Академия пурпурной розы

Открыла глаза.

Морвин как завороженный смотрел на снегопад.

Тихий снег падал, и падал, и таял прямо в воздухе, проникая в каждый лист, впитываясь в него каплями целебной влаги. Магический снег. Который я только что создала.

Несколько мгновений деревья будто прислушивались к тому, что происходит… а потом разом встряхнули ветвями с тихим звоном — и новая, ярко-зеленая листва выстрелила из каждой уснувшей почки, с каждого засохшего сучка, с каждого увядшего побега. Живой, звенящий, посвежевший, искрящийся алмазными брызгами парк был вокруг — а воздух, напоенный прохладой, казался таким чистым и свежим, словно после грозы.

Посветлевшим взглядом смотрел на меня Морвин, пока я, не веря, оглядывалась и приходила в себя.

— Ты знаешь… я ведь не всю правду сказал тогда — на первом испытании. Я не только поэтому называю тебя Ледышкой.

Я вдруг поняла, что ужасно соскучилась по обнимашкам. Влетела в его объятья, уткнулась носом в грудь, втянула запах, вздрогнула от наслаждения, когда сильные руки сомкнулись на моей спине и крепко-крепко прижали.

— М-м-м… и почему же еще? — промурлыкала устало и довольно.

— Когда я был еще маленьким… — доверительно продолжил Морвин, удовлетворенно вздыхая, — мне рассказали, что есть такая штука — «лед». Я никогда не видел его, как и снега, в общем-то. Только в книгах на картинках, и мне было очень трудно представить, что это такое. Когда вокруг — вечный раскаленный жар, а сам ты огненный маг… словосочетание «холодная твердая вода» звучит так странно, что любая фантазия сказочников меркнет. Ну а потом… когда я уже жил в Храме Великого Пламени…

Он осекся на мгновение, и я поняла, что он имеет в виду. Когда он уже остался один. После извержения того проклятого вулкана.

— Однажды мы с другими учениками посетили другой Великий Храм — Храм Хаоса. И вот у них были огро-омные такие подземелья, уходящие глубоко, к самым корням скал. Великий маг Хаоса, Шаэр Ридан, как величайшее чудо показал нам сокровище, что хранилось в этих подземельях.

— Лед?.. — выдохнула я, когда он сделал паузу.

— Лед.

Морвин поцеловал меня в висок, вдохнул запах моих волос, прошелся губами по кончику уха, заставляя сердце мое снова и снова обрываться и падать куда-то далеко вниз. Хрипловатый шепот коснулся нежных завитков волос, выбившихся из прически и прилипших к скуле.

— И ничего прекраснее я в своей жизни не видел… до того момента, как встретил свою Маэлин — самое драгоценное сокровище, сияющее в центре Сферы из чистого льда.

Когда горячий маршрут завершился на моих губах, на них уже цвела нежным цветком счастливая улыбка.

— Ну что, идем потихоньку обратно? Или тебе надо еще немного поднять настроение? — спросил меня Морвин, выпуская, наконец-то, из рук с лукавой усмешкой. Основательно растрепанную, раскрасневшуюся, со сбитым напрочь дыханием и бешено скачущим пульсом. Слова все потерялись, и я просто кивнула. Морвин расценил это как "еще немного".

Уже покидая поляну, Морвин вдруг затормозил и нагнулся, поднял что-то из-под моих ног.

— Держи-ка вот это! — он вложил в мою ладонь нечто маленькое, твердое… и ужасно грязное.

Мой несносный огненный маг как всегда в своем репертуаре.

Я вытащила из кармана форменного платья кипенно-белый носовой платочек с вышитыми собственной рукой инициалами Винтерстоунов и осторожно переложила в него, отряхнув от комьев земли, пузатую персиковую косточку.

— Поняла теперь? Это всего лишь цветы. Цветы умирают каждый год. Но пока живы корни, пока новые семена дают всходы — нет никаких поводов для грусти. Так что выше нос, Ледышка! И я обещаю тебе — когда-нибудь мы с тобой вырастим новое персиковое дерево. Вместе.

Глава 50

Едва мы покинули поляну и вернулись на аллею, как послышался шум.

И вот уже, ломая кустарник, на нее вывалились несколько человек. Двое ищеек тащили под руки того, чьи солнечно-яркие, желто-оранжевые одежды я никогда еще не видела такими испачканными — грязью, обрывками листвы и древесной трухой.

