Семя зла

Баррингтон Бейли

СЕМЯ ЗЛА

Сборник рассказов

Наперегонки с чидами

— Да ты только посмотри на него, — возражал Брэнд. — Живого места нет. Смысла никакого.

Рюгер что-то проворчал в ответ и опустил глаза на останки их товарища. Живого места нет, все правильно; тошнотворное зрелище, кровь лужей. Пилокот, на которого они охотились, фактически нашинковал Весселя. В изувеченном теле, однако, еще оставалось много крови, поскольку сердце перестало биться почти сразу, когда кот разорвал грудную клетку. Рюгер возлагал надежды на это обстоятельство.

— Не можем же мы тут стоять сложа руки, — ответил он, разглядывая тропу, по которой скрылся кот из-под их лихорадочного обстрела. Ружье самого Бесселя валялось поблизости: первый же удар жуткого окровавленного когтя зверюги вывел оружие из строя. Рюгера бесила мысль, что хищник оказался лучше их. Интересно, почему отравленные дротики не подействовали? Возможно, застряли в толстенной шкуре, а яд распространялся медленно. В таком случае следует ожидать, что и туша самого котяры где-то недалеко.

— Мозг не поврежден, — настойчиво заговорил он. — Пошли. Делай, что я говорю: быстрей заморозим его, пока разлагаться не начал.

Рюгер был широкоплечий мужчина с грубыми чертами лица. Речь его изобиловала напористыми ударениями, и в ней сквозил отрывистый акцент, который Брэнду так и не удалось идентифицировать.

Помедлив, Брэнд сдался под напором оптимиста. Он подошел к мертвому Весселю и не без труда взял себя в руки, когда в ноздри ему ударила тошнотворная смесь резких запахов крови и изувеченной плоти. Опустился на колени, открыл аптечку и вытащил синий цилиндрик. Из цилиндрика вырвался лавандовый туман, окутал тело и распределился вдоль него, а потом исчез. Могло показаться, что мертвая плоть впитала его, как впитывает губка воду.

— Без специального оборудования заморозить не получится, — сообщил он Рюгеру. — Вода закристаллизуется и разорвет все клетки. Эта хреновина предохранит плоть от разложения, но лишь на двенадцать часов. Гелеобразная суспензия, блокирующая химические процессы.

— Он не заморожен?

— Нет. — Брэнд поднялся. — Ты понимаешь, что я имею в виду? Ближайший госпиталь, где есть все необходимое, в шести неделях пути. И даже тамошние хирурги вряд ли сподобятся ему помочь. Он останется калекой до конца жизни: скорее всего, будет полностью парализован. Думаю, ему это не понравится.

Рюгер ответил не сразу, а сначала посмотрел на небо, словно прикидывая масштаб межзвездных расстояний.

— А что, если податься к чидам? У них базовый лагерь на другом конце континента. Ты знаешь их репутацию.

Брэнд гневно захлопнул аптечку.

— Ты спятил? Тебе не хуже моего известно, что к чидам лезть нельзя.

— Заткнись и помоги перенести его на сани.

Они молча занялись этой неприятной работой. Рюгеру подумалось, что на санях следовало транспортировать тушу пилокота, но он удержался от искушения закончить погоню и убедиться, что тварь мертва. Его разумом завладело другое искушение, более настойчивое; он был не из тех, кто легко признают поражение, если осталась хоть какая-то надежда на успех, а Вессель при жизни проявил себя добрым другом.

Сани воспарили на пару футов над острой широколистной растительностью, покрывавшей большую часть суши этого мира. Возвращаясь к кораблю, Рюгер снова взглянул на небо. Солнце опустилось далеко под горизонт, но подлинной ночи эта планета не знала: в центре скопления М4 звезды так плотно понатыканы, что даже в середине формальной ночи освещенность аналогична погожим осенним сумеркам на Земле. Многоцветное сияние не угасало никогда, заполняя небеса не только ночью, но и днем, когда оно примешивалось к свету местного довольно бледного солнца.

