Страница 14 из 31
Такие же, как и он, люди, если посудить здраво. Главное – забыть, что еще недавно он с чистой совестью протыкал их в боях шпагой и метко стрелял в них из пистолета.
А еще ему приснился странный сон через несколько суток после появления в аранийской армии, когда, лежа в казарме среди малознакомых чужих людей, Шон впервые за долгое время предавался сладкой дреме. Ночь с двадцатого на двадцать первый день месяца Осеннего Тепла, вероятно, запомнится ему надолго, потому что высокий широкоплечий мужчина в серебристом костюме, вероятно одетый для охоты, говорил о чем-то одновременно важном и бесполезном. Точнее, бесполезном для Шона. Зачем ему знать, ведь он всего лишь бастард, очень может быть, что и крестьянский сын.
Только одну фразу юноша запомнил накрепко, а позже, пробудившись, гадал, что бы она могла значить:
− Слово Запада кончает покой. Где пройдёт Серый король Запада, разверзается земля и открываются жилы. Скоро эти знания пригодятся Хранителю.
Жаль, что Шон ничего не успел ответить и жаль, что как по волшебству со дня его прибытия и до приезда Дина Мейсона не случилось ни одного боя. Тогда бы, находясь в центре перестрелки, он сумел бы забыть мучивший его воспоминаниями пугающий сон, но надсадные мысли не желали оставлять память. И когда через три дня уставший порученец все-таки приехал в аранийский полк, все стало гораздо проще и спокойнее.
С ними ничего не случилось, потому что Мейсону дали рекомендательное письмо от другого человека, а про барона Генхена генерал успел забыть. Но Шон продолжал помнить о том, что здесь они с Дином – чужие или, в крайнем случае, малознакомые люди, и что продлиться этому необходимо до середины зимы.
Глава 9. Мартин Дальгор
Прекрасная, облаченная в мужской костюм, девушка, снова пришла к Мартину, несмотря на томительную разлуку длиной в долгие месяцы, которых не хотелось даже считать. Сидя на поваленном то ли грозой, то ли нерадивым лесорубом дереве, он внимательно рассматривал Саманту Борген в упор, а она стояла прямо, вызывающе скрестив на груди руки и с насмешкой улыбаясь. Возможно, ему следовало сказать что-нибудь нежное или просто поприветствовать нежданную гостью, но северный герцог не умел расточать комплименты. Сказать что-то про искусно скрывающий стройную фигуру костюм из темно-голубого бархата – пошло, заметить про огонь рассыпавшихся по плечам волос и смешливый янтарный взгляд – слишком поэтично и банально, такое придется по душе любой начитанной девице из дворянской семьи, но не Саманте. Так что герцог Дальгор молча смотрел и стыдился глубоко в душе своего неумения выражать чувства.
− Здравствуйте, баронесса, − только и смог произнести он вполголоса, как зачарованный, наблюдая за тем, как Саманта медленно подходит к нему.
Еще два ее шага – и мираж растаял, а Мартин с неохотой открыл сонные глаза. Воздух вокруг стал по-ночному прохладным и влажным, ведь сырость подбирается к Эртвесту так же быстро, как к Талнору – стужа. Пахло сладковатой росой, травой, где-то неподалеку деловито ухал филин, а вокруг сгустилась черная, почти непроглядная ночь. Луну скрыло облако, но россыпь мелких ярких звезд осталась той же, что и прежней ночью, ничуть не изменившись, выстроившись блестящими рядами в осеннее созвездие Флейты. Но внимание Мартина занимало не столько это, сколько его тревожный и одновременно прекрасный, оказавшийся явью сон.
Ведь Саманта Борген находилась здесь и стояла прямо перед ним, глядя сверху вниз, пусть и не столь вызывающе, как во сне. Память постепенно возвращалась к юноше, накатывая несильными, но холодными волнами: после того, как Шон Тейт пересек границу, Мартина отправили с его отрядом патрулировать окрестности и убивать случайно попавшихся на глаза врагов. Жаль, что Дин Мейсон тоже отослан, и герцог Севера вновь остался наедине с самим собой.
Они, уставшие и обессиленные, устроили здесь привал, поставив двух часовых, и теперь они бродили где-то поодаль, а позвать их и приказать схватить рыжеволосую мерзавку у Мартина вряд ли хватит духу. Да и разве есть против нее улики, если отбросить к чертям всю любовь? Сонно разглядывая Саманту, юноша тер виски и пытался подавить зевки один за другим, понимая, что со стороны это смотрится жалко.
Решительно проведя рукой по влажной траве, он потер лицо прохладными каплями, но бодрости это почти не поспособствовало. Что же, он побеседует с девицей Борген и без этого – долгие месяцы на войне научили герцога выдержке и силе духа.
− Здравствуйте, герцог Дальгор, − нахалка сладко улыбнулась. – Рада видеть вас на боевом посту.
− А я рад вас лицезреть вдали от столичного эшафота, − хмуро заметил Мартин и сел, затем вытер рукавом липкие комочки земли, приставшие к шее. Он накрывался мундиром, и приходилось спать в одной рубашке, но точно знал, что во время осенних ливней благосклонность природы иссякнет. – Хотя именно там вам, дорогая баронесса, надлежит пребывать по закону. Именем короны вы арестованы.
Сердце тревожно затрепетало, подобно пойманной в силки пташке. Иначе сказать он не мог, ведь преданность королю дороже любви, а честь дороже жизни, и Саманта это, скорее всего, понимала. Впрочем, убегать или юлить по известным лишь ей причинам девушка не стала.
− Откуда же вам известны мои имя и титул? Может, я совершенно не та, за кого себя выдаю, – ах, как плохо она умеет притворяться!
− От друга, − не стал он кривить душой. – Его зовут Шон Тейт, и он всю жизнь прожил в Эртвесте, а там про трагедию семьи Кэйнов не знают лишь ленивые или глухие. Просто не хотят говорить об этом. Мне очень жаль, сударыня, что вашу родню казнили без суда и следствия, несправедливо обвинив в пособничестве Арании, но месть вам совершенно не к лицу.
− Конечно, − тонкие губы растянулись в кривой усмешке. – Кому, как ни вам, судить других и решать за них.
− Об этом можно спорить до бесконечности, − сказал Мартин довольно холодно, хотя его измученное долгими тревогами сердце колотилось с неистовой силой. Пришлось встать на ноги, чтобы посмотреть в бледное красивое лицо Саманты.
Она не отвернулась, а улыбка сразу же исчезла. Может, ему повезет, и они серьезно поговорят этой странной ночью обо всем? Обычно столь смелые надежды не сбываются, но почему бы и не испытать судьбу снова, если в первые два раза она была благосклонна к Хранителю Севера?
− Действительно, − звонким голосом откликнулась девушка, − потому что мужчины всегда мнят себя первыми и главными. Проблема лишь в одном, герцог Дальгор. Каждый из них рожден женщиной. Кстати, возможно, вам будет интересно, что в Талнор введены королевские войска…
Кажется, в ее ехидных интонациях прозвучала угроза, и Мартин сразу подумал о своей бедной матери. Если по вине Саманты с Анной Дальгор случится беда, он не погнушается убийством, и он знал это! Но сейчас надо хранить в себе спокойствие, как вековые льдины хранят в своем чреве воду, обращающуюся озорными ручьями, мутными лужами, спокойными реками и шумными морскими волнами. Смирение – вот добродетель разумных талнорцев, особенно герцогов и герцогинь, правивших своей землей долгие сотни лет. Уже почти пятнадцать кватрионов – ровно столько, сколько существует Акеман.