Славянские сказки

Пришел вдовий сын на калиновый мост, стал на стражу. Ровно в полночь видит — въезжает на калиновый мост самый старший Чудо-Юдо о девяти головах. На груди у него месяц сияет, на средней голове солнце сверкает. Конь под ним на колени упал, громко заржал, борзая залаяла, сокол закричал.

Чудо-Юдо ударил коня промеж ушей:

— Ты чего, травяной мешок, заржал? А ты, собачье мясо, чего залаяла? А ты, ястребиное перо, чего криком кричишь?

Говорит конь:

— Эх, хозяин, в последний раз ты на мне на охоту едешь...

— Ты что, волчье мясо, врешь! Тут нету моего супротивника. Есть только за тридевять земель, в тридесятом царстве вдовий сын, да сюда и ворон костей его не занесет.

Вышел вдовий сын вперед и отвечает:

— Доброго молодца ворон костей не заносит — он сам приходит!

— Ах, так ты здесь, вдовий сын?

— Здесь!

— Ну что ж ты хочешь: биться или мириться? Я советовал бы тебе лучше мириться: молод ты еще, чтоб со мной силой меряться.

— Молод ли — не молод, а не для того я шел дальний свет, чтоб с тобой, вор поганый, мириться, а для того, чтобы биться.

— Ну уж если ты отважился биться со мной, то готовь ток. Посмотрю, какая в тебе сила.

— Мне ток не нужен: я и на сырой земле могу биться! А ты готовь себе, коль привык ходить по чистому.

Слез Чудо-Юдо с коня, дохнул — на девять верст сделался ток гладкий.

Начали биться.

Бились, бились — вдовий сын Чуду-Юду три головы сбил, а одолеть не может. "Где же мои товарищи? — думает он. — А не спят ли они?"

Просит вдовий сын у Чуда-Юда передышки:

— Цари-короли воюют, да и то передышку имеют: давай и мы сделаем!

— Давай, — говорит Чудо-Юдо.

Отошел вдовий сын в сторону, снял с левой руки рукавицу да как кинул ее в хатку, где остались товарищи, - всю крышу снес начисто. А друзья повернулись на другой бок и спят себе, как спали.

Видит вдовий сын — нету подмоги.

Начали опять биться. Бились, бились — сбил вдовий сын еще три головы у Чуда-Юда, сам по колено в крови стоит, а с последними головами справиться не может.

Опять просит он передышки.

— Что это ты, — ухмыляется Чудо-Юдо, — все передышки просишь?

— А разве времени у нас мало?

— Ну, давай передохнем.

Улучил вдовий сын минутку, когда враг отвернулся, и кинул вторую рукавицу в хатку. Хатку по самые окна снесло, а дружки спят, как спали.

Передохнули немного да и начали опять биться. Вдовий сын уже чуть не по пояс в крови стоит, а с последними головами справиться не может: силы не хватает.

Тем временем и светать начало. "Друзья уж, наверно, выспались, — думает вдовий сын. — Надо им еще разок о себе напомнить".

Говорит он опять Чуду-Юду:

— Цари-короли воюют, да и то передышку имеют. Давай мы и в третий раз передохнем. А тогда уж до конца будем биться.

Чудо-Юдо тоже ослаб.

— Ладно, — говорит, — давай передохнем.

Снял вдовий сын сапог с левой ноги и швырнул его в хатку.

Долетел сапог до хатки и развалил ее до самого подпола. Вскочили с постели его друзья, видят — полон кубок крови: с ножа натекло...

— Ну, — говорят, — видно, плохо нашему товарищу, если так.

Схватили они свои булавы и бросились на калиновый мост. Как увидел их Чудо-Юдо, так и затрясся:

— Ах, вдовий сын, теперь-то я знаю, зачем ты передышки просил да сапог с левой ноги бросал! Перехитрил ты меня...

И как взялись друзья бить втроем Чудо-Юдо со всех сторон, уж тот не знает, на кого и нападать.

Сбили они последние три головы. Тут Чуду-Юду и конец настал.

Взял тогда вдовий сын солнце и месяц и повесил их на небо. И враз стало на всей земле светлым-светло. Выбежали люди на улицу, радуются, любуются, на солнце греются...

Вернулись друзья к старушке, поставили ей новую хатку, да получше той, что была, и решили перед дорогою немного отдохнуть.

