Скажи, кто твои друзья

– Понятно, – кивнул Рыжов. – А что можете сказать о втором муже Юлии Дмитриевны – Владимире Мурашове?

– Володя – человек сложный, – вспоминала Меркулова. – Работает осветителем на телеканале. Они там, собственно, и познакомились. Это человек с большими амбициями и самомнением., считает себя недооценённой творческой личностью.

– Что же могло связывать таких разных людей? – недоумевал Жорик. – Вы сказали, что Юлия Дмитриевна холодная и закрытая.

– Володя Мурашов считал, что его таланту и исключительности должна соответствовать такая же талантливая и исключительная женщина. Вот он и выбрал на эту роль Юлю. Но понимал, что у неё много поклонников и почитателей, что многие хотели бы видеть её своей женой, ходить с ней на приёмы и появляться на светских вечеринках. И вот он через силу старался быть заботливым и терпеливо сносил её выходки.

А Юлю привлекала в Володе его забота, внимательность и беспроблемность.

– Почему беспроблемность? – удивился Жорик. – Люди с амбициями очень даже проблемны!

– Он свою проблемность держал при себе, понимая, что если откроет рот, то тут же вылетит из Юлиной жизни, – объяснила Меркулова. – В общем, так и случилось: как-то раз он не сдержался и начал выражать ей своё недовольство её востребованностью и популярностью, обвинял в супружеских изменах.

– Он хотел, чтобы его жена сидела дома? – уточнил Рыжов.

– Да, чтобы была привязана за ногу и принадлежала только ему, – подтвердила Меркулова. – Трясся над ней как скупой рыцарь, очень её ревновал буквально ко всем и ко всему.

– У Мурашова, помимо Ерёминой, были ещё женщины? – спросил Жорик.

– Если и были, то только до Юли, – ответила Инна Валерьевна. – В творческой среде любовные связи утаить невозможно. Дело не только в естественном любопытстве людей, но и в том, что в нашей профессии они являются серьёзным социальным лифтом, возможностью продвижения вверх, способом получить значимую роль или добиться эфира на телевидении.

А Мурашов – это простой осветитель. По своим возможностям он не идёт ни в какое сравнение с режиссёрами а, самое главное, с продюсерами студий и телеканалов.

– Разве знакомства с режиссёрами не так престижны, как с продюсерами? – поднял брови опер.

– Дело в том, – вздохнула Меркулова, – что режиссёр режиссёру рознь. Если речь идёт о театре, то от режиссёра зависит всё. Если же речь о кино и тем более о телевидении, то режиссёр студии или телеканала – это такой же наёмный работник, что и артист или массовка.

Режиссёра пригласили снимать фильм, он подписал договор, снял – и до свидания. Настоящие хозяева в кино – это продюсеры.

– Инна Валерьевна, вспомните, пожалуйста, были ли среди знакомых Юлии Дмитриевны продюсеры или какие-то другие люди, к которым Мурашов мог ревновать?

– Сколько угодно! – улыбнулась Меркулова. – Вы намекаете, что Володя мог убить Юленьку из ревности?

– Ревность – это подходящий мотив для убийства, – кивнул Рыжов.

– Насколько я его знаю, Володя на это способен, – согласилась Меркулова, – но думаю, что если он Юлю и убил, то доказать это будет трудно. Мурашов очень осторожен и умеет скрывать свои чувства.

– Хорошо, насчёт него будем думать, – сделал пометку в блокноте опер. – Ещё кого-нибудь из знакомых Юлии Дмитриевны сможете назвать?

– Друг моего мужа познакомил её с одним человеком, но думаю, что это знакомство вас не заинтересует.

– Расскажите подробнее, – попросил старший лейтенант.

– Рассказывать-то нечего, – пожала плечами Меркулова. – Мой муж, он работает директором таксопарка, как-то заикнулся приятелю о том, что у меня есть институтская подруга – знаменитая актриса. А приятель, его фамилия Карташов, работает главным инженером автосервиса, проговорился об этом своему знакомому – некоему Вите. Вот Витенька заочно и воспылал к ней чувствами.

– Как произошло знакомство? – поинтересовался Рыжов. – Что из себя представляет этот Витенька?

