Страница 16 из 21
– Понятно, – недовольно буркнула Соня и повернулась к Марине: – Пройдёмте со мной, госпожа. Я вам всё покажу.
– Одну минуту, дорогая, – продолжила спектакль Марина. – Милли, ты идёшь со мной. А ты, Фиби, вернёшься в Рокингем вместе с отрядом капитера.
«Слушаюсь, госпожа», – практически одновременно ответили оба названных персонажа и только после этого Марина спокойно и уверенно проследовала за девицей, которая и не скрывала своего пренебрежения к ним.
Капитер быстро наклонился к Милли и, что-то прошептав ей, погладил по голове и подтолкнул в сторону Марины. Девочка кинула на него благодарный взгляд и прилипла к подолу Марининой юбки.
Фиби, наоборот, осталась стоять рядом с Себастьяном, не скрывая своего сожаления решением Марины.
Марина же сейчас была собой вполне довольна: шутка удалась и удалась на славу. Она сразу сблизила её с пасынком и показала тому, что мачеха совсем не зануда и с ней можно договориться. Что касается Фиби, то её было не жалко. Пусть возвращается и служит превору в Рокингеме, а Марине и без соглядатаев неплохо. Может, она и неплохая девочка, но капитер прав: она служит хозяину Рокингема, а совсем не Марине.
За всеми этими размышлениями Марина не заметила, как они дошли до её покоев.
– Прошу, госпожа, устраивайтесь. При надобности можно вызвать горничную, – сказав это, Соня удалилась, не проявив к гостье ни интереса, ни уважения.
Марину такое отношение совсем не задело. Всё наладится со временем. Да и не наладится – ничего страшного. Соня – не свет в окошке.
Зато они с Милли сумели быстро распаковать и разложить вещи, выбрать подходящий наряд для ужина и вызвать служанку, чтобы проводила Милли на кухню. Ведь прислуге еду в покои не приносили.
Когда те ушли, Марина вдруг сообразила, что вся эта суета не вызвала у Милли никакого непонимания. Она действовала вполне привычно и осознанно: знала, как разложить вещи, знала, как пользоваться местным санузлом, знала, какое платье подойдёт к ужину. А это всё приходит только с постоянным ежедневным применением. Значит, в не таком уж далёком прошлом девочка жила в похожих условиях. «Кто же ты всё-таки?» – задалась вопросом Марина, идя в столовую в сопровождении служанки. Однако, мысли о Милли были прерваны словами служанки:
– Вам сюда, госпожа, – остановилась девица перед высокой украшенной резьбой дверью и открыла её.
Марина вошла и приостановилась у порога, оценивая обстановку: Марвин уже был за столом, а Соня как раз направлялась к столу, за которым сидело уже несколько человек. Бегло окинув взглядом помещение, Марина остановила было свой взгляд на Марвине, надеясь, что он укажет ей нужное место. Но ей помог Райли, который быстро поднялся со своего места и отодвинул для неё стул на противоположенном от Марвина конце стола. Там, где полагалось сидеть хозяйке дома. А поскольку Марвин женат ещё не был, то хозяйкой была любая женщина из его семьи. В данном случае – Мариенна. То есть, осознанно или случайно, но Райли сразу обозначил место Мариенны в доме наследника: старшая женщина. И, кажется, оспаривать его решение никто не собирался. А довольны были обитатели этим фактом или нет – покажет время.
Соня, которая как раз и направлялась к этому месту и, судя по всему, занимала его до этого вечера, вынуждена была сесть на другой стул. Кажется, только Марвин не понял этой небольшой заминки или посчитал нестоящей внимания, но другие люди, присутствующие за столом, многозначительно переглянулись, а Соня наградила Марину таким взглядом, что будь та трусишкой испугалась бы. Марина же лишь пожала плечами и спокойно сказала, обращаясь ко всем:
– Приятного аппетита, господа!
– Взаимно, матушка, – совершенно серьёзно ответил Марвин.
Кажется, он принял Марину сразу, как нечто само собой разумеющееся и менять своё отношение не собирался. Если и было у него вначале предубеждение против жены отца, то оно рассеялось сразу после их неординарной встречи.
За столом раздались облегчённые вздохи, и все приступили к трапезе. Молча. Но это было связано не с тем, что люди боялись хозяина, а с тем, что они пока не понимали, как относиться к новым обитателям замка и выжидали сигналов от Марвина и Сони.
