Академия пурпурной розы

Он кивнул без единого звука, по-прежнему не отрывая взгляда от моей юбки.

Ну, хорошо. Приподниму совсем чуть-чуть, зато буду свободна. Желание тогда считается выполненным — а я больше смогу не трястись в ожидании, чего он там такого выдумает…

Запоздало вспоминаю, что мы с Джен второй день решили отказаться от плотных чулок — в такую жару в них было невыносимо.

Тонкая серая ткань форменной одежды послушно следует за движениями моих рук.

Сантиметр, два, еще… Переступить босыми ступнями, поджать пальчики… Щекотно, словно искры падают на ноги от костров. Костров, горящих в глазах огненного мага. Костров, в которых постепенно сгорает моя стыдливость.

Выше, выше… до тонких щиколоток, до гладкой кожи над ними. Смутиться до мушек перед глазами — а мы-то еще удивлялись, зачем профессорша-бытовичка на первом же занятии, выгнав юношей за дверь, учила своих студенток заклинаниям, уничтожающим лишние волосы на теле. О да, мадемуазель Лизетт и правда знала толк в бытовой магии! Лосьоны и притирки, которые студенткам с бытового факультета задавали готовить в качестве домашней работы, со скоростью лесного пожара распространялись по всей женской половине Академии пурпурной розы.

Кромка подола замирает на полпути. Восхищение, вспыхивающее в глазах моего мужчины. И мне уже не хочется останавливаться. Ласка на округлых очертаниях плотно сомкнутых колен — словно он гладит их пальцами, а не взглядом.

Еще. Совсем немного выше, но… стыдливость все же берет верх. Пусть сейчас даже не так коротко, как у этой его Иланны… так ведь и я — не Иланна.

Из ослабевших пальцев выскальзывает юбка, снова падает спасительная завеса серой ткани. Я готова свалиться с этого стула — если не в его руки, так уж в обморок точно.

Морвин закрывает глаза на мгновение — так, словно до сих пор представляет меня.

— Маэли-и-ин… — выдыхает мое имя почти со стоном.

— Ч-что?

— А иди-ка ты к себе. Очень и очень быстро. Пожалуй, я переоценил свою выдержку. Зови хвостатую заразу, и на счет три, когда я открою глаза, чтоб и духу твоего здесь не было.

— Эмма! Эмма, ты так долго не возвращалась — я места себе не находила от волнения!.. Все в порядке?.. А, стоп! Не отвечай! Узнаю этот затуманенный взгляд. С Морвином свиданничали опять. Иди уже, спи! С тобой в таком состоянии разговаривать бесполезно.

Спрятавшись за дверцей шкафа, я в пару резких движений сбрасываю платье на пол и натягиваю ночную рубашку. Не хочется показываться даже сестре — как будто взгляд моего мужчины оставил на теле следы. К собственной коже прикасаться невыносимо — так остро, до дрожи в каждом нерве любое случайное касание.

Только спрятавшись под одеялом с головой, я могу наконец-то успокоиться.

Ничего себе метод очищения мыслей! Какое там прошлое с будущим — как я имя-то свое не забыла вообще?!

Но приходится признать, работает метод на отлично — всякие крохи волнения перед Турниром, остатки переживаний за какие-то там заговоры и интриги улетучились без следа.

Интересно, а башню женскую теперь снова запирают? Надеюсь, что да. И надо попросить Леди Ректор, чтоб мужскую запирать начали тоже. И еще Тушкана предупредить бы, чтоб на мой зов больше не откликался ни под каким предлогом. Потому что, если так пойдет дальше, я сама начну сбегать по ночам и вламываться в обитель мужского целомудрия в поисках одного несносного огненного мага.

Глава 52

Давно у нас с Улиткой Младшей не было такого веселого и беззаботного утра. Почти как в старые добрые времена, в башне Замка ледяной розы, когда обе мы были почти детьми. Когда наши сердечки еще не знали тревог, не вздрагивали то в безумной неконтролируемой радости, то в бессильной тоске, то опять обратно — и всего лишь из-за того, как на тебя посмотрел… или не посмотрел… человек, неожиданно ставший столь многим. Прекрасное было время! Но, пожалуй, я не хотела бы возвращаться в него снова.

Сегодня легко на сердце было нам обеим. Жизнь, кажется, налаживалась.

