Два мира

И он рассмеялся.

– Марселина Андреевна, чтобы как-то скрасить прошлое недоразумение, я приглашаю вас и Светлану Владимировну в кино. Сегодня вечером в половину десятого вас устроит?

Какого тут, блин, происходит? Я ещё сплю? Всё так нелогично-романтично: один в один как мои сны. Но уставшая от тревожных покусываний нижняя губа ноющей болью дала понять, что скорее всего вот это вот всё – Рома со своим красивым голосом, я и кино – по-настоящему.

– Марселина Андреевна, мы договорились?

– Роман….

– А какое у него отчество? –забеспокоился Внутренний Критик, – Ты, что, забыла?

– Да?

Он улыбается, я в этом уверена, больше чем в себе. Хотя это спорная параллель, честно говоря. Но на отличные аналогии ни времени, ни ресурсов министерство высшей нервной деятельности средств мне не выделило, поэтому я продолжила, как будто всё так и было задумано:

– Роман, у вас ещё остались какие-то вопросы в связи со вчерашним…, – я запнулась, а мой мозг хватило только на участливое наблюдение за моей вербальной беспомощностью, – Делом?! – так радостно да в таком контексте это слово, я убеждена, ещё никто не произносил.

– Вы меня не так поняли. Я и капитан Бунин приносим вам свои извинения за случившийся инцидент. В 21:30 у вашего подъезда.

Это прозвучало гораздо более утвердительно, чем мне бы хотелось.

– ОН тоже будет? – я проснулась до такой степени, что уже хотелось обратно вырубиться.

– Да, – Роман с позабытым мной отчеством рассмеялся. – Я и Василий Михайлович тоже будем. До вечера, Марселина Андреевна.

Я не помню, что ответила и отвечала ли вообще. Зажав телефон в правой руке так крепко, словно он мог вырваться и свалить из моей квартиры, левую я зачем-то сжимала в кулаке. Видимо, думала придать себе немного устрашения в противовес не желающему закрываться рту.

– Кто звонил? – зевнула Светка на другом конце дивана.

– Рома, – бросила я в ответ в стиле лучшее средство защиты – это нападение.

В увеличенных от насыщенной реальности глазах побежали кадры предыдущих серий. Вот мы с Котовой благополучно дошли до дома. Дружно решили, что спать пойдём ко мне. Напрягал только тот факт, что живём мы на одном этаже, и в случае нашествия Бунина на её жилплощадь план «бежать» из моей квартиры выглядел бы весьма (и весьма – как добавляют начитанные граждане) нелепо.

Есть не хотелось. Чай не хотелось. Очень хотелось спать. Уставились в череду музыкальных исполнителей голубого экрана. Распластав себя по разложенному дивану, я чувствовала, что надо что-то спросить у лежащей рядом Светки. Но её мерное посапывание засвидетельствовало бесполезность любых словесных поползновений.

Я не помню, как уснула в этом рое «как?», «зачем?» и «почему?». Помню, что находилась в непоколебимой уверенности, что точно не смогу спать. Вообще. Никогда....

– Какой Рома? – Светка безмятежно потянулась.

– Ну Рома. Вчера, помнишь?

Котова так и подскочила с поднятыми вверх руками, как будто всё ещё потягивалась:

– Он же Вася? Бунин этот. Или как там его?

– Ну он Вася, а второй Рома. Тот, который нас отпустил.

– Почему ты думаешь, что это он?

– Ну а кто? Совесть Бунинская что ли проснулась? Сначала подкинул наркоту, потом стыдно стало.

– Нет. Почему ты думаешь, что это именно тот Рома звонил?

– Свет, ну он сказал, что он именно тот Рома.

– И чё хотел? – подруга, согнувшись, искала тапочки под диваном.

– В кино зовёт.

– Кого? – она прижала найденную домашнюю обувь к груди.

– Нас, блин, кого.

– Я не пойду! – Котова рванула с тапками в руках в сторону санузла.

А я пошла ставить чайник.

– Ну, Свет, – встретились мы на кухне, – Тут нельзя не ходить. Надо по-хорошему, мало ли что.

Она обречено опустилась на стул.

– Вот за что, Мась? – Котова обхватила руками голову, игнорируя пустую чашку, которая всем своим видом требовала насыпать в себя кофе и сахара «сколько надо».