Скопление кишело (если это слово уместно применять к такой огромной территории) изыскателями-фрилансерами: они тут рыскали в поисках всего сколько-нибудь редкого или нового, что можно загнать по выгодной цене после возвращения на цивилизованные миры. Экзотические меха и шкуры, неизвестные драгоценные камни, чужацкие минералы и химические соединения, снадобья с неожиданными биологическими свойствами: охота за редкостями шла полным ходом. Если попадалось что-либо новое, желательно уникальное, и потенциально полезное, его цена взлетала до небес. К примеру, мех пилокота украсил бы гардеробы не менее дюжины исключительно богатых модниц.

И не все изыскатели принадлежали к роду человеческому. В скоплении обреталось несколько местных разумных рас, но слетелись сюда и представители десятков других видов: их влекли слухи о богатствах или какие-то менее очевидные цели. У разумных было заведено вежливо игнорировать друг друга: в обычной обстановке Рюгер бы это лишь одобрил, ведь если с некоторыми известными человечеству чужаками (а было их на свете столько, что о большей части видов имелись лишь отрывочные данные) общение трудностей не представляло, то с другими следовало держать ухо востро.

Существовали и такие расы, чьи обычаи и манеры, по людским меркам, были так химеричны, что центральное правительство наложило строгий запрет на любые формы взаимодействия с ними.

Именно к таким относились чиды.

Вернувшись на корабль, Рюгер разыскал официальный справочник по чужацким расам. Каталожная запись, относящаяся к чидам, была, как и во многих других случаях, снабжена примечанием: Не контактировать ни при каких обстоятельствах. Информация, приведенная там, не проясняла причин такого запрета, но Рюгер все же внимательно изучил ее. Сведения социологического характера помещались после координат родной звезды чидов и сферы их влияния. Они были отрывочны и, по всей видимости, записаны со слов какого-то одинокого волка, исследователя, посетившего исходный мир чидов и поделившегося наблюдениями с министерством внеземных дел. Рюгер помнил, однако, что дальнейшие контакты между чидами и людьми усилили впечатление о чидах как своенравном и эксцентричном народе.

Отличительной особенностью цивилизации чидов, читал он, является их медицинское искусство. Продвинутой хирургией там занимаются даже в домашних условиях, и самому опытному земному хирургу нечего и думать тягаться мастерством с обычным чидом; эта раса гордится своими хирургическими умениями так, как человек может гордиться умением самостоятельно починить свою машину. Хирургические технологии у чидов так повсеместно распространены, вероятно, потому, что возникли на заре времен, еще до открытия огня.

Хирургии даже в первобытные времена отводилась видная роль в чидском фольклоре; это иллюстрируется следующим эпизодом из предания о древнем герое Гаторе. Оказавшись во вражеском окружении на чужой земле, он приказал своим приверженцам рассечь его тело и пронести через вражеские кордоны по кусочкам, «размерами не крупнее фаланги пальца». Когда Гатора собрали воедино, он возобновил борьбу за освобождение своего народа из рабства.

Чиды любят игры и спортивные состязания, они очень азартны. Помимо этих черт, у чидов мало общего с человеком. Более того, чидская ментальность настолько чужда человеческой, что контакт с ними представляет значительную угрозу. Тем, кто окажется в присутствии чидов, не рекомендуется вступать с ними ни в какие взаимоотношения, поскольку при этом вы почти наверняка истолкуете намерения чужаков неверно. Напротив, рекомендуется как можно скорее покинуть чидское общество.

Рюгер закрыл справочник и медленно отложил его.

Выйдя наружу, он обнаружил, что Брэнд сидит и смотрит в ночное небо.

— Мы отправляемся к чидам, — сказал Рюгер решительным тоном.

Брэнд вскинулся.

— Ты отдаешь себе отчет, как это рискованно?