Мы поболтали, лежа в постелях, о том о сем. Дженни спрашивала, слишком ли безумно будет с ее стороны, если она проберется на занятия анимагов и притворится студенткой с анимагического. Я вернула ее с небес на землю, напомнив, что занятий сегодня не будет — Старая Леди сказала, для следующего испытания преподавателей собираются припахать к подготовке. А учитывая, что у нас теперь на двоих меньше… Мда. Год открытия в Академии пурпурной розы начинается феерически.

Минус одна математичка, минус один декан менталистики, минус один завхоз, минус одна кастелянша.

Нескольких студентов мы ведь тоже недосчитались — Мэри-Энн неизвестно когда сможет приступить к занятиям, а Джереми Коул после вчерашней суматохи, по слухам, вообще покинул Академию. За ним прислали карету родители, жившие в столице, практически на соседней улице. Прознали о нескольких скандалах, в которые оказался втянут их сыночек, да еще и о том, что в этом странном учебном заведении нападают на студентов. Решили, что пора уже наследничку вникать в дела родового имения, а не сушить мозги не пойми где. Оно и к лучшему.

А потом разговор наш незаметно, сам собой, свернул на еще более тревожную тему.

— Улитка Младшая, как думаешь — как скоро обо всем об этом узнает папа?

Дженни рывком села в постели и обхватила колени.

— Так я об этом и хотела с тобой поговорить еще вчера!! Эм, ты уже приготовила оправдательную речь? Как ты будешь папе объяснять, откуда в Академии взялся твой красавчик из Зазеркалья, да еще под легендой, что он из стражей Замка ледяной розы и… эй, а ты вообще их собираешься знакомить?

Я перевернулась на живот и закрыла ладонями лицо. Пробормотала глухо.

— Дже-е-енни, я даже представить себе это боюсь! И я понятия не имею, что будет. Извержение вулкана во время грозы посреди землетрясения мелочью покажется. Потому что в прошлую их встречу папа пообещал Морвину, что ребра ему переломает, если еще раз увидит рядом со мной.

— Мда уж… не завидую тебе, сестренка! Но ты бы уже продумывала план действий поскорее, что ли. Конечно, от столицы до Замка ледяной розы даже верхом целый день добираться, и новости доходят долго… но не вечно же. Не думаю, что от папочки, с его-то связями, долго будет секретом, что за дела творятся у нас тут. Все эти турниры, нападения, обыски… Если честно, Эмма, я думаю, у тебя день-два, не больше. Я прикрывала тебя, как могла, но я же не всемогущая.

— В смысле? — подняла я голову.

Джен заговорщически улыбалась.

— В смысле, ты же не думала, что папа оставил нас совсем без присмотра? Тетя Эмбер связывается со мной каждый день по медальону. Я очень убедительно ей вру, что все у нас великолепно, особых новостей нету, а Эмма не подходит поговорить с ней вовсе не потому, что ее опять зажимает где-нибудь в темном уголочке ее парень. Говорю, ты просто очень много учишься и днями пропадаешь в библиотеке. Тетя верит. Все же знают, какая ты серьезная и ответственная. И есте-е-е-ественно, она потом все-все пересказывает нашим родителям.

У меня уже вовсю алели щеки.

— Да уж… в такие моменты понимаешь, что есть свои плюсы в том, что твой любимый папочка — ни разу не маг.

Джен хихикнула.

— Ага! Только представь себе, что это он требовал бы от нас ежедневного отчета…

Я представила. Впечатлилась.

Потом представила, как говорю папе: «Дорогой папа, это мой парень, ты с ним уже знаком, не трогай пожалуйста его ребра, он мне целым нужен»… Фух, кошмар!

Нет, лучше даже представлять не буду. Потом как-нибудь придумаю, что сказать. Попробую действовать по ситуации. Как там Морвин говорил? Сначала надо увидеть стену прямо перед собой, чтобы понять, как перепрыгивать.

Беда в том, что папочку моего не то, что не перепрыгнешь… объехать на телеге кружной дорогой не выйдет. С его фамильным Винтерстоуновским упрямством справиться может только фамильное Лоуэлловское обаяние моей мамочки. Так что мне остается лишь надеяться, что в момент эпической встречи она будет где-нибудь неподалеку.