапать какой-то вдрызг пьяный парень. Я толкаю идиота, и он прижимает к полу, другого невменяемого подростка. Чутье зовет меня на второй этаж. За парочкой дверей, разворачивается настоящая оргия. До боли знакомый стон, тормозит мои ноги у четвертой двери слева. Ручка не сразу поддается натиску. С усилием справившись с ней, переступаю порог. Сердце делает два полных оборота и срывается в бездну.
— Алан? — шепчу сомкнутыми губами
Хантер подмигивает мне, трахая Реджину сзади, а та смачно отсасывает у Палмера. Лицо парня и раскинутые по подушке руки, вызывают отвращение. Наконец, скопившиеся слезы, вырываются на свободу. Я запинаюсь о разбросанную одежду и вылетаю в коридор. Любви не существует. Никакой нахрен любви не существует!!!
Я не представляю, как меня не заносит на поворотах, и я не врезаюсь в столб, когда еду домой. Клара улыбается, выходя из ванны в длинном шелковом халате.
— Как дела? — ее речь притупляется от моих криков. — Девочка, что случилось?
Женщина пытается охватить мои плечи руками, но я бьюсь в конвульсиях у стены, намереваясь проделать дыру. Ей удается усмирить меня с третьего захода.
— Господи, да, в чем дело?!
Ничего не ответив, убегаю в спальню, врубаю папин диск, а после выбираюсь на балкон и, укрывшись клетчатым пледом, разыскиваю созвездие Южного Креста, что граничит с Центавром и Мухой. Я рассматриваю его, пока не засыпаю.
Глава 39. Алан
Когда я спешно натягиваю джинсы, замечаю на полу под кроватью две разорванные упаковки от презервативов.
— Доброе утро! — голос Реджины заставляет меня вздрогнуть. Она потягивается на кровати, совсем не стесняясь своей наготы.
— Угу. — бубню я, делая вид, что увлечен поисками футболки.
— Уже уходишь?
— Файнс, может, ты прикроешься? — одеваю футболку и опускаюсь на одно колено, чтобы зашнуровать конверсы.
— Черт, вчера ты был не таким стеснительным!
Реджина закутывается в простынь и скрывается за дверью ванной комнаты.
— Верни мне гребаную зажигалку! — слова Хантера заглушает подушка.
Он усаживается на кровати, и его кривая ухмылка разрезает довольное лицо, покрытое синяками.
— Что вчера произошло, Демси? — спрашиваю я, боясь услышать ответ на свой вопрос. Ведь все и так понятно. Я и Хант вместе трахнули Реджину. Когда в моем раскалённом мозгу формируется и плавно оседает эта мысль, я чувствую подступившую тошноту. — Почему мы…мы проснулись в одной постели?