Страница 12 из 24
Анна. Иван, успокойся.
Иван (чуть мягче). Не могу! (Садится в кресло).
Анна (задумчиво). Антипремию?.. Такого никогда не слышала…
Иван. Многого мы раньше не слышали, а теперь слышим каждый день. То у нас экономика якобы самая передовая,
когда заводы стоят. То у нас якобы инфляция снижается, а продукты тем не менее дорожают, понимаешь!
Анна. Успокойся.
Иван. Надоело слышать вранье! Хочешь старый совковый анекдот?
Анна (морщится). Ой, надоел этот совок.
Голос за сценой. На карете прошлого далеко не уедешь!
Иван (улыбается). А его везде сейчас, этого совка. Слушай анекдот. «Голос Америки» спрашивает армянское радио: «Сколько получает у вас советский инженер?» Армянское радио долго молчит, потом отвечает: « А у вас негров линчуют!»
Анна (не поняв). А при чем тут негры?
Иван. Ой, Ань, я забыл, что ты хорошо так понимаешь юмор, что приходится каждый раз пересказывать анекдот.
Анна (обиженно). Ну, не пересказывай. А дальше что было?
Иван (усмехается). Где?
Анна. Ну, «Голос Америки» спросил армянское радио, оно ответило.
Иван. Правильно, моя понятливая.
Анна. А дальше?
Иван. А дальше анекдот закончился.
Анна. И все?
Иван (повышая голос). Дальше анекдот за-кон-чил-ся!
Анна (обиженно). Не кричи на меня.
Иван. Не кричу. Ну, дошло, понимаешь?
Анна (тупо). А при чем тут твой анекдот?
Иван. При чем, говоришь?.. Вспомнил слова моего отца-журналиста. Как он смеялся над системой. Когда сейчас слушал теленовости, многое вспомнилось, словно попал в
то совковое прошлое, понимаешь.
Анна. Наверное, ты больше слышал от отца, тебе всего тридцать лет.
Иван. Да… Как тебе фраза, над которой еще смеялся мой отец: « Нелегкая журналистская судьба занесла меня в Париж?» (Смеется).
Анна (удивленно). При чем тут Париж?
Иван (качая головой). М – да… Ты опять все прекрасно поняла, да? Один только вопрос: сколько мне нужно пересказывать эту фразу?
Анна (обиженно). Ты хочешь испортить мне воскресный день? Смеешься надо мной?
Иван. Я, как профессиональный журналист, чувствую фальшь, разные ляпы, понимаешь. Ну, достаточно привести одну фразу, которой позавидовали бы старые мастера советского агитпропа «Прегрешения британских
властей». Или еще: «Ситуация с правами человека
в Соединенных Штатах продолжает оставаться непростой».
Анна. Я не понимаю твоей иронии.
Иван (усмехается). Гм, кто бы сомневался!.. Понимаешь, эти говорящие головы в телеящике беспокоятся о правах человека в Америке! А побеспокоиться о тех же правах
в других странах они не пробовали? Ну, скажем, в Северной Корее? Или у нас, понимаешь?
Голос за сценой. Слушая или читая некоторых редакторов, веришь, что они закончили антикризисные курсы коллективного вранья.
Анна. Иван, успокойся….
Иван. Или еще одна гениальная фразочка: «Обеспокоенность по поводу застарелых системных проблем американского общества: коррупции и несовершенстве избирательной системы»? Они обеспокоены, понимаешь!
Анна. Чего ты так нервничаешь?
Иван. Я тебе пытаюсь объяснить, понимаешь. Они обеспокоены! Это особенно трогательно, когда только что прошли акции протестов у нас по поводу потешных выборов!
Голос за сценой. Виртуальные выборы… И будущая виртуальная счастливая жизнь в вечности?
Анна. И что ты предлагаешь? Кому будешь жаловаться?
В нашу мэрию?
Иван. Зачем…
Анна. В Белый дом?
Иван. Зачем….
Анна (насмешливо). Или сразу выразишь вотум недоверия в ООН?
Иван (вскакивает, возбужденно). Ты смеешься, да? Даже в ООН можно обратиться!
Анна (так же). И как будет это выглядеть? Иван из Москвы жалуется в ООН?
Иван (так же). Я – человек, понимаешь!
Анна. Что звучит гордо, понимаешь?
Иван (так же). Я – гражданин России!
Анна (улыбается). Ой, не знала.
Иван (так же). Я – избиратель!
Анна. Да ну?
Иван (повышая голос). Я – плательщик налогов!
Анна. Неужели?
Иван. Я, человек, который…
Анна. Ой, человек, успокойся.
Иван. Я сейчас соберу соседей, поговорим об этом. На большом листе бумаги я напишу громадными буквами: « Антипремия года», ее вручим телекомпании «Останки». Ниже слова «антипремия» напишем: «За отличное вранье».
Анна. Твою бумагу порвут, а тебя посадят в тюрьму или психушку.
Иван. Поглядим, понимаешь.
Анна. И никуда глядеть не надо. Ежу ясно, что бумагу порвут.
Иван. Ну, может, твоему ежу это ясно, а мне нет.
Анна. А ты помнишь стихи Высоцкого по поводу Канатчиковой дачи?
Иван. При чем…
Анна. Настоящих буйных мало, помнишь? Сочиняем ноту ТАСС.
Иван. Словом, ты не веришь в успех?
Анна. Успех чего? И ежу ясно…
Иван (махает рукой). Ладно, я рад за твоего понятливого ежа. Пошел к соседям, понимаешь.
Анна. Постой, ты…
Иван уходит.
(Встает, нервно ходит по квартире). Ну, что за холерик мой муж? Такой нервный. Позовет эту торговку. Ой, накурит она здесь…
Входит Иван вместе с соседями: Инной Митрофановной и Петром Сергеевичем.
Инна Митрофановна (оглядывается по сторонам). А у вас, Иван, тут неплохо, короче.
Иван (Инне Митрофановне и Петру Сергеевичу). Присаживайтесь.
Соседи садятся на диван. Рядом с ними садится Анна.
Инна Митрофановна (Анне, закуривая). А у вас курить можно, короче?
Анна. А вы уже курите.
Инна Митрофановна (удивленно). В смысле?