Молодые невольники

Крумэна и Риац-Абдаллу привели к нему в палатку.

- Не разуверяйте моих хозяев, - сказал Джим старику, - и они будут так заняты, что дадут вам уйти спокойно. Иначе, если они узнают правду, они отберут у вас все, что вы имеете. Вы уже достаточно наговорили им, чтобы возбудить в них подозрение; они ежеминутно могут убедиться, что я их обманул. Жизни моей грозит большая опасность, если я останусь у них; купите меня и уйдемте все как можно скорее.

- Вы больны, - сказал Риац, - и если я вас куплю, вам нельзя будет идти.

- Позвольте мне сесть на верблюда, пока я буду на глазах у моих хозяев, отвечал невольник, - а потом вы увидите, могу ли я ходить. Они очень дешево меня продадут, потому что считают меня больным, а я не болен.

Старый шейх казался расположенным сдаться на этот совет и приказал делать приготовления к отъезду.

Сиди-Ахмет охотно променял Джима на старую рубашку и палатку из верблюжьей шерсти.

Риац-Абдалла и его товарищи, купив Джима, немедленно тронулись в путь, оставив Сиди-Ахмета с его шайкой продолжать их бессмысленную работу.

Глава 17

АРАБСКАЯ ДЕРЕВНЯ

Караван направился по большой дороге, проложенной в плодородном крае, по обеим сторонам которой тянулись сотни акров, засеянных ячменем.

В этот вечер, по какой-то неизвестной причине, арабы не сделали остановки на ночлег в обычное время. Белые невольники прошли уже через несколько деревень, но арабы не останавливались даже и там, чтобы возобновить сильно уменьшившиеся запасы воды и съестных продуктов.

Бедные невольники жаловались на голод и жажду, в ответ они слышали только приказание идти скорее; удары подгоняли непокорных и подбадривали изнемогавших от усталости.

К полуночи, когда последние силы стали уже покидать невольников, караван подошел к деревне, окруженной стенами. Арабы остановились, и ворота открылись перед ними. Старый шейх объявил невольникам, что здесь они напьются и наедятся досыта; к этому шейх еще прибавил, что в деревне караван простоит дня два или три.

В деревню они вошли ночью и поэтому, естественно, не могли рассмотреть, куда занесла их судьба. На другой день утром оказалось, что караван стоит в центре квадрата, застроенного двумя десятками домов, окруженных высокою стеною. Здесь же находились стада овец и баранов, а также довольно большое количество лошадей, верблюдов и ослов.

Джим объяснил своим спутникам, что у арабов Сахары есть постоянные жилища, где они живут большую часть года в таких вот деревнях, окруженных стенами.

Стены возводятся как для защиты от нечаянного нападения, так и для того, чтобы заменить собою изгородь этого большого скотного двора.

Белые невольники пришли к заключению, что арабы приехали домой, потому что навстречу прибывшим вышли их жены и дети. Вот причина того, почему арабы так быстро двигались вперед весь предыдущий день.

- Я боюсь, что мы попали в такие руки, из которых нам не скоро удастся освободиться, - сказал Джим. - Если бы эти арабы были купцами, они отвели бы нас на север для продажи. А теперь мне почему-то кажется, что это - фермеры, земледельцы, занимающиеся грабежом только по необходимости. В ожидании, пока созреет ячмень, они совершили экспедицию по пустыне, в надежде добыть нескольких невольников, которые помогли бы им во время уборки урожая.

Джим не ошибался. При случае он и его спутники спросили у старого шейха, когда он рассчитывал отвести своих невольников в Свеору , и араб ответил:

- Наш ячмень теперь поспел, и мы не можем оставить его неубранным. Вы нам поможете во время жатвы, и это даст нам возможность отвести вас поскорей в Свеору.

- Вы в самом деле хотите отвести наших невольников в Могадор? - спросил крумэн.

- Конечно, - отвечал шейх. - Разве мы не обещали им этого? Но мы не можем бросить наши поля. Бис-миллях! Наш ячмень пропадет.

- Этого именно я и боялся, - сказал Джим. - Они не имеют никакого намерения вести нас в Могадор; подобное обещание двадцать раз давали мне различные хозяева.

- Что же нам делать? - спросил Теренс.

- Вы спрашиваете, что делать? А ничего, - отвечал Джим. - Мы никоим образом не должны помогать им. Если мы окажемся им полезными, они не выпустят нас. Я давно был бы свободен, если бы не старался заслужить благосклонность моих хозяев, работая на них. Это была с моей стороны большая ошибка. Мы не должны ни в чем помогать им.

- Но они заставят нас работать силою, - заметил Колин.

- Нет, не заставят, если мы будем твердо стоять на своем. По-моему, гораздо лучше быть убитым сразу, чем подчиняться арабам. Если мы станем работать во время жатвы, они заставят нас делать потом что-нибудь другое, и лучшие дни вашей жизни пройдут в рабстве, как прошла и моя жизнь. Каждый из нас должен сделаться невыносимым, должен все портить своему хозяину, и тогда они нас непременно продадут какому-нибудь купцу из Могадора, который наживет хорошие денежки, получив за нас выкуп. Это, по-моему, единственный выход. Арабы не уверены, что получат за нас деньги в Могадоре, и из-за этого они, конечно, не рискнут на такое далекое путешествие. К тому же они разбойники, и уже по одной этой причине никогда не осмелятся войти в город. Мы должны во что бы то ни стало заставить их продать нас какому-нибудь купцу.

Все белые невольники дали клятву следовать советам Джима, хотя были заранее уверены, что их ждут жестокие страдания за отказ подчиняться требованиям арабов.

Началась борьба. Невольники отказывались работать, арабы стали их морить голодом и жаждой. Так продолжалось два дня. Наконец арабы, испугавшись, что невольники все перемрут и они останутся в убытке, принесли им воду и похлебки. Все это время несчастные были заперты в каком-то хлеву.

Действие пищи на этих голодных людей было почти чудесным: они сразу ожили и весело благодарили Джима за его находчивость.

- Все идет как по маслу! - вскричал старый моряк. - Мы победили! Нам не придется работать в поле, нам будут давать пищу, откармливать нас и продадут, а может быть, и отведут в Могадор. Возблагодарим Бога, давшего нам силу выждать!

Так прошло два дня, в течение которых белым невольникам давали хорошие порции похлебки; за водою им стоило только сделать несколько шагов к колодцу.