Тёмный Зов (ЛП)

— Тебе и не нужно прямо сейчас этого решать. Peekôn, пусть всё идёт своим путём.

Я не смогла сдержать улыбку.

— Я скучала, Джек.

Он улыбнулся в ответ, но потом серьёзно спросил:

— И как тебе замужняя жизнь? С Доминия.

Отвёл глаза и бросил камешек в воду.

— Он действительно старался быть хорошим мужем и делать меня счастливой. И в какой-то степени я была счастлива. Но всё равно не могла оправиться от того, что тебя потеряла.

Как ни странно, возвращение Джека только обострило мои чувства к Арику. Всё обострилось, эмоции просто бьют через край. Наконец я могу ослабить жгут…

— Видение Мэтью всё мне показало, — его голос охрип от волнения, — я всегда хотел быть нужным кому-то, важным. И когда ты сделала тот надгробный камень, почувствовал свою значимость, как никогда раньше не чувствовал.

— Даже, возглавляя армию?

— Даже тогда, — он снова бросил камешек в воду, — до Вспышки я и подумать не мог, что по мне кто-то будет так тосковать.

— Я тосковала, ещё как. Арик был угнетён, когда узнал, на что я пошла ради тебя. Я не только выбрала тебя, но и отказывалась смириться с потерей. Не могла принять его даже после твоей смерти.

— Но в итоге приняла.

— В итоге да.

— И какой у вас был план относительно игры? Я был прав, когда предположил, что у Смерти есть запасной вариант?

— Да, — именно постоянные интриги между Арканами стали одной из причин, по которым я предпочла Джека Арику, — он собирался прожить со мной долгую жизнь и в итоге сделать победительницей Ларк. Но с появлением Рихтера мы пересмотрели свои шансы выжить и решили использовать заклятие памяти, чтобы не убить друг друга в следующих играх. Теперь всё изменилось. Бабушка сказала, что земля не возродится, пока длится игра. Она искренне верила, что это произойдет, только когда умрут все Арканы, кроме одного. И если это правда… — нам со Смертью не стоит быть вместе.

Я потёрла виски.

— Я боюсь, что победителе станет Рихтер.

— Мы не допустим этого, bébé.

— Мы с Ариком готовы были уйти вместе в лучах славы, чтобы остановить его. И я наконец могу признать, что приняла такое решение из-за того, что потеряла тебя, — но теперь я беременна, и это уже не имеет значения, — несколько недель назад Арик хотел, чтобы я поговорила о тебе. Позволила себе погоревать. Но я побоялась, что ему будет больно видеть мои слёзы, и отложила это.

Он хотел узнать, почему при виде снега я становлюсь такой грустной, и что для меня значит коралловая лента.

Кстати, она так и осталась лежать в замке в ящике шкафа. Неужели я потеряла её навсегда?

Джек обнял меня за плечи.

— Я вернулся. Я с тобой.

Я прижалась к нему, наслаждаясь сладостной безмятежностью. А потом щеки коснулось что-то холодное. Снежинка. Первая из многих.

Мы с Джеком подставили лица снегу. Теперь у меня нет причин впадать в грусть.

В ночь, когда я его потеряла, я не успела признаться в своих чувствах. Больше об этом сожалеть не придётся.

Я посмотрела ему в глаза.

— Когда я ехала за тобой из Форта Арканов, то собиралась сказать кое-что по рации, прямо перед тем, как разверзся ад.

— Что?

Я сглотнула.

— Я никогда тебе не говорила… Я люблю тебя, Джек.

Он блаженно прикрыл глаза, словно упиваясь моментом.

— Как долго я этого ждал.

— А я и не надеялась, что получу шанс сказать эти слова.

Обхватив ладонями моё лицо, он встретился со мной взглядом.

— Я и так знал. Я слышал это в твоём голосе на записи с диктофона. Я чувствовал это, когда мы занимались любовью. А надгробие, сделанное тобой, не оставило места сомнениям.

Ах да. Я ведь выгравировала «Я тебя люблю» в конце эпитафии.

— То есть это не новость, да?

— Но от этих слов, произнесённых вслух, у меня трепещет душа. Я хотел бы слышать их всю оставшуюся жизнь, потому что я тоже тебя люблю, Эви. Je t’aimerai toujours[11].

