Страница 15 из 17
«Я соскучилась», – просто про себя произношу я, задерживая на любимом взор.
– А это Камила, – мама представляет шейху среднюю из трех дочерей, которая обычно выглядит как бунтарка и ведет себя, как запущенный вращаться волчок. Но не сегодня.
Возможно, Камила резко повзрослела, но сегодня сестра выглядит блестяще в небесно-голубом платье, закрывающим только одно плечо. Хотя, судя по скованной улыбке, ей в нем явно неудобно.
– У вас очаровательные дочери, госпожа Саадат, – Амиран скользит беглым взглядом по Камиле и Эни, а потом вновь переключает внимание на меня. – Прошу меня простить, но мне нужно идти, – обращается ко всем нам, как только в наш круг проникает еще один человек – очевидно, охранник шейха и сообщает ему конфиденциальную информацию, закрывшись рукой.
– Алисия, я жду твоих предложений на личную почту, – Амиран опускает взгляд на мою ладонь, и я рефлекторно приподнимаю её, позволяя ему сжать мои пальцы и вложить в неё визитку.
Словно током бьет его касание, теперь я обнаженной кожей чувствую жар, исходящий от его ладони.
Одновременно ощущаю, как Нейт одним взором толкает меня на раскаленные угли.
– Кто знает, может тебе удастся меня переубедить, – нейтральным тоном подводит итог нашей беседы принц. Приняв вежливые поклоны головы мамы и сестер, Амиран задерживает прицеленный взор на Нейтане и покидает нас в сопровождении одного из своих телохранителей.
Мои щеки пылают от последних слов Амирана. Трудно было и представить такое, но меня радует, что мое знакомство с принцем сыграло мне на руку и подарило возможность быть услышанной. Я перевожу взгляд на Нейтана, стремясь угомонить его молчаливый пыл, послав ему нежный и извиняющийся взгляд, но между нами встает мой отец – Джаред Саадат.
– А вот и мои девочки, – отец жестом собственника обхватывает маму за талию, пробуждая во мне воспоминание о прикосновении шейха. – Камила…ты выглядишь иначе, – в первую очередь оценивает Камилу, потому что редко видит её в таком платье. – Очень красивая. Вот и вторая дочь повзрослела, – немного грустно замечает отец, пока Камила нервно поправляет пшеничного цвета волосы. – Энджи, только ты не торопись. Оставайся маленькой настолько, насколько это возможно. Когда вы все вырастете, я буду чувствовать себя старым, – к слову, Энжи недавно исполнилось пятнадцать и такие мероприятия для нее в новинку.
– Дорогой, нашим сыновьям всего десять, – не сводя влюбленных глаз с отца, напоминает мама.
– О да. Их еще воспитывать и воспитывать, – Демиан и Максимилиан – близнецы и забот с ними больше, чем с нами тремя вместе взятыми.
Папа часто шутил на тему того, что чуть не поседел пока ждал наследника, но судьба посылала им с мамой одних девчонок. Они сражались до победного, пошли за четвертым ребенком, и получилось целых два мальчика сразу. Как итог, нас в семье пятеро.
Моя мама явно продала душу дьяволу, за возможность оставаться такой стройной после четырех родов.
– Тем временем, старшая уже вот-вот окончательно расправит крылья, – обращается ко мне папа.
– Мои крылья сегодня устали, и их владелица очень хочет уснуть в уютном гнездышке, точнее под теплым одеялом, – картинно зеваю я, переглядываясь с Нейтом.
– Я отвезу тебя, Алисия, – вызывается Нейт, без слов считывая мой немой намек. – Сэр, я доставлю вашу дочь до Колумбийского в целости и сохранности.
– Хамдан, я, безусловно, мог бы доверить тебе свою дочь. Но сегодня я сам отвезу её, мы слишком давно не виделись, – стальной тон Джареда Саадата оспорить невозможно, и Нейт даже не пытается. С одной стороны это раздражает, с другой стороны я понимаю, что папу нельзя злить в преддверии другого, куда более важного разговора.
– Только меня, пап? Я думала, мы все вместе поедем поужинать…
– Мы с Камилой и Эни к бабушке и дедушке обещали заглянуть, – мамин голос звучит с надрывом, откликаясь в моей душе нарастающим и необъяснимым беспокойством. Мелания Саадат посылает супругу нежный и смягчающий взгляд и в нем транслирует то, что я понять не в силах.
