Рубежники

– Подождите минуточку. Я сейчас вернусь.

И исчезла.

Некоторое время медсестра не появлялась, потом началось паломничество. Желающие посмотреть на чудо заполонили палату. Казалось, сюда стекались все сотрудники больницы, разве что безумного Королева видно не было. Вернулась и Иваненко, все-таки решившая взяться за работу. Пока она убирала нитки, до меня то и дело доносился шепот прибывших медиков:

– Не может такого быть… просто невероятно… уникальный случай… нужно всесторонне обследовать… собрать консилиум… изучить…

Меня передернуло от ужаса. Вот кем-кем, а подопытным кроликом я становиться не желала.

Спас меня сумасшедший врач. Королев появился будто из ниоткуда и выставил коллег за дверь. Вот только потом так многозначительно ухмыльнулся, что я мгновенно пожалела об отсутствии свидетелей.

После ухода безумного доктора начались новые мучения. Вернулась Иваненко и принялась выкачивать из меня кровь, казалось, литрами. Возила на всяческие процедуры, где со мной что только не делали, разве в микроскоп не рассматривали. Хотя я не сомневалась, надо будет – засунут под стекло и моего мнения не спросят.

В голове зрела уверенность – из больницы нужно бежать. Любыми способами. Вот только как это провернуть, я пока не придумала. Бессовестные эскулапы так и не отдали сумку. Телефон тоже не вернули, якобы беспокоясь о моем самочувствии. А тетка, обещавшая прийти, где-то запропастилась. Я понимала, что моя персона – последний человек, кого она хотела бы видеть, но легче от этого не становилось. В общем, радовало лишь одно – меня все же покормили и на некоторое время оставили в покое. Ровно до четырех часов дня, когда все повторилось заново. В общем, к вечеру я ощущала себя как выжатый лимон.

Вязкая трясина искусственного сна не желала отпускать даже утром. Я едва продрала глаза, когда меня пришла будить медсестра. Не Иваненко, другая, но столь же повернутая на желании исследовать феномен под названием «Лиза обыкновенная, ничем не примечательная». Как ни хотела я сопротивляться беспределу, да только сил не было. Руки-ноги двигались с трудом, в голове царила пустота. А еще я почти не чувствовала уколов и других малоприятных манипуляций. Будто бы тело действовало отдельно, само по себе, а я сама по себе. Уснула быстро, едва голова коснулась подушки.

Глава третья

Посреди ночи я вдруг проснулась ни с того ни с сего. Просто открыла глаза и уставилась в полоток. Холодок прошел по открытым рукам, отчего тонкие волоски на них встали дыбом. Меня передернуло от липкого ощущения чужого взгляда. Я хотела было перевернуться, но увидела их: трех черных чудовищ с хоботами вместо носа.

Крик ужаса застрял где-то в горле, тело застыло, будто кусок льда. Только мысли, яркие и колючие, бились в мозгу.

– Она проснулась, – проговорило женским голосом одно из чудовищ. – Что будем делать? Заорет ведь.

– Неважно, пусть орет, никто ее не услышит, – отмахнулось второе, повыше и покрупнее. – Будет даже сытнее.

Меня заколотило от страха. Но не только из-за слов, сказанных монстром, сколько из-за того, что я узнала голос. Королев!!!

Неужели тогда я видела врача?! Вернее, его настоящее лицо. Как же так?! Ведь чудовищ не существует в реальной жизни.

Монстры окружили койку и, будто примериваясь, куда лучше пристроить хоботы, стали меня разглядывать.

– Папа, ну можно уже? – визгливо поинтересовалось самое мелкое из существ. – Я голодна.

– Секунду, дорогая. Сейчас придержу нашу еду, и начнешь.

И, больше не медля, протянул ко мне лапы. Вот тут уж я не выдержала, завизжала так сильно, что сама оглохла. Монстры только поморщились, продолжив начатое. Королев прижал лодыжки к койке, а вторая взрослая особь сжала запястья. Мелкая распустила хобот, из которого вырвалось нечто похожее на язык муравьеда с присоской на конце, и впилась в едва зажившее плечо.

Резкая боль пронзила тело, я взвыла. А малявка принялась сосать мою кровь, боль и страх, словно сок из трубочки, и от наслаждения закатывала глаза.

Сознание мутилось. Я уже не могла кричать, только хрипела. Сколько ни сопротивлялась, ни дергалась, ни рвалась, монстры были не по-человечески сильны. Казалось, меня пристегнули к койке цепями.