Он наклонился, чтобы меня поцеловать. И мне так захотелось тепла и поддержки. Захотелось, чтобы сердце колотилось от чего-то другого, помимо ужаса.

С касанием губ между нами, как всегда, вспыхнул жаркий огонь. И я вложила все эмоции — страх, скорбь, радость от его возвращения — в этот поцелуй.

Джек притянул меня ближе, и наше дыхание слилось воедино. От его хриплых стонов закружилась голова.

Боже, как хорошо. Как же я скучала. Мой Джек жив.

Я запустила пальцы ему в волосы, и вдруг идиллию поцелуя нарушила какая-то беспокойная мысль. В чём дело? Что-то не так.

Кольцо.

Обручальное кольцо, которое когда-то принадлежало матери Арика.

Я отстранилась.

— Погоди. Я не могу.

Не отрывая от меня губ, Джек произнёс:

— Послушай. Я знаю, что Доминия ты тоже любишь. Я знаю, что ты была с ним. Но это не важно. Между нами всё равно есть связь.

Только выдержит ли она моё признание?

— Джек, я должна тебе что-то сказать.

— Я тоже.

Собравшись с духом, я кивнула, предлагая ему начать первым.

— После побега от работорговцев я был в очень плохом состоянии. Я думал, что умру от горячки. Мэтью уложил меня в сугроб, чтобы сбить температуру. И пусть я был в бреду, но, клянусь, Эви, я чувствовал тебя, видел, ощущал твой запах. Говорил с тобой. Касался тебя.

У меня округлились глаза.

— Когда это было? Я тоже однажды ночью лежала в снегу и представляла, что целую тебя!

Лицо Джека вспыхнуло изумлением.

— Каждая снежинка виделась мне прикосновением твоих губ. Видишь, Эванджелин, мы связаны. Это невозможно отрицать.

Я помахала головой.

— Я и не отрицаю. Но что нам теперь делать?

— Я по-прежнему настаиваю, что тебя нужно вернуть в замок. Но что, если мы не сможем вывести Доминия из-под внушения? Возможно, он никогда не придёт в норму.

— Что ты такое говоришь? Хочешь убить Арика? Если да, то на этом наш разговор окончен.

— Вспомни, последователи Жреца до сих пор охотятся за тобой… даже после смерти этого ублюдка.

Это я во внимание не принимала.

— А вдруг Смерть всегда будет стремиться тебя обезглавить, всегда будет тебя ненавидеть. Я лишь говорю, что устраню любую угрозу твоей жизни.

— Джек, всё намного сложнее, — как же ему сказать? — ты должен кое-что знать.

— Ты можешь признаться в чём угодно, — твёрдость в его взгляде немного меня подбодрила, — ничто не изменит моих чувств.

Ну… была не была.

— Я… дело в том… когда, я думала, что ты…

— Подожди, — он приложил палец к губам.

— Что? — шёпотом спросила я.

— Кажется, я услышал Бэгмена, — Джек вскочил на ноги, помог подняться мне, а затем обвёл округу взглядом и вскинул арбалет, — там.

Он кивнул на груду камней неподалёку.

— Он зарылся в землю?

Мы по опыту знаем, что они любят закапываться.

— Это для них подобие могилы.

Груда камней задрожала, и несколько валунов скатились в озеро. Показалась рука. Затем вторая.

— Уходим, Джек!

— Только после того, как я его убью.

Ну конечно. Джек и Бэгмены.

Стоп, кажется, зомби машет в сторону, словно отгоняя нас. Разлагающаяся голова, покрытая пеплом кожа, клочьями отходящая от костей. Даже не понятно, мужчина это был или женщина.

Либо у меня разыгралось воображение, либо единственный глаз Бэгмена смотрит вполне осмысленно. Точно. Через него с нами пытается связаться Сол!

— Остановись… — я хлопнула Джека по руке в тот самый момент, когда он нажал спусковой крючок. И стрела вместо головы угодила Бэгмену в шею.

— Эви, какого хрена?

Я обошла Джека и обратилась к зомби:

— Сол, это ты?

Громкий стон и кивок.

— У нас проблемы?

Кивает. Отгоняет.

— Оххххх. Ох. Ох.

— Убегать?

КИВОК.

Я оглянулась.

— Нужно убираться отсюда, Джек!

Он схватил меня за руку, и мы побежали вниз по тропе.

11

Я всегда буду тебя любить (франц.)