Кино для взрослых

– Совсем меня засмущали. – Варя опустила глаза и пододвинула к себе первую попавшуюся тарелку с салатом.

– Даже то, что вы смущаетесь, мне нравится, – продолжал я ее нахваливать. – Это тоже редкость в актрисах.

– Да нет, по-моему, большинство из нас как раз очень стеснительные, – не согласилась Варя. – Может, поэтому и идут в эту профессию. Чтобы преодолеть себя…

– Своеобразная причина, – заметил я. – Но уверен, что не ваша.

– Почему уверены? – Варя подняла голову от тарелки.

– Режиссерская интуиция, – в который уж раз в разговорах с ней ответил я этой самодовольной репликой.

– Вы правы, – кивнула Варя. – Я пошла в актрисы только потому, что не знала, куда еще… То есть меня ничего особенно не привлекало, но вот я любила кино – и подумала: а почему бы не сюда?..

– Верный выбор, – одобрил я. – Это ваше. Хотя и на многих других поприщах вы наверняка тоже бы преуспели.

– А вот я сомневаюсь.

– Напрасно.

– Мне даже Валера говорит: «Актрисулька, – говорит, – ты моя, и куда б ты только подалась, если бы кино на свете не было?»

Я еле слышно фыркнул, но Варя это заметила.

– Нет, вы не думайте, – поспешила она оправдать мужа, – он очень ласково это произносит. В шутку даже… В смысле – он действительно так думает, но относится к этому нормально и даже говорит мне об этом таким беззаботным тоном…

Я покачал головой:

– А я бы это назвал – подчеркивать свое превосходство. И неважно, насколько шутлив при этом тон.

Варя озадаченно хмыкнула:

– Я думала, вы, наоборот, проявите мужскую солидарность.

– Ненавижу это выражение, – вновь помотал я головой. – И никогда не проявляю никакой такой солидарности.

– Нет, ну все-таки… – растерялась Варя. – Разве у вас не бывает желания защитить друга от чьих-то нападок?

– А разве сейчас такой случай? – засмеялся я. – Вы ни на кого, кажется, не нападали… Да даже если бы и напали…

– То есть чтобы я ни сказала о вашем друге, вас бы это не задело?

– Варя, – вздохнул я, – если честно, не такие уж мы с вашим Валерием друзья. Просто учились вместе.

– И даже во время учебы не дружили?

– Вот именно что так. У него были свои друзья, у меня свои…

– А мне он сказал, что вы большие друзья, – с огорчением и недоумением произнесла Варя.

27

Мне сразу захотелось утешить девушку:

– Видите ли, у меня просто слишком большие требования – к друзьям и чему-то такому. То есть я не разбрасываюсь такими словами, как «дружба», «любовь»… Допускаю, что Валерий искренне считает меня своим большим другом. Просто он такой человек – очень открытый, и этих больших друзей у него, видимо, крайне много…

– А я вот слышала, – вспомнила Варя, – что если человек говорит, что у него много друзей, то на самом деле нет ни одного. Я и Валере это говорила, но он только посмеялся, как обычно…

– Он что – постоянно над вами смеется? – не выдержал я и вновь сказал о ее муже таким тоном, что трудно было подумать о большой моей к нему симпатии.

– Да нет – не надо мной, – оправдывающимся голосом сказала Варя. – А просто он смешливый, веселый… Характер такой.

– Ясно, – сказал я столь мрачно, что опять же не оставалось сомнений в противоположности моего характера характеру Волнистого. – И вам это, конечно, нравится?

– Такой характер? – переспросила Варя. – Да, конечно… Но не всегда… Иногда я просто не понимаю, шутит он или нет…

– Если он такой развеселый, – хмыкнул я, – то, видимо, шутит. Все время. Перманентно.

– Но это же невозможно, – прошептала Варя.

– Как знать, – пожал я плечами с напускным равнодушием.