Марина исподтишка рассматривала пасынка и приходила к выводу, что не так страшен чёрт, как его малюют. И, похоже, они с Марвином найдут общий язык. Он властный и резкий, ну, так и есть в кого. Зато незлобный, способен понять шутку и его любят слуги. А это дорогого стоит.
Ещё несколько человек за столом ей были незнакомы, но ничего страшного Марина в этом не видела: познакомятся со временем.
Вот с Соней общего языка они, скорее всего, не найдут, сделала вывод Марина, внимательно рассматривая девушку. Та, по всей видимости, прочно записала себя в противницы новоявленной гостьи, кидая на неё неприязненные взгляды. И Марина подумала, что с планами Сони относительно Марвина и Фрейфорда неплохо бы познакомиться подробнее: уж слишком рьяно девушка пытается показать свою значимость. Она решила не откладывать это в долгий ящик. Хлопнув для убедительности ресницами, Марина наивно спросила у пасынка:
– Сын мой, будьте добры, обрисуйте подробнее положение в замке леди Сони, чтобы я ненароком не допустила промаха, – и ещё раз хлопнула ресницами для убедительности, мол, я же только что приехала и ничего не знаю-не понимаю.
Марвин сдвинул было брови, чувствуя подвох и провокацию, но, посчитав всё же вопрос закономерным, ответил:
– Соня – дочь прежнего управляющего барона Феликса Росса. Их семья служит здесь управляющими уже много лет и является дальними родственниками моей матушки. Барон был оставлен управляющим после свадьбы родителей моим дедом – графом Оливером Чермен. В данный момент отец Сони вернулся на службу в земли моего деда в связи с тем, что был уволен герцогом. Сейчас Соня проживает в усадьбе на правах экономки и моей названной сестры.
– Сестры?! – по-настоящему удивилась Марина.
– Да, – с нажимом подтвердил Марвин и уткнулся в тарелку, прекращая разговор.
Марина видела, что девушка рассчитывает на гораздо большее и ответом Марвина не очень-то довольна, но решила не афишировать своё понимание. Из рассказов Райли она знала, что Марвину уже определена невеста, однако сам пасынок с той девушкой ещё не знаком и предстоящей помолвкой недоволен. Опасаясь, что Марвин изменит отношение к ней и усложнит пребывание в Фрейфорде, Марина поторопилась напроситься на аудиенцию.
– Дорогой сын, мне бы хотелось обсудить с вами условия и правила нашего совместного существования. Прошу уделить мне время, – попросила она Марвина и добавила непроизвольно, с трудом проглатывая непонятное месиво под названием «рагу»: – Кстати, почему у вас так примитивно готовят?
– Согласен, – сразу ответил тот. – После ужина прошу вас пройти в кабинет. И тебя, Райли, тоже, – пригласил он и капитера. – А насчёт готовки вы, матушка, думаю разберётесь теперь сами. Новая повариха у нас недавно и умениями, честно говоря, не блещет, но она старается. Я буду только рад, если вы окажете ей помощь. Функции хозяйки дома переходят к вам, как к старшей женщине рода. Надеюсь, я не пожалею об этом, – небрежно добавил Марвин, не замечая недовольства Сони.
После этого ужин закончился очень быстро, и Марина с капитером направились в кабинет хозяина, который покинул столовую раньше них. Соня проводила их подозрительным взглядом, но поскольку её не приглашали, осталась на месте.
– Итак, леди Мариненна, что вы хотели мне сообщить, – обратился к ней Марвин, как только они заняли места в кабинете.
Марина решила говорить наследнику правду, естественно, не упоминая своего попаданства.
– Марвин, можно называть вас просто по имени?
– Можно по имени и на «ты», – быстро ответил наследник.
– Хорошо, ты тоже можешь называть меня по имени и на «ты», – отозвалась Марина. – Не так уж велика между нами разница, – заметила она, а Марвин на это усмехнулся. – Твой отец искал специально бедную, одинокую, покорную, но знатную девушку, чтобы король не смог отказать ему в выборе. Он ошибся во мне. Благодаря покушению на обряде, наш брак ещё не консуммирован, и я надеюсь сохранить это положение минимум на год, чтобы иметь возможность расторгнуть его, – призналась Марина в своих планах. – Может быть, вначале я и растерялась, попав из монастыря сразу в замок герцога, но пребывание в нём, покушения и частичная потеря памяти отрезвили меня и убедили бороться за свою жизнь. Я не хочу быть бессловесным и бесправным приложением его светлости.