Ощущая напряжение между родителями, я тепло прощаюсь с сестрами и мамой. Крепко обнимая Хамдана, чувствую, как пылает грудная клетка, и успеваю шепнуть ему одними губами:
– Я уже по тебе скучаю, – его напряженные мышцы слегка расслабляются под воздействием кончиков моих пальцев. Он пахнет солью океана, дурманящим бризом и тем самым озером, на фоне которого мы прижимаемся друг к другу сейчас, и на берегу которого я окончательно впустила его в свою душу и тело.
Оказавшись с отцом наедине, в закрытой машине, я непринужденным тоном докладываю ему о своих последних успехах, хотя чем ближе мы приближаемся к апартаментам семьи, расположенных в центре города, тем сильнее тревога сжимает легкие.
Мы направляемся не к моему студенческому кампусу, а домой.
А это значит, мне предстоит серьезный разговор с папой, который он решил скрыть от посторонних глаз и ушей.
С облегченным выдохом скидываю лодочки на пороге квартиры, ощущая приятное онемение в стопах. Обычно, в минималистичном дизайне апартаментов так чисто, что глазу не за что зацепиться, но сегодня мой взор сразу падает на остатки былой роскоши вчерашнего свидания: на панорамное окно натянут большой белый экран, посередине просторной гостиной стоит проектор. Журнальный столик и барную стойку возглавляет дорогое вино. Едва тронутые фрукты…и почти сгоревшие до дна ароматические свечи.
Мои родители уже двадцать два года в браке, и я невольно радуюсь, замечая этот небольшой беспорядок, без слов повествующий о свидании, потому что прекрасно помню времена, когда у них не все было гладко. После переезда в Анмар и рождения мальчиков, мне казалось, что наша семья находится на грани краха.
– Вино, свечи – кто из вас зачинщик романтического вечера? – испытывая долю неловкости, спрашиваю я. Папа взглядом приглашает меня к барной стойке на кухне, плохо скрывая широкую улыбку, которая так часто спорит с межбровными морщинками на его лице.
Он очень красивый мужчина – не знаю, нормально ли оценивать внешность своего отца в таком контексте, но, когда я впервые увидела его фотографию в своем возрасте, я обомлела. От количества татуировок в первую очередь, которые в повседневной жизни он обычно скрывал, в отличие от студенческого фото, где был запечатлён в футболке с короткими рукавами. Вот и сейчас, я с интересом разглядываю его пальцы, пока он разливает вино по бокалам, по которым также прошлись иголкой с чернилами. К слову, как это самое вино, с годами Джаред Саадат становится только лучше.
– О да. У нас с melegim был вечер воспоминаний и ностальгии. Пересматривали видео с давнего отдыха, когда вас еще и в проекте не было, – его серебристые глаза улыбаются, и мы одновременно смотрим на фотографию в рамке, оставленную на барной стойке.
– Вот в этого ангела я влюбился без памяти. И люблю до сих пор, – с замиранием сердца рассматриваю фото, которое видела много раз. И каждый раз оно рождает волну восторга и щемящее чувство в груди: мама и папа, совсем юные, стоят на носу яхты, расправив свои руки навстречу ветру, как в знаменитом старом фильме. Даже в глазах начинает щипать. Самое странное, что мама здесь выглядит слегка напуганной, и я ее понимаю: думаю, характер моего отца обуздать было очень непросто. А еще они смотрят друг на друга с такой жаждой…интересно посмотреть на нас с Хамданом со стороны. Если мы выглядим также, то очень странно, что нас еще не рассекретили.
– Вы такие красивые и влюбленные. Это видно сразу. Какое же счастье – встретить своего человека, и не отпускать…больше никогда не отпускать, – «и всегда ждать», – заканчивает внутренний голос, и мои мысли уносятся к Нейтану.
Может, с отцом насчет Нейта должна поговорить я и прямо сейчас?
– Дочь, я видел, как ты разговаривала с наследником, – наш разговор внезапно и резко меняет курс. – Заметил твою улыбку, и мне кажется, ты была польщена его вниманием. Смущена и взволнована.