Царский и купеческий сыновья спят себе, гуляют, а вдовий все думает:"Ни одного Чуда-Юда больше нету на свете, но остались еще их жены-ведьмы. Как бы не наделали они какой беды!"

Оставил он друзей, а сам переоделся и пошел в палаты, где жили все три Чуда-Юда.

— А не надо ли вам работника? — спрашивает он ведьм.

— Да, надо, — отвечает самая старая ведьма. Мы ведь теперь осиротели: некому работать. Всех троих наших мужей вдовий сын поубивал. Но ничего, мы его сживем со свету!

— А как же вы его сживете? — спрашивает работник. — Он ведь, как видно, больно силен.

— У него сила, а у нас колдовство, — говорит жена младшего Чуда-Юда. — Вот будет он ехать со своими помощниками назад в свое царство, а я и разольюсь по пути родником: напьются они воды — и конец им.

— А если это не поможет, — говорит жена среднего Чуда-Юда, — то сделаюсь я сладкой яблоней. Съедят они по яблоку — и больше уж не захотят... •

— Без воды да без яблок, — говорит жена самого старшего Чуда-Юда, — они могут и обойтись. А я вот лучше придумала: расстелюсь я на сто верст цветущим лугом. А в стороне тенистую вербу поставлю. Будут они ехать и захотят коней на лугу попасти, под вербой отдохнуть. И только лягут они, так уж больше не встанут. А конь как щипнет три раза травы с того луга, так и ему не жить больше...

А вдовьему сыну только это и надо было. Дождался он ночи, когда ведьмы уснули, вышел из дворца и бегом к друзьям.

На другой день чуть свет пошли они на зеленый луг, поймали каждый себе по коню. Вдовий сын сел на коня девятиглавого Чуда-Юда, купеческий — на коня шестиглавого, а царский — на коня трехглавого Чуда-Юда. И поехали в свое царство.

Едут они полями, едут борами, подъезжают к роднику. И тут царскому сыну и купеческому так пить захотелось, что выдержать не могут.

Вдовий сын и говорит:

— Вы как-никак люди немужицкого звания. Погодите, я вам сам воды принесу.

Спрыгнул он с коня, подошел к роднику и давай колотить

по нему булавой. Разбил так, что одна только грязь да кровь остались.

Друзья чуть не плачут:

— Ты зачем это сделал? Мы умираем от жажды...

— Не родник это, — говорит вдовий сын, — а обман только.

Сел он на коня, и поехали они дальше.

Подъезжают к яблоне. И такие на ней яблоки растут — красные да румяные, сами в рот просятся.

Кинулись товарищи к яблоне, а вдовий сын остановил их:

— Погодите! Вы все же люди панского звания — я вам лучше сам яблок нарву.

Подошел он к яблоне, ударил по ней булавой — та враз повалилась и завяла.

— Ты зачем это сделал? Мы бы хоть по яблочку съели.

— Не яблоки это, а смерть наша, — говорит вдовий сын. Двинулись они дальше. Подъезжают к цветущему лугу.

Увидели тенистую вербу, и так всем спать захотелось — никак не удержаться. А кони так копытами и бьют — к цветущей траве тянутся.

Придержал вдовий сын коня:

— Пойду погляжу, можно ли коней на лугу этом пасти.

Подошел он к вербе да как начал ее булавой бить, так луг враз и засох весь, а от вербы одни лишь кости остались.

— Вот видите, какая это верба и какой луг, — говорит он товарищам.

Проехали они сухой луг и остановились ночевать в зеленой дубраве. Коней пустили пастись, а сами поужинали да и спать легли. Три дня и три ночи проспали. А как проснулись, вдовий сын и говорит друзьям:

— Тут и царство наше уже недалече. Езжайте себе по домам одни. А то ваши отцы давно вас ждут. У меня же отца нету. Я еще по белу свету поброжу, погляжу.

Простился вдовий сын с друзьями и поехал по белу свету гулять.

Долго ли ездил он или недолго — приезжает к царю Постоянцу. А был тот царь однобокий, одноглазый, с одною ногой, с одною рукой, на плечах — полголовы, на лице — полбороды. И очень любил он лошадей.

Увидел он коня вдовьего сына и говорит:

— Давай бежать взапуски вокруг дворца. Если я тебя обгоню — коня твоего заберу, а если ты меня обгонишь — отдам тебе свое царство.

Подумал вдовий сын: "Не может быть, чтоб однобокий да одноногий царь меня опередил". И согласился.