– Ну как за что? – я растерянно застыла с извергающим пар металлическим чайником в руке.

– За что мне это всё? – она покорно наполнила чашку нужным количеством слагаемых.

– Свет, хорошо же всё закончилось, – я вспомнила про молоко. – Надеюсь, – вырвалось у меня в дверцу холодильника.

– Вот на хрен я с ним связалась?

– С кем? – я села напротив, не понимая, куда мне сдвинуть этот чайник на этой маленькой поверхности кухонного стола, чтобы хорошо видеть лицо подруги.

– Да с одним там. Знакомым.

– Очень информативно, Свет. Прям всё на свои места сразу встало.

И вот в этом она вся: «один мой знакомый» или «ты его не знаешь». Вроде, дружим большую часть жизни, но всех её одних знакомых я не знаю.

– Мась, не злись, и так плохо.

Я уставилась в своё искаженное отражение в чайнике. Надеюсь, что оно действительно искажается. Положа руку на сердце, никогда раньше не смотрелась в чайник….

– Короче, друг Коляна, ну ты помнишь, с института, – подала голос подруга, – Предложил привезти траву....

– Что это за услуги такие? – от возмущения я выронила пачку сигарет.

– Ну он просто сказал, что у него есть. Ну я говорю «давай». Договорились встретиться у метро. Я пришла, он отдал коробок. Я ещё удивилась, чё он на машине около метро решил встречаться. Там же парковаться неудобно. Говорю ему – до дома довези. Он такой – не, не могу, ехать надо. Ну я и пошла.

– Далеко?

– Да не далеко, Мась. Около «Шаурмы» подошли менты. Документы там. Покажите сумку. Ну я и показала.

– Понятно. Сдал тебя один твой знакомый. Не понятно, с чего они решили, что ты откупиться сможешь. Тебя же явно не посадить хотели.

– Коля, наверное, рассказал, что я хату сдаю.

– Что же Коля не рассказал, что хату вы бабушкину сдаёте напополам с родителями?

– Ну, может, они хотели, чтобы я им квартиру отписала?

– Ну это вообще! За коробок анаши? Хотя, кому сидеть охота? Хорошо, конечно, пистолет тебе с убийства не подбросили. Вместе с трупом.

– Чё теперь делать, Мась?

– Да ничё! – Бунинский план раскрутить Светку за «план» злил и пугал одновременно. – В кино пойдём. Только брать у них ничего не будем. И вообще ничего брать не будем. Отпечатки там. Не понятно, что у них на уме. И дашь понять, что денег у нас нет!

– Как дам понять?

– Так и скажешь – нет бабла, нищие мы, без работы.

– Чё, прям так?

– Всё, Свет, не беси, я в душ.

– Ладно, я домой. Тогда у лифта в 21:20.

Струи тёплой воды, вопреки задуманному, ещё больше разбрасывали мои мысли. Это как будто не со мной. Ну это, откровенно говоря, и не совсем со мной происходит. Но и от Светки, тихого омута, я таких приключений не ожидала, несмотря на широкую известность соответствующей фразы.

Взгляд скользнул по ногам: эти чёртовы ногти. Надо с ними что-то делать. Завернувшись в полотенце, я направилась на поиски ацетона без ацетона. Хотя педикюр напоминал нечто монументально застывшее, какие-то скульптуры горных систем, чем просто лак.

Так, а где же эта жидкость? В предвкушении скорого очищения мозг выхватил из загашника запах искомой продукции. Ох, этот незабываемый аромат. Точно! Я же благоухала им не далее как вчера в кабинете Бунина. Флакон в сумке.

Я удобно устроилась на краю дивана с заветным артефактом в руках. Глазами победителя окинула то, что должно было быть ровным чёрным покрытием в другой реальности. Довольно, во всех смыслах этого слова, смочила ватный диск. Наклонилась к своим изуродованным обстоятельствами ногтям, и практически лицом к лицу, если так можно выразиться, столкнулась с глянцевым недоразумением из прошлого дня. Чёрное пятно лака приветливо смотрело на меня с поверхности белого паласа. Того паласа, что моей маме был очень люб и дорог. То пятно, которое при определённом ракурсе, казалось, нахально подмигивает.

ЕГО МИР. Глава 2

– Слушаю! – пробасил в трубку Бунин.

– Вась, ты там уснул?