Мистер Пим. Наш «проректор по хозяйственной части», всегда такой дружелюбный и улыбчивый. Сегодня его взгляд казался диким и мрачным, а еще какое-то странно-брезгливое выражение делало его круглое лицо неприятным, почти отталкивающим. Как будто с клоуна облетел грим, и вместо добродушного веселого дядюшки с красным носом видишь испитого, битого жизнью и циничного дядьку средних лет.

— Что он сделал? — спросил Морвин, пока я молча таращилась на Пима.

— Тайна следствия, — пожал плечами один из людей в сером. — Поймали при попытке бегства.

Пим уперся ногами в землю, затормозил.

— Ничего. Я не сделал ни-че-го! В этом вся беда. И еще до конца года все мы, нормальные люди, пожнем плоды того, что ничего не делали! Пока вы! — порождения мерзостной магии! — рушите наш мир.

Он в каком-то яростном отчаянии толкнулся локтями, но вырваться не смог.

— Все это… все это только начало! Королевство за морем гибнет — оно подыхает, чтоб его! И скоро нас ждет та же участь. И все из-за вас! Вы, маги, вмешиваетесь в основы мироздания. Вы жадно отбираете у природы ее секреты. Вы как дети, которые ломают игрушку, чтобы посмотреть, как она устроена! И не понимаете последствий. А последствия обрушатся на головы невинным! Потому что мы не успели вовремя вырвать корни зла…

Он еще долго выплевывал какие-то обвинения, но ищейки поспешно увели его прочь, куда-то внутрь Замке, где Старая Леди выделила им помещения для допросов.

Еще один. Значит, их было трое. Мисс Роджерс, Аврора Оскотт — и вот теперь, оказывается, еще и мистер Пим.

Морвин стоял и смотрел вслед ушедшим, нахмурившись. Я покрепче вцепилась в его руку. Проговорила задумчиво:

— Знаешь… а ведь можно было догадаться, что он что-то скрывает. Ты помнишь, в день, когда объявили о Турнире и ты… вернулся из своего мира ко мне… Мы с тобой остались в лекционном зале, когда все ушли, и мистер Пим — он пришел нас выгонять и закрывать зал. И не мог скрыть свое раздражение. Это было так странно! Ведь он всегда носил такую подобострастную маску, так приторно-сладко себя вел со всеми… Видел бы так, как он встречал студентов у ворот Академи пурпурной розы в день открытия! И вот теперь оказывается… это двуличие было неспроста. Он ненавидит нас.

Мой голос дрогнул и осекся, но я продолжила. Должна была поделиться мыслями, которые теснились в голове и не давали покоя — то, о чем я думала с самого утра.

— Он… ненавидит магов. Как и мисс Роджерс. Как и Аврора Оскотт. И еще наверняка многие из простых людей, кто не показывает это. Они боятся, что мы займем их место — боятся угрозы, которую несем. Потому что один недоучка-менталист способен внушить что угодно и прочитать твои мысли. Потому что наш Король когда-то в минуту гнева, потеряв контроль над своей силой, стер дочиста разум профессора Оскотта, довел его до состояния агукающего младенца. Потому что один огненный маг, разъярившись, способен сжечь целый зал за пару минут. А я… даже не представляю, на что способна я.

— Ты способна на чудо, моя Маэлин. Потому что ты сама — чудо. — Морвин тепло посмотрел на меня и поцеловал в макушку. — И ты еще докажешь этим глупцам, что магия способна не только разрушать, но и исцелять тоже. Магия лишь инструмент — как нож, которым врач спасает жизнь, хозяйка режет хлеб, а убийца вспарывает живот. Цель зависит от направляющей его руки, от руководящей воли. Но ты ничего не можешь сделать — у обычного человека все, что непривычно, без разбору кладется разумом в коробочку «опасно». Наверное, какой-то древний защитный инстинкт, который пришел из глубины веков.

— Тебе надо идти к нам профессором истории. Откуда ты знаешь? — улыбнулась я. Мне так нравились редкие моменты, когда он бывал серьезен, как сейчас.

— Просто я тоже долго складывал в эту коробку многое, — пожал плечами Морвин.

Он потянул меня за руку, и мы потихоньку тоже направились в сторону Академии пурпурной розы.