– Нет, я в том смысле, – тут же поправилась Варя, – что если это и возможно, то это немного… невыносимо иногда…

Я чуть не поперхнулся от этих слов. Впервые Варя сказала о Волнистом что-то критическое! А до этого вечно высказывалась о нем с такой любовью…

Так, так, только спокойно… Это еще ничего не значит. У меня здесь нет шансов. И быть не может. Даже если бы мне этого очень хотелось… Черт, ну кого я обманываю – мне ведь этого и в самом деле очень хочется! Но даже несмотря на это, я не позволю себе опуститься до такой пошлости, как адюльтер с замужней актрисой, чей муж к тому же – мой однокашник. Это уже просто бульварный роман какой-то…

И тем не менее мне было приятно услышать намек на то, что и Варя может видеть в Волнистом нечто невыносимое. Пусть даже изредка.

Чего здесь в самом деле такого? Просто болтовня. Я не скрываю – ну или почти не скрываю – своего скептического отношения к ее мужу, ну вот и она отвечает мне тем же. В конце концов, между режиссером и актрисой необходимо некое доверие. Это ведь не такие отношения, как, не знаю, между бухгалтером и заместителем бухгалтера… Тут все тоньше…

– Варя, – ласково сказал я и положил свою руку на ее, хотя сейчас мы были совершенно трезвыми. Но на ее лице не дрогнул ни один мускул, и она не сделала ни малейшей попытки высвободить свою ладонь из-под моей. – Варя, – повторил я, – простите, что вмешиваюсь, конечно, но… Меня это почему-то очень задело просто… Волнистый… то есть Валерий… он… неужели как-то не так к вам относится?

– Не так, – полувопросительно повторила Варя. – Да нет, все так, но…

– …Но? – поднажал я.

– Да нет, все так, – наконец твердо сказала она – и движением кисти заставила меня убрать мою руку. – Простите. – Она прикрыла освободившейся ладонью лицо. – Я что-то… разоткровенничалась зачем-то… Этого больше не повторится, обещаю.

– Я не просил у вас такого обещания, – недовольно сказал я. И одобряюще добавил: – Варя, все хорошо. Между режиссером и актрисой должно быть доверие. Оно прямо необходимо даже.

Господи, ну это ли не пошлость? Я ненавижу сам себя. И неужели такая понимающая, чуткая девушка, как Варя, не окинет меня сейчас презрением?..

Она не окинула. И глаза ее (хотя смотрели сейчас не на меня, а куда-то в сторону) по-прежнему лучились добротой и симпатией.

28

Я предложил подвезти ее домой. Она согласилась, едва заметно кивнув головой. Даже не головой, а подбородком.

Какое-то время мы молчали. Затем Варя спросила:

– А вы сейчас обратно на студию?

– Да, наверно, – отозвался я.

– А потом?

– А потом – домой. – Я бросил короткий взгляд на свою спутницу. К чему она клонит?

– А дома – что? – продолжала допытываться Варя.

– А дома – ничего, – отвечал я в тон ей, думая, что мы ведем какой-то игривый дурашливый разговор. Но Варя, кажется, разговаривала совершенно серьезно.

– И никого? – спросила она после паузы.

– Что «никого»?.. А, у меня дома? Да, у меня дома никого. Только я.

– Интересно, – промолвила Варя. Меня осенила нелепая догадка:

– Варя, а хотите ко мне в гости? Посмотрите, как я живу… ну и убедитесь, что там действительно никого, кроме меня. Даже какую-нибудь, знаете ли, живность я и то не держу…

– Ой, что вы, что вы! – Варя как будто даже испугалась. – Вы подумали, что я напрашиваюсь к вам в гости?.. Какая я дура…

– Варя, я ничего такого не подумал, – твердым тоном оборвал я. – Я просто захотел пригласить вас в гости. Я на самом деле этого хочу. И я бы позвал вас вне зависимости от того, что вы мне сказали или не сказали…

Варя помолчала. Я затаил дыхание и ждал ее ответа.

– Нет, – наконец огорчила меня она. – Не могу, извините. Мне надо домой. К мужу.

С моего языка так и срывалось: «К мужу, который вас не ценит?», но я побоялся оттолкнуть этим Варю. Ведь правда как-то нехорошо – получилось бы, что я начинаю подтачивать крепкую семейную ячейку. И тем более я же прекрасно слышал и видел Волнистого, когда он трепался о Варе. Это был без остатка влюбленный в свою жену человек – тут и сомнений быть не может. Другой вопрос, что он для нее слишком груб, недостаточно тонок, подчас наверняка равнодушен, невнимателен… Но не этим ли всем он как раз и притягивает ее, в свою очередь? Такое часто бывает…