Боль от прокушенного плеча распространялась все дальше: перешла на горло, спустилась до пальцев рук, охватила грудь и живот. Я пропустила тот момент, когда вместо одной присоски на мне повисло две, а потом и три.

Звук разбившегося окна раздался внезапно, будто в стекло бросили камень. Следом ворвался разъяренный птичий клекот, студеной водой разгоняя дымку приближавшегося обморока. А спустя мгновение мне на грудь, чудом не расцарапав кожи, приземлилась птица размером с серую ворону и отрывисто закричала:

– Кьяк-кьяк! Кьяк-кьяк!

Рядом заверещала малявка, отдирая присоску. Забегала по палате, пытаясь спрятаться, вот только прятаться было негде, одни приборы кругом.

– Веден! – заорала самка, сматывая хобот. – Веден!!! Уходим!

Королев зашипел рассерженным котом, растопырил руки, закрывая собой остальных. Птица воинственно расправила крылья и прямо по моему телу пошла на него.

– На выход! – приказал он. – Живо!!!

Пока самки выбегали, врач медленно пятился.

– Прости, видящая, – так и не вернув себе обличье человека, заговорил он. – Я оказался неправ. Не трогай семью, усмири ведена, прошу. Мы поможем тебе уйти. И сделаем так, чтобы все забыли и о тебе, и о твоем быстром выздоровлении.

Я тяжело дышала, потому что весила птица предостаточно или у меня кончились последние силы. А еще пыталась вникнуть в слова чудовища, но получалось плохо. От пернатой защитницы шло тепло, отчего мне казалось, что волны охватывали тело, изгоняя боль, принесенную присосками.

– Видящая, – снова привлек к себе мое внимание Королев, – ты согласна?

– Согласна, – прохрипела я с трудом. – Выводите меня отсюда и верните вещи.

Врач судорожно закивал, а птица, как показалось, одобряюще заклекотала. Значит, пока что я все делала правильно. Пусть происходящее заставляло меня усомниться в собственном здравом смысле, неважно. После. После обязательно во всем разберусь. Главное, убраться отсюда и оборвать все ниточки, связывавшие мою персону и волшебное выздоровление.

– Быстрее, – повысила я голос. – Или мне попросить ведена вам помочь?

Я блефовала, впервые в жизни говоря о том, о чем понятия не имела. Но, видно, не ошиблась, Королев побледнел и метнулся за дверь. Спустя несколько долгих минут он вернулся с моей сумкой, сапогами и чужой женской одеждой.

– Прости, видящая. – Врач опустил взгляд, но нет-нет да опасливо поглядывал на птицу. – Твоя одежда пришла в негодность, в ней невозможно ходить. Я имел смелость предложить вещи своей дочери. Они чистые, не волнуйся.

Меня передернуло от омерзения. Как представила, что ткань прикасалась к черной обугленной коже, чуть не рассталась с ужином. Но деваться было некуда, не в больничной же рубашке идти.

Добраться бы до дома, а там я эту одежку выкину и сразу же в душ пойду, отмываться.

– Хорошо. Выйдите, переоденусь.

Королев вновь закивал и как будто с радостью выполнил требование.

– Смотрите, без фокусов, – добавила я, глядя, с какой скоростью чудовище уматывало в коридор.

Наконец в палате, кроме меня и птицы, никого не осталось. Я с облегчением откинулась на подушку. Пернатая спасительница спустилась с тела на койку и, зацепляясь изогнутыми когтями за белье, влезла на подушку. Остановилась возле моего лица, наклонилась, задевая серпообразно загнутым клювом нос.

– Кра-кра-кра, – подала она голос, смотря большим выпуклым глазом мне в глаза. – Кра-кра-кра.

Я даже дышать перестала, не зная, чего ждать от птицы. Та тоже замерла.

– Птичка, красивая, – прошептала одними губами. – Что ты хочешь? Я не понимаю.

Пернатой, видимо, надоело ждать нужной реакции, потому птица, недолго думая, оцарапала когтем мою руку. Взвизгнув от неожиданности, я внезапно все вспомнила. Перед внутренним взором проносились минувшие события, словно кто-то решил перемотать пленку моей жизни назад. Черная малявка с хоботом, Королев в образе монстра, первое пробуждение, боль, яркая молния ножа, бьющего в грудь, парень с шестом, нападение.