– Собственно, официального знакомства не было, – вспоминала Меркулова. – Муж просто обронил фразу о моей подруге. Через несколько дней Витя к нам по-дружески заехал. Мы посидели, выпили. Как бы невзначай стал расспрашивать про Юлю, а как удостоверился в том, что она только что развелась, живёт одна, и что её дочь живёт у родственницы в Ярославле, то даже приободрился.

– Попросил познакомить с Юлей?

– Нет, он не такой решительный, чтобы сразу брать быка за рога, – засмеялась Инна Валерьевна. – Спросил, в каком театре она работает, и есть ли у нас её фотография.

– Фотография была? – осведомился опер.

– Да, я показала Вите снимок Юли – не очень удачный, когда мы с ней отдыхали в санатории на берегу моря. Она на пляже сидит под зонтиком.

– Как фамилия этого Витеньки? – заинтересовался Георгий.

– Прилуцкий Виктор Сергеевич, – ответила Меркулова. – Работает кладовщиком в крупном ресторане.

– Как он повёл себя, получив эти сведения?

– Никак не повёл! – хмыкнула Инна Валерьевна. – Посмотрел снимок в телефоне, сказал, что девчонка красивая и разговор закончил. Даже обидно за Юльку стало.

– Да, интересно, – покачал головой Жорик. – А в каком ресторане он работает?

– В «Регалии».

– Никогда о таком не слышал, – признался Рыжов. – Телефон Прилуцкого у вас есть?

– Где-то был, – полезла в сумку за смартфоном Инна Валерьевна.

Оперуполномоченный записал телефон кладовщика.

– Ой, у меня даже Витина фотография есть! – вспомнила она.

Меркулова полистала в смартфоне галерею.

– Вот Витя Прилуцкий, – показала она снимок Жорику. – Это когда он к нам заехал на свой день рождения и привёз из ресторана всяких вкусностей.

На фотографии были изображены двое смеющихся мужчин за кухонным столом. Оба были явно навеселе и дурачились, показывая фотографу языки.

– Витя – это тот, который справа, – пояснила Меркулова.

Витя Прилуцкий оказался лысоватым брюнетом с бакенбардами. Блестящие вьющиеся волосы достигали его плеч, отчего Прилуцкий напоминал мексиканского наркобарона из плохого американского детектива.

В противовес ему муж Инны Валерьевны имел короткую шевелюру и широкое славянское лицо. Меркулов сидел за столом в майке, открывавшей его впечатляющую мускулатуру.

– Ого, ваш муж занимается штангой? – восхитился Рыжов.

– Да, увлечён «железом» с юности, а я не препятствую, – улыбнулась Меркулова.

– Можно я скопирую снимок? – попросил опер.

– Пожалуйста, – согласилась Инна Валерьевна.

Перекинув фотографию на свой телефон, Жорик вернул смартфон хозяйке.

– Не припомните, кто ещё мог иметь доступ в квартиру Ерёминой? – спросил он. – Юлия Дмитриевна хорошо знала этого человека или этих людей, потому что сама впустила их в дом.

– Так убийц было несколько? – удивилась Меркулова.

– Пока мы точно не знаем, – ушёл от ответа опер, – но такое исключать нельзя.

– Ну, из мужчин, кроме Стасика, Вити и Володи, её последнего мужа, я, наверное, никого назвать больше не смогу, – задумалась Инна Валерьевна. – А вот среди её подруг…

Рыжов затаил дыхание.

– Да, двух девочек она приглашала к себе, – проговорила Меркулова.

– Тоже актрисы?

– Нет, не актрисы, – ответила Инна Валерьевна. – Варвара Абрамова – помощник режиссёра театра «Дрова», в котором Юля работала. Они подружились довольно быстро. Варя ездила на Авиньонский театральный фестиваль, познакомилась там с каким-то немцем и вышла за него замуж.

– Эмигрировала?

– Да, уехала, – подтвердила Меркулова. – Ну как уехала? Как обычно – живёт там постоянно, а гражданство оставила, чтобы в случае чего вернуться, а на старости лет получать русскую пенсию.

– Сейчас такая форма эмиграции распространена, – согласился Георгий. – Давно уехала? Когда последний раз приезжала в Россию?

– Уехала два года назад, – начала вспоминать Инна Валерьевна, – а приезжала, наверное, в прошлом месяце.

– Приезжала одна или с мужем?

– Затрудняюсь сказать, – ответила Меркулова. – Я давно её не видела, а её мужа тем более.